Синица в руках

– Не понимаю, что ты все время туда–сюда ездишь? Давай уже, иди в наш отдел кадров и оформляйся! – прожевал Слава, шумно запивая горячим кофе три тягучие конфеты, схваченные им от жадности со стола.

– Да, – подхватил его Леха. – Мы тебе дорогу покажем, можем проводить, если что!

– Да что его провожать, он тут и сам уже каждый угол знает, – по-доброму проворчал мастер по ремонту, в очередной раз неаккуратно взявший хрупкое печенье, раскрошив его в мелкую пыль на столе.

– Тебе бы только гайки есть! – воскликнул Сан Саныч, под дружный хохот.

– Саныч, иди-ка сюда, я тебе руку пожму, по-дружески, – улыбнулся мастер по ремонту, грозно выставляя свою большую красную ладонь.

– С удовольствием, друг! Но, чур, левую, а то как я журналы заполнять буду?

Дружный хохот заглушил звонок телефона.

– Тихо вы! – прикрикнул Сан Саныч. И взял трубку.

– Да, а, понятно. Ну, сейчас отправим. Спасибо, спасибо. Ну, конечно, как полагается.

– Что, готов уже? – спросил Слава, раздумывая о третьей чашке.

– Да, Игорь, документы тебе все подписали, надо до обеда забрать, а то она намылилась куда-то.

– Понятно, тогда пора собираться, – ответил Игорь.

– Я с тобой пройдусь, мне надо бы еще в диспетчерскую до обеда заскочить, – Сан Саныч поставил чашку на небольшой, покрытый чистой клеенкой столик около потертого холодильника.

Прощание было недолгим и теплым, каждый желал по сути одно и тоже, крепко пожимая руку, чувствовалось, что расстаются они ненадолго, куда ж без родного ГОКа?

Громыхая пустым чемоданом, Игорь налегке скользил вниз по склону, Сан Саныч подгонял его, боясь, что он не успеет на автобус до общежития и придется ждать, когда кончится обед на всех участках.

В общем отделе женщина неопределенного возраста и с неизменным недовольным выражением лица выдала ему все документы, заставляя расписываться в бесконечных журналах, разложенных на отдельном столе.

– Ну что ж, спасибо, спасибо что приехал! – Сан Саныч сердечно пожал ему руку, увидев в туманной дымке карабкавшийся вверх по склону автобус.

– Ты всерьез подумай, может ну ее, вашу столицу, а? Давай к нам, поживешь по-настоящему!

– Это и ваша столица, не забывайте, – ухмыльнулся Игорь, глядя на очередное проявление сепаратизма сибиряков.

– Нам до Москвы далеко, мы ее не знаем, а она нас знать не желает, – назидательно ответил ему Сан Саныч.

– Но я и так вижу, что ты задумался об этом.

– Задумался, – сознался Игорь и вздохнул, – дома меня особо тоже ничего не держит, так что почему нет?

– Ладно, бывай. Приезжай в следующий раз летом, у нас такая рыбалка!

– Знаю я вашу рыбалку, – махнул рукой Игорь.

– Так тебя никто пить и не заставляет, лови себе на здоровье.

– Ну-ну, вашими бы устами да мед пить.

– Все, до скорого! – Игорь схватил чемодан и направился к резко затормозившему автобусу. Сан Саныч подождал, пока автобус не уедет и отправился по своим делам, прижимая к себе сумку с бумагами, все норовящую сорваться с плеча от сильных порывов ветра.

До заветного часа времени было много. Игорь сходил в «пацанячью» столовую, где столовались преимущественно слесаря и аппаратчики низших разрядов. Столовая находилась в соседнем корпусе общежития, кормили там не так разнообразно, как в «офицерской», но зато порции были больше, и в целом ему там понравилось, сытно и просто.

Вещи были собраны еще со вчерашнего дня, оставалось бросить подаренную ему спецовку в пустой пластиковый чемодан, но это завтра, сегодня она ему еще понадобится, почему-то не хотелось в последний день выделяться, в голове прокручивалось вчерашнее предупреждение этого странного субъекта, нечеткие намеки Сан Саныча. Он лег на кровать и закрыл глаза. Откуда-то снизу поднялись воспоминания о Кристине, не отозвавшиеся в его душе даже малейшим звуком. Он понимал, что эти отношения надо было заканчивать сразу же, после ее обтекаемого отказа. Хм, обтекаемого, верное слово, так точно отражавшее всю ее. Он подумал о своем друге, который, когда-то и познакомил их, в голове тут же сопоставились факты, дружеские приходы Коли к Кристине, дружеские ли? Игорь поморщился от мысли, что у него довольно странные друзья, хотя он сам тоже не особо. Он спокойно и рассудительно, как бы со стороны, оценил себя, да ничем не лучше, но все же потаенное чувство обиды все нарастало в нем, не то, чтобы ему хотелось вернуть их отношения, нет, было просто обидно от этих гнусных игр, наверное этим он отличался от них.

Игорь достал телефон и долго смотрел на фотографию Кати. Ее лицо горело от лучей прорвавшегося солнца, слегка косые глаза сузились до маленьких щелочек, из-под которых выбивался тот озорной огонек, который так ему нравился. А может он и его придумал? Как придумал для себя отношения с Кристиной и друга Колю? Пускай! Он любовался ею, сощуренными глазами, тонкими острыми скулами, ровным, прямым носом, полураскрытый рот застыл в улыбке, жадно манящей негой поцелуя нежных алых губ.

«Вот дурак!» – вслух воскликнул Игорь, откладывая рядом телефон и понимая, что давно уже не ощущал этого забытого с солнечного студенчества томительного чувства влюбленности, подогретого неопределенностью ее решения, ее чувств. Сейчас все переносилось легче, чем тогда, когда душа буквально разрывалась от обилия чувств, когда сердце, руки, ноги – весь он был готов на все, лишь бы добиться хотя бы тайного, брошенного как бы случайно, благожелательного взгляда самой прекрасной девушки в мире! Да что там в мире, во всей Вселенной, будь она в тысячу раз больше той, чем представления даже самого сумасшедшего ученого!

Он вскочил и бросился к окну, чтобы впустить холодного воздуха. В памяти всплывали все предыдущие несчастные влюбленности, вспоминался и он. Ведущий себя как дурак, не понимавший, оглушенный гормонами, простых вещей и напрочь портивший все, руша хлипкие мостики его избранниц, которые они строили для него к себе. Нет, они не были похожи на Катю, нет, абсолютно не похожи, возводя ее в непоколебимый абсолют, он знал, что все может быть лишь его воображением, он сам придумал себе все это! Пускай так и будет, не в первый и не в последний раз! Но сердце ему уже сигнализировало, что это будет последний раз.

Ему далось выпросить у неприветливого служащего общежития утюг, и потертую засаленную гладильную доску, подкупив его нетронутой пачкой печенья, на которое он уже смотреть не мог. Постиранная накануне рубашка плохо проглаживалась, топорщась от неровно сложенной на доске простыни. Чисто выбритый, густо пахнущий одеколоном, Игорь придирчиво оглядывал свое лицо, осунувшееся за последние две недели. Серые мешки под глазами, нос, больше чем требовалось бы, вытянутое лицо, не урод, но и не красавец.

Ровно в шесть вечера он стоял на том же месте, теперь уже не отворачиваясь от входа в корпус, стойко перенося резкие порыва ветра, бьющие прямо в лицо.

– Ай, опять ты спиной к даме! – воскликнула Катя, подойдя снизу с двумя большими пакетами.

– Опять ты меня подловила, – Игорь принял у нее пакеты и вопросительно посмотрел.

– Пойдем, что стоишь? – удивилась Катя, потянув его за рукав в сторону корпуса.

– Блин, вот лопух, – с легкой досадой произнес Игорь. – Стоило бы догадаться, а так с пустыми руками, нехорошо.

– Ничего, я же тебя не предупреждала, – успокоила его Катя. – Давай быстрее.

Ее комната находилась на третьем этаже. Ночная смена уже отправилась, а дневная еще не вернулась, общежитие было пустынным, где-то далеко гремел телевизор.

– Заходи, – Катя открыла дверь и первой юркнула в комнату.

Она была такой же, те же четыре кровати, из которых занято было две, а на остальных ровными кучками были сложены вещи. Но в отличие от его комнаты, здесь стоял волнующий запах женской комнаты, чувствовалось присутствие двух совершенно разных женщин.

Катя буквально выпрыгнула из безразмерной куртки и ватных штанов полукомбинезона, оставшись в мягком, слегка обтягивающем трикотажном костюме, намекавшем на тонкую талию его обладательницы, стройные ноги и волнующую округлость маленьких ягодиц. Катя ему казалась совсем маленькой и походила на школьницу.

– Давай пакеты! – одернула она его нескромные взгляды, явно довольная его интересом. – Раздевайся и мой руки.

Он послушно разделся, оставшись в белоснежной рубашке и темно-синих джинсах. Катя улыбнулась, оглядывая его, но промолчала, кивнув на дверь ванной. Раковина была вычищена до блеска, все вокруг пахло чистотой и задушенным парфюмерными отдушками хлором.

– У тебя очень приятно, – нашел неуклюжий комплимент Игорь, садясь на указанное ему место за столом. Катя бросила на него благодарный взгляд, сейчас ее глаза не были такими узкими, едва-едва выдавая национальную принадлежность одного из родителей.

– Ну, это не только моя комната. Нас тут двое живет, к счастью.

– Для меня – это твоя комната, – безапелляционно сказал Игорь. – Это изумительно!

Он  с восторгом смотрел на стол, уставленный тарелками со всевозможными салатами, как ей удалось из столь скудного ассортимента местных чипков соорудить такое роскошество. После многих недель питания в заводской столовой, организм ликовал, при виде домашней еды.

– Ну ты меня совсем захвалил, – рассмеялась Катя, добрым, солнечным смехом, который бывает у настоящей хозяйки, смущенной похвалой, но так в ней нуждающейся.