Девчонка из Самары покоряет Рублёвку
В «Трех вязах» мы оставили номера за собой и поехали в аэропорт.
10
В восемь вечера в Домодедово нас встретил Илья – охранник и водитель Софьи Михайловны. Мужа моего, конечно, до сих пор не было в Москве. «Дела» держали во Франкфурте.
Не удовлетворив любопытство Комаровских, я первым делом направилась в детскую. Игорек не спал, и, увидев меня, выскочил из кроватки, бросился ко мне со слезами.
– Почему оставила меня! Я домой хочу. Не уезжай больше! – хныкал он. Я целовала, прижимала к себе кусочек моей плоти, теплое родное тельце сына.
– Побуду с тобой, но пока болеешь, спать останешься у бабушки.
– Не хочу у бабушки, хочу домой, – плакал ребенок. – Уже выздоровел. Посмотри, из носа не течет, платочек весь сухой. Не кашляю.
Свидетельница этой картины Софья Михайловна заметила, что температура еще держится и внука сегодня не отдаст. Игорек похныкал еще и заснул.
Сели за стол, и я рассказала о первых результатах поисков в Самаре. Георгий Семенович пообещал включиться в поиски, если установлю фамилию сотрудницы, выписавшей справку. Позвонил Кирилл, тоже интересовался результатами розыска сестры.
Ночевать осталась у Комаровских. Утром разбудил Игорек и до завтрака мы играли, потом, несмотря на его рёв, я уехала домой. Хотела увидеться с домработницей Дашей и узнать, как дела в салоне. Дома застал звонок Ланы. Узнав, что собираюсь в салон, вызвалась поехать со мной, поболтать по дороге и что – нибудь заказать себе.
Я взяла «Ауди» Кирилла, заехала за Ланой, и мы отправились в город. По дороге она рассказала, что стукнула свой бумер и сейчас машина в сервисе, а из свободных машин в гараже только джип, ездить на нем по городу не любит. На тусовках обсуждают мой роман с Мишей Халецким.
– Видели вас в «Прадо» и на вечеринке в «Жемчужине». Особенно старается моя коллега Альбина.
– Ей – то, не все равно? – удивилась я. – Они разведены. Имеет кучу любовников и не скрывает. Уж не ревнует ли?
– Кто ее знает. Каждая женщина ревниво относится к своему бывшему.
– Ты – то как, встретила принца?
Лана расхохоталась.
– Принца! Всех моих поклонников интересуют положение и деньги папы.
– Не только. Ты и без папы самостоятельна. Не мало мужиков готовы сложить к твоим ногам свое богатство. Газета «На Рублевке» считает, входишь в первую двадцатку московских красавиц.
Лана возмутилась.
– Вместе с Машей Маровской, Оксаной Турчак и Устиньей Шейниной? Да я с ними в одном туалете … – Она не договорила. – Нашла, на какую газету ссылаться.
– Не сердись! Я из лучших побуждений.
– И про замужество не напоминай! Насмотрелась, как в вы, замужние, живете. Избави, Бог! Живу в тысячу раз интересней. Материнский инстинкт завести детей пока не проснулся. Проснется, тогда подумаю, как решить проблему.
За разговорами незаметно подъехали к моему салону.
Лана сразу направилась к Луизе смотреть её новые разработки, а Лариса разложила передо мной отчеты за прошлый месяц, села рядом и принялась объяснять цифры. Обычно я не вникаю в детали, доверяю во всем, и слушала лишь ее комментарии. Главное – мы с прибылью. Второй год салон и бутик при нем приносят доход.
– Туники идут нарасхват, я даже позволила поднять цену в бутике, – похвасталась Лариса. – К концу дня уже не купишь – кончается весь запас. Маечки, трикотажные костюмчики большим спросом пользуются.
– Надеюсь, эксклюзив индивидуальных заказов не тиражируешь?
– Что ты, Алена! Разве я не понимаю! Стоит кому-то из твоих приятельниц появиться в одинаковой тунике или хотя бы в однотипной вышивке, нашему делу непоправимый урон. Мы держимся за счет эксклюзива. В продаже хорошо идут открытые топики, бриджи. Особым спросом пользуются бриджи светло – бежевого цвета с коралловыми рисунками. Съезжу на текстильный комбинат, закажу еще ткани с кораллами.
– Посоветуйся с Луизой, Варей Матвеевой, какой лучше выбрать рисунок и цвет. На позапрошлой неделе мы с Женей были на ипподроме и мужчины, словно из инкубатора, на всех бриджи в кораллах.
– Мне принесли бриджи с Черкизовки с лейблом «Армани». Сшиты по нашим лекалам. Какой-то кооператив освоил и продает в два раза дешевле наших. А ты не разрешаешь приклеить иноземный лейбл или хотя бы свой «Елена Комаровская».
– Обманывать покупателей не буду – себе дороже. Моя фамилия столичным модницам ничего не скажет. Рублевские и так знают салон. Красивый лейбл, конечно, следовало бы придумать. Просила Лану подумать и подсказать что – нибудь на заграничный манер. Всё думает.
Из своей мастерской вышла Лиза – Луиза, мы поцеловались.
– У Луизы несколько умопомрачительных новинок, – вспомнила Лариса. – Тебе еще не показывали. На демонстрации решили показать и наш трикотаж – платья и костюмы аl la Missoni. Из твида курточки. Закажу сногсшибательную рекламу, раскрутим. Пригласим А. Б., пообещаем присутствие других артистов и депутатов.
– Думаешь, народ придет? Парочку знакомых звезд уговорю, а вот Аллу Борисовну и Филю вряд ли, хотя все их телефоны имею.
– Беру на себя. – Заметила Лана. – Идея неплохая, буду думать.
Лана успела договориться с Луизой о новой кофточке и засобиралась. Я отвезла ее на Смоленку. В кафе на Арбате у неё очередная встреча – интервью. Она звала и меня послушать интересного художника, но я отказалась и вернулась в салон. После долгого отсутствия накопилось много идей и проблем, требующих моего вмешательства.
Немало идей подбрасывали мне подруги. Многие из них в прошлом были связаны с модельным бизнесом и не потеряли интереса к моде, всегда в курсе что модно, что будут носить в ближайшем сезоне.
Идею с туникой, а потом женские бриджи с тесемками, как у мужских кальсон в стародавние времена, подсказала Варя. Отдыхала с мужем в Майами и познакомилась с популярным французским дизайнером одежды. Он и подсказал, что скоро женщины скинут топики, майки и облачатся в бриджи и тунику.
Варя набросала несколько эскизов, показанных французом, и увиденных на дамах в Майами.
– В тунике можно пойти вечером в шикарный ресторан и театр, а можно и на пляж, в зависимости от вида – ширины и длины выреза на груди, какими расшит цветными тканями, какие стразы – короче, как и всё, зависит от деталей и вкуса хозяйки. Туника, расшитая серебром и золотом, хорошо сочетается с джинсами. Джинсы или белые хлопковые бриджи отлично смотрятся с узкой вышитой туникой и нарядными босоножками. Француз рекомендует к тунике броские массивные серьги и браслеты. Я считаю, это будет самая комфортная форма одежды
– Самое важное, эти наряды рассчитаны на нас, 25—35 – летних дам, а не на тинэйджеров, – прибавила Лариса.
Луиза горячо поддержала идею и взялась за разработку моделей. В её работах обычно присутствует эклектицизм – смешение стилей, соединение не совместимого. Особенно увлекается отделкой одежды. Ей мало сшитого или связанного по оригинальным лекалам топика или жакета. Обязательно чем-то еще украсит. Бисером, аппликацией, стразами, кусочком бархата или меха. У рублевских дам завоевал популярность её гибрид «крестьянской» блузки и туники, отделанный золотой тесьмой и вышивкой с глубоким вырезом.
С легкой руки Варвары – моей близкой подруги и соседки домами, наши туники завоевывали Москву. Начали с показа коллекции у нас в поселке в галерее «Дача». Все образцы вмиг раскупили. Другая подруга, тоже бывшая модель – Лиля уговорила десяток знакомых заказать себе весенние, а потом и летние туники в моем салоне. Модницы вначале не приняли их всерьез, объясняя, что мода идет из Европы и никогда из Америки, откуда привезла их Варя. Однако начали заказывать, появляться на тусовках. Не все сочиняли, что привезли из Парижа, кое-кто называл мой салон. Лариса и развернулась! На дополнительные доходы наняла еще специалистов, поставила новые машины и вязальные агрегаты.
С подсказки Лили в нынешний сезон поставили на поток шорты – плавки для мужчин.
Знакомые уговаривают перенести мой салон из города в Жуковку, но высокая арендная плата и конкуренция отпугивают. Конкурировать с Еленой Ярмак, международно —признанной главой империи красоты и роскоши, чья одежда продаётся не только по соседству с ее домом в Рублевке, а и в Нью – Йорке, я не намерена. Я подумывала открыть своё ателье в Жуковке, или в соседних поселках, поближе к дому, но одной мне не осилить переезд, а Кирилл принципиально не желал заниматься этой проблемой.
Как и его отец продолжал считать салон забавой, уговаривал работать лишь с эксклюзивом для состоятельных клиентов, не вступать в конкуренцию с большим бизнесом. Но без выпуска небольших партий одежды для реализации, мой салон разорился бы. В своем бутике мы продаем также экспериментальные и не совсем удачные модели.
Расскажи Кириллу, какая-то подпольная фирма копирует наши модели бриджей и плавок, подрывает нам бизнес, – напомнила Лариса. – Сравнивали. Один в один с наших лекал. Пусть поговорит с Саввой.
– Хорошо знаешь Кириллова охранника? Ждешь, пришлет братков?
Вспомнила, Савва ухаживал за Ларисой и некоторое время они встречались.
– Савва больше не работает у нас.
Наше производственное совещание нарушил приход Женьки – владелицы фитнес – клуба. Она сухо поздоровалась с Ларисой и Луизой, обнялась и расцеловалась со мной.
– Была вчера в Барвихе в «Luxury Village»?
– На открытии нового бутика? Конечно. С Машей Морозовой и Верой Мамоновой смотрели показ коллекций одежды осень – зима.
– Собиралась поехать, а тут привезли новое оборудование, снаряды, нельзя уйти. Целый день устанавливали, – жалела Женька, что не удалось побывать на открытии
Выслушав информацию о вчерашней тусовке, Женька поинтересовалась, не рано ли пришла.
– Как договаривались, – заверила её. – Так чем можем помочь?
– Готовлю подарок двоюродной сестре. Ее удивить чем-то трудно. Вот и думаю заказать для неё у тебя шляпу или пляжный комплект.
– Давайте сделаем ей тунику, как на вас, а рисунок и вышивку Луиза придумает новые, – вмешалась Лариса.
– Помешались на этих туниках! Только и слышу: заказала жена депутата Митрохина, две туники взяла для себя Жанна Фролова, наши туники носят Юлия Бардова, Наталья Веткина и Ира Волосова, – недовольно пробурчала Женька, заинтересовавшись, попавшейся на глаза кофточкой. Отложив кофточку, принялась примерять сарафан перед зеркалом.
– Мне нравится, я возьму, Лена?
– Извини, нет! – сказала я. – Лиля придумала рисунок и воротник. В Италии не нашла, обыскала все бутики. Увидела на Венецианском фестивале в каком-то фильме. Пришла к нам, Лариса с Луизой связали. Увидит на тебе, убьет меня.
– Она еще не клиентка! – воскликнула Лариса. – Что сейчас скажу, вздрогните. Дочь Президента, каждый год отдыхающая в Италии, в поместье Берлускони, дала поносить нашу тунику кому-то из внучек Берлускони. Та, в диком восторге, выпросила у нее насовсем. Насколько правда, не знаю, но вчера позвонили из приемной с просьбой изготовить для них три туники. Назвали размер, и Луиза, встречавшаяся с дочерью президента, уверена – для неё! Не хило? Вот так-то, а вы, Евгения Владимировна, говорите, мы помешались на туниках. Нашей одеждой интересуются дети президентов.
– Это правда, Лариса? – спросила я. – Неужели в Италии не шьют ничего подобного? Про себя подумала, будет здорово, если там узнают марку «Елена Комаровская». Права Лариса, необходимо срочно разработать собственный лейбл. – Что ж молчала? Жаль Лана ушла, она придумала бы как воспользоваться сенсацией, засветить салон в печати. Расскажу ей. Лучшей рекламы не придумать.
– Не знаю, шьют или не шьют, но что заказали для дочери президента три наших туники факт. – Лариса порылась на столе, достала толстую тетрадь и прочитала: – Вот телефоны – Анна Николаевна, из Администрации.
– Когда обещала, будут готовы?
– На будущей неделе, во вторник.
– Как договоришься о встрече с Анной Николаевной, предупреди. Поговорю, предложим еще что – нибудь.
– Плавки для Президента, – рассмеявшись, предложила Женя.
– Почему бы не предложить? – серьезно сказала Лариса и поручила Луизе помочь Жене выбрать модель и рисунок вышивки. Обе женщины ушли в мастерскую художницы. Мы с Ларисой вернулись к финансовым документам.
11
Позвонила Лиля Каплан и похвасталась, Ира Волосова пригласила ее на светский благотворительный бал в Лондон.
– Придется отвалить тысячу евро, – объяснила. – «Ежегодный российский бал» в пользу русских сирот. Герман не может полететь, говорит, лети одна, знакомых соберется достаточно – не заскучаешь.
– Тоже хочу на бал в Лондон! – загорелась я. – Возьми вместо Германа.
Лилька явно скисла, раскаивалась, что раньше времени поделилась со мной. Вдруг и меня возьмут. Наверняка, хотела одна из нашей компании блеснуть на европейской аристократической тусовке, а потом похвастать перед нами.
– Позвони Ирине. Она, оказывается, возглавляет фонд помощи детским домам, к тому же, знаешь, чья она жена. – Лиля помолчала. – Не уверена, возьмут тебя. Из – за отца Кирилла.
– Причем Кирилл? Я и не собираюсь с ним.
После разговора с Лилькой, сразу же набрала номер Ирины. Она находилась вне дома и разговаривали по сотовому, слышимость неважная, понять можно с пятого – на десятое, но, главное она поняла и обещала поговорить с членами президиума фонда, заверила, что приложит все силы.
Через два дня Ира позвонила, извинилась, что ничего не получается. В Лондон за свой счет едет небольшая группа известных артистов, писателей и представители финансово —деловых кругов.
Комаровские не последние в российских деловых кругах и в Администрации Президента, – обиженно заметила я, догадываясь, откуда дует ветер.
– Дорогу, конечно, оплачу, пожертвую в фонд сирот, сколько скажешь.
– Ленусь, ты ведь понимаешь, от меня не все зависит. Моя воля, я, конечно, взяла бы тебя.
Она быстро распрощалась и отключилась, а я долго еще держала пикающую трубку. Не первый облом, когда меня из – за фамилии Комаровских не брали на великосветскую тусовку за границей. С подачи недоброжелателей Комаровского – старшего, под него постоянно пытаются копать. Вспоминали уголовное прошлое, не честно добытые капиталы. Будто остальной бомонд титулованные дворяне, князья и графы в пяти поколениях, своё богатство получили в наследство от предков. Мой свекор, можно считать, «честным путем» накопил первоначальный капитал. Будучи деловым человеком, в советское время руководил трикотажной фабрикой, две смены она работала на государство, а в третью, из излишков сырья здесь вязали модные трикотажные кофточки и костюмы. Покупатели за них дрались. Реализовалась «левая» продукция в магазинах, где работали тоже деловые люди. Как и он, в итоге все получили срока от восьми до десяти лет. Деловая хватка, энергия, бившая из него, помогли выжить на зоне. Убедил начальство привлечь зэков к полезному труду и организовал прибыльное мебельное производство. Лагерное начальство его уважало и через четыре года из девяти, назначенных судом, помогло досрочно освободиться. После зоны на приличную работу, соответствующую квалификации, Комаровского долго не брали. Подоспела Перестройка, и перед энергичными деловыми людьми открылись широкие перспективы. Судимость Георгий Семенович сумел снять.
– Нас, деловых людей, называли расхитителями социалистической собственности, а мы ничего не брали у государства, просто умели из имеющегося сырья, на том же оборудовании выпускать дополнительную продукцию. Помогали государству хоть частично снижать всеобщий дефицит, – любил пофилософствовать Георгий Семенович, выпив. – Нас следовало награждать, а не сажать в тюрьмы. Мы ничего у государства не просили, планы, которые нам спускали, даже перевыполняли. Реально получалось, свою левую продукцию делали из воздуха.
Он не стеснялся своего прошлого и свысока относился к большинству нынешних богатеев. Бывшим директорам предприятий, высоким партийным и административным начальникам, в период приватизации ограбивших своих подчиненных и захвативших не принадлежащую им народную собственность.
– Я никого не ограбил, не обманул, – часто повторял Георгий Семенович. – Всю жизнь «пахал». Умение ориентироваться в менявшихся условиях, перешло ко мне от отца, а ему от деда.
Когда большинство «новых русских» основой своего бизнеса делали «купи – продай», свёкор занимался созиданием. Вошел в компаньоны американской корпорации «Макдональдс», строил в стране, быстро завоевавшие популярность предприятия быстрого питания. Открыл в Москве элитный ресторан, ночной клуб и вовремя сообразил, что сотрудничает с явным криминалом. Перешел в другой бизнес, где пока обходились без криминала – приобрел строительную компанию, строил жилье в Москве и в Подмосковье. Вскоре убедился, что и здесь не обходится без криминала. К этому времени он уже занимал высокую должность и лично ему опасность не грозила. Когда доходы в строительстве стали снижаться, оставил строительство и взялся за внедрение новых технологий в промышленности. Эта сфера деятельности и теперь входит в служебные обязанности его работы в Администрации Президента. Не скрываемое презрительное отношение к выскочкам, быстро поднявшимся из самых низов во власть, снискали ему ни мало врагов и недоброжелателей. Но все попытки уничтожить Георгия Семеновича пока заканчивались безрезультатно. Слишком высокими покровителями сумел обзавестись.
– Я сам себя сделал, как говорят американцы – self—made man, а ты пришел на готовенькое, – в минуты раздражения, выговаривал он сыну, допустившему очередную оплошность в делах. – Будь рассудительнее, взвесь все за и против, прежде чем принимать решение.
Меня он принял не сразу. Как и Софья Михайловна, мечтал, что Кирилл приведет невинную девушку из знатной семьи. Я же, одного возраста с Кириллом, успела схоронить мужа, прошлое которого вызывало вопросы. Плюсом, во мнении Комаровских, было мое увлечение модельным бизнесом, я не бесприданница, не охотница за богатством их единственного наследника. С выбором сына согласились под угрозой, – его обещанием уйти из дома и не знать больше родителей.
Смирившись, Комаровские звали нас жить в их огромном особняке в Усовке. Я, привыкшая к самостоятельности, настояла, чтобы Кирилл переехал ко мне. Буду справедлива, несмотря на первоначальное отрицательное отношение ко мне, и Софья Михайловна, и Георгий Семенович вскоре после свадьбы принимали меня как родную, баловали подарками, в наших размолвках с Кириллом, всегда принимали мою сторону, торопили подарить внука. А когда родился Игорь, души не чаяли в нем.
Жить бы нам с Кириллом в любви и согласии, и умереть в один день, как в сказках, но я по-прежнему, нет – нет, да и вспомню Ваню. Валерий не вспоминался, несмотря на три, вместе прожитых, года. Любила ли я Кирилла? Определенно себе ответить не могла и в церкви, когда нас венчали.
Фортуна, казалось, повернулась ко мне лицом. Я была счастлива. Кирилл любил меня безумно. Забросил свой бизнес, переложил всё на плечи отца, и мы все время проводили вместе. Меня подхватил водоворот развлечений, не прекращающийся праздник. Кирилл любил театр и привил мне интерес к серьезной драматургии, к искусству. Будучи за границей, дни напролет мы проводили в музеях. Я не просто посетила, чтобы отметиться, а довольно подробно познакомилась с Лувром, Прадо, Уффици, Нью – Йоркским музеем современного искусства. Мы объездили весь мир, не побывали лишь в Австралии. Дома с удовольствием проводили вместе вечера, традиционные тусовки нашего круга посещали редко. Чаще я одна, когда Кирилл уезжал в командировки. Стала много читать, понимая, как далеко мне до культурного уровня Кирилла, не говоря о его родителях. Как-то поделилась с Кириллом, не поступить ли мне учиться.
– В МГУ не поступишь, ты забыла всё, чему учили в школе. Конечно, отец может помочь, но тебе будет очень трудно. Ты ведь последние классы проходила в колледже?
– Мы прошли всю школьную программу. Что, если в твою «Плешку», или в какой другой ВУЗ на экономику? Буду помогать тебе в делах.
Кирилл рассмеялся, обнял меня, расцеловал.
– Дурочка, моя! Думаешь, с дипломом буду любить больше? Не надо мне никаких дипломов. Лучше наследником обрадуй. Папа с мамой ждут, не дождутся.
Я понимала, Кирилл прав, учиться будет нелегко, слишком мал запас школьных знаний. В двадцать пять рядом с семнадцатилетними школьницами?.. Успокаивала себя: не всем иметь высшее образование, у меня есть профессия и диплом, я не плохая портниха, моя работа не уступает фирменной. Кирилл любит, какая есть.
Завидовала подругам, все они что-то окончили. Университет, или иняз, на худой конец, педагогический институт. Для них высшее образование трамплин удачно выскочить замуж, найти обеспеченного мужа. Стараниями мамы я в восемнадцать, когда большинство из них еще грызли гранит науки в своих университетах, и мечтали об олигархах, стала женой одного из самых богатых людей Самары. Через год переехали в Москву, и здесь Валерий не оказался последним в списке московских бизнесменов. Нас сразу включили в круг избранных. Звали в гости, приглашали на презентации и выставки, мы стали завсегдатаями великосветских тусовок. Валера был на «ты» с депутатами Думы и людьми из Администрации Президента. Одно омрачало мне жизнь, как ни пыталась, не могла полюбить его. Валерий старался, делал всё, чтобы полюбила, заваливал подарками, выполнял любые капризы, возил по заграницам, баловал.
– Слишком молода, не понимаешь своего счастья, – успокаивала мама. – Любовь еще придет. Симпатичный мужчина, не урод. Старше на двенадцать лет – не беда, мужчина должен быть старше. Проживете лет пять, и разница в возрасте не будет ощущаться, поверь мне.
Я пыталась полюбить, жалела его, но почему-то, когда говорила себе, что обязана любить, перед глазами появлялся Ваня. Ах, Ваня, Ваня! Моя школьная любовь! Любовь, от которой не могла избавиться и годы спустя, живя с Кириллом, когда появился мой ненаглядный Игорек. Ванечку буду, наверное, вспоминать до конца жизни.
В нашей коллекции оригинальных моделей одежды набралось достаточное их количество, чтобы устроить общественный показ. Как-то, когда пришла Лана, я попросила её вместе с нами оценить собранные образцы, высказать свои соображения. Дело в том, что я не всё, из предложенного Луизой, одобряла.
– Оригинально! Бесспорно, кого-то заинтересует, – объясняла ей, рассматривая выходное платье на манекене. – Но не одела бы. А ты? – Я повернулась к Лане.
– Не для меня, но вещь талантлива. Я за то, чтобы показать.
Подошли к другим платьям на манекенах.
– Эти тоже. Стремишься удивить людей, показать себя. Одежда должна быть не только стильной и модной, в то же время функциональной и удобной. Представляла бы модели от Дома Версаче или Гуччи, наверняка, специалисты захлебнулись бы от восторга, хвалили. В нашем случае ты выставляешься от салона необразованной девчонки с Рублевки, с незвучной фамилией Комаровская… Заклюют.
Я понимала, основная наша задача – выполнять фантазии богатых клиенток и небольшие партии одежды класса pret-а-porter. Луиза обиделась, Лана попыталась скрасить мою оценку.
– Считаю, все следует показать. Поверьте мне, я практически не пропускаю ни один показ. На моделях смотреться будут по – другому. Специалисты обратят внимание, запомнят автора, будут знать твой салон.
– Луиза замечательный модельер, – поддержала Лариса, – Но некоторые вещи ее, действительно, слишком коллекционны, чтобы не сказать, страдают оторванностью от жизни. Все же, я за то, чтобы показать всё.
– Разделяю ваше мнение, – согласилась я, и обратилась к Луизе. – Не обижайся! Часто мыслю приземлено. Не как модельер, а как менеджер.
– Вкус у тебя отличный, не надо прибедняться, достаточно поднаторела в модельном бизнесе. Платья, конечно, не для массовки. Хотелось поэкспериментировать, нарушить традиции, удивить, – ответила Луиза и мне показалась, обида на меня проходит.
– Мой фотограф снимал это платье? – поинтересовалась Лана, показывая на первое, с которого начали критический разбор. Луиза кивнула. – О нем напишу подробнее, расскажешь, какую идею вложила, что хотела выразить.
– А теперь сюрприз. – Луиза вытащила из шкафа и набросила мне на плечи воздушное плетеное чудо – пелеринку.
– В салоне связали? – спросила Лана, восхищенно. – Не показывали. Тоже хочу!
– Луиза достала еще одну пелеринку и накинула на Лану.
– Не отдам! – Она подошла к зеркалу, посмотрела на себя, повернулась. – Свяжете для показа другую! – воскликнула Лана и повернулась ко мне. – Оставлю. – Сняла пелеринку с плеч, принялась рассматривать, глаза сияли восторгом. – Хорошо, Лена?
Я пожала плечами, не зная, как отреагирует Луиза.
– В порядке исключения, как подруге хозяйки, и нашему рекламному агенту, – согласилась Луиза. – Пелерины носили всегда, а в последнее время они снова получают широкое распространение. Пелерину можно использовать не только для выхода в свет. Она не стесняет движений за рулем. Мы с Ларисой подумали, может нам приготовить для показа несколько вариантов?
