Девчонка из Самары покоряет Рублёвку

– Собиралась поехать, а тут привезли новое оборудование, снаряды, нельзя уйти. Целый день устанавливали, – жалела Женька, что не удалось побывать на открытии

Выслушав информацию о вчерашней тусовке, Женька поинтересовалась, не рано ли пришла.

– Как договаривались, – заверила её. – Так чем можем помочь?

– Готовлю подарок двоюродной сестре. Ее удивить чем-то трудно. Вот и думаю заказать для неё у тебя шляпу или пляжный комплект.

– Давайте сделаем ей тунику, как на вас, а рисунок и вышивку Луиза придумает новые, – вмешалась Лариса.

– Помешались на этих туниках! Только и слышу: заказала жена депутата Митрохина, две туники взяла для себя Жанна Фролова, наши туники носят Юлия Бардова, Наталья Веткина и Ира Волосова, – недовольно пробурчала Женька, заинтересовавшись, попавшейся на глаза кофточкой. Отложив кофточку, принялась примерять сарафан перед зеркалом.

– Мне нравится, я возьму, Лена?

– Извини, нет! – сказала я. – Лиля придумала рисунок и воротник. В Италии не нашла, обыскала все бутики. Увидела на Венецианском фестивале в каком-то фильме. Пришла к нам, Лариса с Луизой связали. Увидит на тебе, убьет меня.

– Она еще не клиентка! – воскликнула Лариса. – Что сейчас скажу, вздрогните. Дочь Президента, каждый год отдыхающая в Италии, в поместье Берлускони, дала поносить нашу тунику кому-то из внучек Берлускони. Та, в диком восторге, выпросила у нее насовсем. Насколько правда, не знаю, но вчера позвонили из приемной с просьбой изготовить для них три туники. Назвали размер, и Луиза, встречавшаяся с дочерью президента, уверена – для неё! Не хило? Вот так-то, а вы, Евгения Владимировна, говорите, мы помешались на туниках. Нашей одеждой интересуются дети президентов.

– Это правда, Лариса? – спросила я. – Неужели в Италии не шьют ничего подобного? Про себя подумала, будет здорово, если там узнают марку «Елена Комаровская». Права Лариса, необходимо срочно разработать собственный лейбл. – Что ж молчала? Жаль Лана ушла, она придумала бы как воспользоваться сенсацией, засветить салон в печати. Расскажу ей. Лучшей рекламы не придумать.

– Не знаю, шьют или не шьют, но что заказали для дочери президента три наших туники факт. – Лариса порылась на столе, достала толстую тетрадь и прочитала: – Вот телефоны – Анна Николаевна, из Администрации.

– Когда обещала, будут готовы?

– На будущей неделе, во вторник.

– Как договоришься о встрече с Анной Николаевной, предупреди. Поговорю, предложим еще что – нибудь.

– Плавки для Президента, – рассмеявшись, предложила Женя.

– Почему бы не предложить? – серьезно сказала Лариса и поручила Луизе помочь Жене выбрать модель и рисунок вышивки. Обе женщины ушли в мастерскую художницы. Мы с Ларисой вернулись к финансовым документам.

11

Позвонила Лиля Каплан и похвасталась, Ира Волосова пригласила ее на светский благотворительный бал в Лондон.

– Придется отвалить тысячу евро, – объяснила. – «Ежегодный российский бал» в пользу русских сирот. Герман не может полететь, говорит, лети одна, знакомых соберется достаточно – не заскучаешь.

– Тоже хочу на бал в Лондон! – загорелась я. – Возьми вместо Германа.

Лилька явно скисла, раскаивалась, что раньше времени поделилась со мной. Вдруг и меня возьмут. Наверняка, хотела одна из нашей компании блеснуть на европейской аристократической тусовке, а потом похвастать перед нами.

– Позвони Ирине. Она, оказывается, возглавляет фонд помощи детским домам, к тому же, знаешь, чья она жена. – Лиля помолчала. – Не уверена, возьмут тебя. Из – за отца Кирилла.

– Причем Кирилл? Я и не собираюсь с ним.

После разговора с Лилькой, сразу же набрала номер Ирины. Она находилась вне дома и разговаривали по сотовому, слышимость неважная, понять можно с пятого – на десятое, но, главное она поняла и обещала поговорить с членами президиума фонда, заверила, что приложит все силы.

Через два дня Ира позвонила, извинилась, что ничего не получается. В Лондон за свой счет едет небольшая группа известных артистов, писателей и представители финансово —деловых кругов.

Комаровские не последние в российских деловых кругах и в Администрации Президента, – обиженно заметила я, догадываясь, откуда дует ветер.

– Дорогу, конечно, оплачу, пожертвую в фонд сирот, сколько скажешь.

– Ленусь, ты ведь понимаешь, от меня не все зависит. Моя воля, я, конечно, взяла бы тебя.

Она быстро распрощалась и отключилась, а я долго еще держала пикающую трубку. Не первый облом, когда меня из – за фамилии Комаровских не брали на великосветскую тусовку за границей. С подачи недоброжелателей Комаровского – старшего, под него постоянно пытаются копать. Вспоминали уголовное прошлое, не честно добытые капиталы. Будто остальной бомонд титулованные дворяне, князья и графы в пяти поколениях, своё богатство получили в наследство от предков. Мой свекор, можно считать, «честным путем» накопил первоначальный капитал. Будучи деловым человеком, в советское время руководил трикотажной фабрикой, две смены она работала на государство, а в третью, из излишков сырья здесь вязали модные трикотажные кофточки и костюмы. Покупатели за них дрались. Реализовалась «левая» продукция в магазинах, где работали тоже деловые люди. Как и он, в итоге все получили срока от восьми до десяти лет. Деловая хватка, энергия, бившая из него, помогли выжить на зоне. Убедил начальство привлечь зэков к полезному труду и организовал прибыльное мебельное производство. Лагерное начальство его уважало и через четыре года из девяти, назначенных судом, помогло досрочно освободиться. После зоны на приличную работу, соответствующую квалификации, Комаровского долго не брали. Подоспела Перестройка, и перед энергичными деловыми людьми открылись широкие перспективы. Судимость Георгий Семенович сумел снять.

– Нас, деловых людей, называли расхитителями социалистической собственности, а мы ничего не брали у государства, просто умели из имеющегося сырья, на том же оборудовании выпускать дополнительную продукцию. Помогали государству хоть частично снижать всеобщий дефицит, – любил пофилософствовать Георгий Семенович, выпив. – Нас следовало награждать, а не сажать в тюрьмы. Мы ничего у государства не просили, планы, которые нам спускали, даже перевыполняли. Реально получалось, свою левую продукцию делали из воздуха.

Он не стеснялся своего прошлого и свысока относился к большинству нынешних богатеев. Бывшим директорам предприятий, высоким партийным и административным начальникам, в период приватизации ограбивших своих подчиненных и захвативших не принадлежащую им народную собственность.

– Я никого не ограбил, не обманул, – часто повторял Георгий Семенович. – Всю жизнь «пахал». Умение ориентироваться в менявшихся условиях, перешло ко мне от отца, а ему от деда.

Когда большинство «новых русских» основой своего бизнеса делали «купи – продай», свёкор занимался созиданием. Вошел в компаньоны американской корпорации «Макдональдс», строил в стране, быстро завоевавшие популярность предприятия быстрого питания. Открыл в Москве элитный ресторан, ночной клуб и вовремя сообразил, что сотрудничает с явным криминалом. Перешел в другой бизнес, где пока обходились без криминала – приобрел строительную компанию, строил жилье в Москве и в Подмосковье. Вскоре убедился, что и здесь не обходится без криминала. К этому времени он уже занимал высокую должность и лично ему опасность не грозила. Когда доходы в строительстве стали снижаться, оставил строительство и взялся за внедрение новых технологий в промышленности. Эта сфера деятельности и теперь входит в служебные обязанности его работы в Администрации Президента. Не скрываемое презрительное отношение к выскочкам, быстро поднявшимся из самых низов во власть, снискали ему ни мало врагов и недоброжелателей. Но все попытки уничтожить Георгия Семеновича пока заканчивались безрезультатно. Слишком высокими покровителями сумел обзавестись.

– Я сам себя сделал, как говорят американцы – self—made man, а ты пришел на готовенькое, – в минуты раздражения, выговаривал он сыну, допустившему очередную оплошность в делах. – Будь рассудительнее, взвесь все за и против, прежде чем принимать решение.

Меня он принял не сразу. Как и Софья Михайловна, мечтал, что Кирилл приведет невинную девушку из знатной семьи. Я же, одного возраста с Кириллом, успела схоронить мужа, прошлое которого вызывало вопросы. Плюсом, во мнении Комаровских, было мое увлечение модельным бизнесом, я не бесприданница, не охотница за богатством их единственного наследника. С выбором сына согласились под угрозой, – его обещанием уйти из дома и не знать больше родителей.

Смирившись, Комаровские звали нас жить в их огромном особняке в Усовке. Я, привыкшая к самостоятельности, настояла, чтобы Кирилл переехал ко мне. Буду справедлива, несмотря на первоначальное отрицательное отношение ко мне, и Софья Михайловна, и Георгий Семенович вскоре после свадьбы принимали меня как родную, баловали подарками, в наших размолвках с Кириллом, всегда принимали мою сторону, торопили подарить внука. А когда родился Игорь, души не чаяли в нем.

Жить бы нам с Кириллом в любви и согласии, и умереть в один день, как в сказках, но я по-прежнему, нет – нет, да и вспомню Ваню. Валерий не вспоминался, несмотря на три, вместе прожитых, года. Любила ли я Кирилла? Определенно себе ответить не могла и в церкви, когда нас венчали.

Фортуна, казалось, повернулась ко мне лицом. Я была счастлива. Кирилл любил меня безумно. Забросил свой бизнес, переложил всё на плечи отца, и мы все время проводили вместе. Меня подхватил водоворот развлечений, не прекращающийся праздник. Кирилл любил театр и привил мне интерес к серьезной драматургии, к искусству. Будучи за границей, дни напролет мы проводили в музеях. Я не просто посетила, чтобы отметиться, а довольно подробно познакомилась с Лувром, Прадо, Уффици, Нью – Йоркским музеем современного искусства. Мы объездили весь мир, не побывали лишь в Австралии. Дома с удовольствием проводили вместе вечера, традиционные тусовки нашего круга посещали редко. Чаще я одна, когда Кирилл уезжал в командировки. Стала много читать, понимая, как далеко мне до культурного уровня Кирилла, не говоря о его родителях. Как-то поделилась с Кириллом, не поступить ли мне учиться.

– В МГУ не поступишь, ты забыла всё, чему учили в школе. Конечно, отец может помочь, но тебе будет очень трудно. Ты ведь последние классы проходила в колледже?

– Мы прошли всю школьную программу. Что, если в твою «Плешку», или в какой другой ВУЗ на экономику? Буду помогать тебе в делах.

Кирилл рассмеялся, обнял меня, расцеловал.

– Дурочка, моя! Думаешь, с дипломом буду любить больше? Не надо мне никаких дипломов. Лучше наследником обрадуй. Папа с мамой ждут, не дождутся.

Я понимала, Кирилл прав, учиться будет нелегко, слишком мал запас школьных знаний. В двадцать пять рядом с семнадцатилетними школьницами?.. Успокаивала себя: не всем иметь высшее образование, у меня есть профессия и диплом, я не плохая портниха, моя работа не уступает фирменной. Кирилл любит, какая есть.

Завидовала подругам, все они что-то окончили. Университет, или иняз, на худой конец, педагогический институт. Для них высшее образование трамплин удачно выскочить замуж, найти обеспеченного мужа. Стараниями мамы я в восемнадцать, когда большинство из них еще грызли гранит науки в своих университетах, и мечтали об олигархах, стала женой одного из самых богатых людей Самары. Через год переехали в Москву, и здесь Валерий не оказался последним в списке московских бизнесменов. Нас сразу включили в круг избранных. Звали в гости, приглашали на презентации и выставки, мы стали завсегдатаями великосветских тусовок. Валера был на «ты» с депутатами Думы и людьми из Администрации Президента. Одно омрачало мне жизнь, как ни пыталась, не могла полюбить его. Валерий старался, делал всё, чтобы полюбила, заваливал подарками, выполнял любые капризы, возил по заграницам, баловал.

– Слишком молода, не понимаешь своего счастья, – успокаивала мама. – Любовь еще придет. Симпатичный мужчина, не урод. Старше на двенадцать лет – не беда, мужчина должен быть старше. Проживете лет пять, и разница в возрасте не будет ощущаться, поверь мне.

Я пыталась полюбить, жалела его, но почему-то, когда говорила себе, что обязана любить, перед глазами появлялся Ваня. Ах, Ваня, Ваня! Моя школьная любовь! Любовь, от которой не могла избавиться и годы спустя, живя с Кириллом, когда появился мой ненаглядный Игорек. Ванечку буду, наверное, вспоминать до конца жизни.

***

В нашей коллекции оригинальных моделей одежды набралось достаточное их количество, чтобы устроить общественный показ. Как-то, когда пришла Лана, я попросила её вместе с нами оценить собранные образцы, высказать свои соображения. Дело в том, что я не всё, из предложенного Луизой, одобряла.

– Оригинально! Бесспорно, кого-то заинтересует, – объясняла ей, рассматривая выходное платье на манекене. – Но не одела бы. А ты? – Я повернулась к Лане.

– Не для меня, но вещь талантлива. Я за то, чтобы показать.