Варяжская сага

– Ансгар, – мать провела ладонью по его волосам, – не бойся Брюнгерду, она не причинит нам зла.

Братья изумленно уставились на мать.

– Но разве не ты с самого детства учила нас не ходить к Черному холму, потому что там живет колдунья? Я-то ее не боюсь, – сказал, бросив взгляд на младшего брата, Агнар, – но все вокруг знают, что лучше с Брюнгердой не знаться, только если тебе вдруг не понадобились колдовские чары.

– Зачем же ты хочешь отвести к ней нашу мать? – возмутился Ансгар.

– Затем, что иного выхода нет, – уже возвышая голос, ответил Агнар.

– Замолчите! Замолчите оба, – пресекла разгорающийся спор мать, и видно было, что далось ей это непросто. – Вы не понимаете, о чем говорите. Хотя ты, Агнар, прав – иного выхода нет. Я пойду к Брюнгерде, и ничего дурного со мной там не случится. Не беспокойся, Ансгар, со мной все будет хорошо.

Спорить и с братом, и с матерью дальше было бесполезно, и Ансгару ничего не оставалось, как только молча кивнуть головой, хотя внутренне он остался при своем мнении. Он был уже не маленький и тоже не боялся колдуньи, но предпочитал держаться подальше от всего, чего не понимал – а колдовства он не понимал.

Наутро, немного подкрепившись, они двинулись в путь. Агнар нес прах отца, а Ансгар тащил сани с убоиной и немногим уцелевшим скарбом. Мать садиться в сани отказалась и шла сама, хотя и опираясь на руку старшего сына. Черный холм находился в самом глухом углу лесной пущи, пробираться туда приходилось звериными тропами, ибо люди редко там появлялись, тем более что сам холм был окружен болотами. При этом, как ни странно, вся округа знала дорогу к Брюнгерде – всем рано или поздно требуется колдовская помощь. Братья хотя на самом холме не бывали и колдуньи прежде не видали, но тоже были знакомы с подступами к ее логову. Еще в детстве с соседской ребятней они, нарушая запреты, гуляли в этих местах. Преодолевая страх, навеянный страшными рассказами, которыми пугали их взрослые, Ансгар и Агнар подбирались к самым болотам, так что теперь, к удивлению матери, они точно знали, куда идти. Наконец, к середине дня они добрались до границы владений ведьмы.

– Стойте! Дальше самим идти нельзя, – почуяв под ногами незамерзающую болотную жижу, сказала мать, – нужно позвать ее, чтоб колдунья сама вышла к нам на встречу. Брюнгерда-а-а! – вдруг неожиданно громко закричала она.

Братья притихли, вслушиваясь в повисшую после возгласа матери тишину. Ансгару показалось, что стало даже тише, чем обычно бывает в такой глуши. Они стояли на краю леса, а перед ними простиралось черное болото. Оно было действительно черным, странным образом сюда почти не проникал солнечный свет, так что почти невозможно было разобрать, что творится под ногами. Несколько минут казалось, будто совершенно ничего не происходит. Братья уже с беспокойством стали поглядывать на мать, но та оставалась невозмутимой. И вот где-то в неразличимой тьме раздались чавкающие шаги. Все трое повернули головы на звук, пытаясь сквозь мрак и туман рассмотреть идущего.

– А, это ты, Ранвейга, – раздался вдруг голос совсем с другой стороны, – я давно тебя ждала.

Тут Ансгар заметил, как слева от них в болотном сумраке вырисовался некий силуэт. Очевидно, это и была Брюнгерда. Ансгар ожидал увидеть седую косматую старуху с торчащим клыком и костлявыми руками – именно так он представлял себе колдунью, – но вместо этого увидел совсем еще не старую женщину, может быть, даже немного младше их матери. Ее золотые волосы хотя и не были заплетены в косу, но зато, аккуратно расчесанные на обе стороны, придерживались тонким гайтаном, который не давал им рассыпаться и лезть в глаза. Чистая и опрятная одежда казалась весьма странной для обитательницы непроходимого болота, но при этом очень шла Брюнгерде. Ансгар всмотрелся в ее довольно красивое, с правильными чертами лицо и, к удивлению, заметил сходство с ликом собственной матери. Мать как раз подала голос:

– Да, это я. Видишь, я наконец пришла к тебе.

– Долог же был твой путь к Черному холму, – ухмыльнулась Брюнгерда, – но ты не одна. Что же ты не представишь мне своих спутников?

Брюнгерда подошла ближе и по очереди заглянула братьям в лица. Она стояла так близко, что Ансгар почувствовал тепло ее тела и неведомый ему прежде манящий аромат. Их взоры встретились. Никогда прежде Ансгар не видел таких синих глаз. Их взгляд завораживал – было в них что-то дикое, но в то же время безгранично мудрое, и казалось, будто смотрит колдунья в самую душу, легко выискивая в ее закоулках самые тайные помыслы. Впрочем, скрывать Ансгар ничего не собирался, в свои семнадцать лет он был весь как на ладони. Очарованный, он стоял как вкопанный, боясь даже шелохнуться. Брюнгерда улыбнулась и, повернувшись к молчавшей все это время матери, сказала:

– Впрочем, можешь мне ничего и не говорить. Они похожи на своего отца! Жаль, что мне так и не доведется его больше увидеть. Однако, – колдунья подняла руку, словно призывая не мешать ей прислушиваться, – я чую его прах.

Агнар – он тоже был под воздействием чар – на словно одеревеневших руках вытянул перед собой глиняный горшок. Посмотрев на него, Брюнгерда печально улыбнулась и тихо произнесла:

– Бедный Ансвар! Прощай! Увы, сила твоя ушла, так и не коснувшись меня. Но, – она снова подняла глаза на братьев, – ты оставил мне своих сыновей!

– Ну, хватит! – резко молвила мать. – Хватит морочить головы моим мальчикам! – С этими словами она встала между братьями и колдуньей. Ансгар вздрогнул и тут же почувствовал, что вновь овладел собой. Он посмотрел на мать – она тяжело дышала, а из-под повязки на ее голове вновь засочилась кровь.

– Они могли бы быть моими! – вскричала Брюнгерда, и Ансгар увидел, как гнев исказил ее лицо. – Я могла быть их матерью, если бы Ансвар выбрал меня!

– Но он выбрал меня, – строго отвечала мать, – а теперь мы уйдем. Я надеялась на твою помощь, но вижу, память о прошлых обидах все еще жива в тебе и ничего хорошего нам от тебя не ждать. Агнар, Ансгар, идем! – повернулась она к сыновьям.

– Стойте! – уже тише заговорила колдунья, видно было, что она взяла себя в руки. – Прости, Ранвейга, ты права, нам не стоит поминать о былом. Ведь, как бы то ни было, мы с тобой сестры. – С этими словами она бросила торжествующий взгляд на Агнара и Ансгара.

– Сестры? – в один голос воскликнули братья и вопросительно посмотрели на мать. Та лишь сердито молчала.

– Да, племяннички, да, – снова заворковала Брюнгерда, подходя к ним ближе и грозя очаровать своими широко распахнутыми глазами, – разве мать не говорила вам, что колдунья с Черного холма – ее сестра?

Рот Брюнгерды растянулся в коварной улыбке. Она насмешливо поглядывала то на Агнара с Ансгаром, то на Ранвейгу.

– Да, это так, – наконец молвила та и тихо добавила: – Лучше бы мы вовсе сюда не приходили.

Ансгар понял, что глаза не обманули его. Сходство Брюнгерды и его матери не было случайным. Но как это могло случиться? Как могло случиться, что его родная тетя, о которой он раньше вовсе не знал, и есть колдунья с Черного холма? Рядом Агнар встряхнул головой – он, видно, был ошарашен не меньше брата.

– Нелегко, наверно, в это поверить, – прервала затянувшееся было молчание Брюнгерда. Она смотрела все так же насмешливо, но в то же время уже более дружелюбно. – Пожалуй, нам стоит пообщаться в более теплой обстановке. Идемте со мной! – И она жестом пригласила их следовать за ней.

Братья снова посмотрели на мать. Немного подумав, она коротко бросила:

– Идем. – И все трое поплелись за колдуньей, стараясь шагать след в след.

Сани пришлось оставить на краю леса, взяв часть груза в собственные руки. Пока они брели по каким-то одной Брюнгерде ведомым путям, Ансгар слушал, как хлюпает у него под ногами болотная жижа, и ждал, что вот-вот в ней завязнет и тогда никакие чары ему не помогут. В то же время он никак не мог привести в порядок свои мысли – события последних суток совершенно разрушили привычный уклад жизни. Вчера какие-то люди убили отца, и теперь его прах покоится в горшке в ожидании, покуда не будет развеян над морем. А сегодня Ансгар вдруг обрел родную тетку, о которой прежде слыхом не слыхивал и которая теперь вела его в свой дом – на таинственный Черный холм.

Между тем идти оказалось совсем недалеко. Холм был действительно черный, как и все вокруг, но при этом значительно меньше, чем представлял себе Ансгар, судя по рассказам из детства. Грешным делом, он даже подумал, что это вовсе не холм, а какой-нибудь древний курган, могила давно забытых пращуров, – так странно смотрелась эта земная выпуклость посреди болота. Может, его насыпали еще до того, как пространство вокруг было затоплено. На вершине холма стояла неказистая хибара, в которой, очевидно, и жила колдунья. Рядом – еще несколько мелких построек. Мрачный вид дополнял череп неведомого, но, безусловно, крайне уродливого при жизни животного, висевший над входом в хижину. Удивительно, думал про себя Ансгар, как при царящей кругом грязи колдунья ухитрялась сохранять такой чистый и опрятный вид.

Его удивление стало еще большим, когда он вместе со всеми вошел внутрь жилья Брюнгерды. Ансгар ожидал увидеть темное, захламленное помещение с паутиной в углах, сушеными жабами и крысами вдоль покрытых копотью стен, а посредине – огромный котел с каким-нибудь кипящим зельем. Но ничего подобного! Перед его глазами предстала совершенно другая картина. Оказалось, Брюнгерда следит не только за собой, но и за своим домом. Кругом была чистота, совершенно непредставимая в таком месте. Можно даже сказать, что изнутри хижина колдуньи, вопреки названию ее обиталища, была светлой. Котелок – правда, пустой – был, но гораздо меньших размеров, чем рисовалось воображению Ансгара. В общем, можно сказать, что жилье Брюнгерды оказалось довольно уютным. Но тесным – колдунья с трудом нашла место, чтобы разместить своих гостей.

– Итак, вы пришли за моей помощью? – Брюнгерда вопросительно смотрела на вновь обретенное семейство. – По доброй воле вы бы этого никогда не сделали. Что-то вас заставило. Что же?

Ранвейга повторила свой рассказ о неизвестных воинах, убивших ее мужа и сжегших дом. Брюнгерда слушала внимательно. Упоминание каждого удара, принятого Ансваром, отражалось явным выражением муки на ее лице. Было видно, что весть о его смерти далась ей тяжело. Но она держалась и, когда Ранвейга замолчала, как можно более холодно спросила:

– Какой помощи вы хотите от меня? Не думаете же вы, что я могу его воскресить?

– Нет, сестра, воскресить его уже нельзя. Душа Ансвара на пути в Вальхаллу.

– В таком случае что вам надо? – Голос Брюнгерды слегка дрогнул, и Ансгар понял, что на самом деле она хочет им помочь, но что-то удерживает ее.

– Разве ты не видишь, что моя мать ранена? – воскликнул Ансгар. – Ей нужна помощь, но все, что мы с братом смогли, так это перевязать ей голову.

– Сын! – Ранвейга жестом призвала Ансгара замолчать, но он продолжал:

– Мы с братом хотим найти убийц отца и покарать их, однако не можем сделать этого, покуда у нас на руках наша мать. Мы просим тебя взять ее на излечение и приютить у себя до тех пор, пока мы, отомстив за отца, не вернемся за ней. Нам больше не к кому обратиться! Идя сюда, я не знал, что ты наша родственница и, по правде сказать, отговаривал от того, чтобы обращаться к тебе, но теперь я не могу понять, как можешь ты отказать нам в помощи? Ведь это твоя родная сестра, а мы с Агнаром – твои племянники!

– Я и не отказываю вам, – спокойно произнесла Брюнгерда, видно было, что речь Ансгара произвела на нее впечатление, – я помогу вам. В память об Ансваре. Но и вы не откажите мне в одной просьбе.

– О чем ты? – насторожилась Ранвейга.

– О, ничего особенного, – улыбнулась Брюнгерда, – я просто хочу знать судьбу своих племянников.

– Никогда! – резко отказала мать.

– Почему? – удивились братья. Они не могли понять, что вызвало у матери такое отторжение. В конце концов, от них ничего не требовалось. Наоборот, можно сказать, Брюнгерда делала им одолжение, соглашаясь бесплатно разузнать их судьбу.

– Вы не понимаете, – взволнованно заговорила Ранвейга, – никакое колдовство не проходит бесследно. Погадав вам, она получит возможность следить за вами и даже вмешиваться в вашу жизнь, как бы далеко вы ни были. Кто знает, что именно она предпримет, обладая такой властью над вами. Да-да, Брюнгерда, не отрицай, – повернулась она к колдунье, – ты хочешь получить власть над моими детьми!

– Не преувеличивай, сестра! – колдунья по-прежнему улыбалась, казалось, этот разговор ее забавляет. – Не буду скрывать, вопрос судьбы создает связь между тем, кто гадает, и тем, кому гадают. Я, действительно, получу возможность следить за вашими перемещениями, но я никоим образом не смогу вмешиваться в ваши дела. Может быть, будь я более искусной, мне бы и удалось, но, увы, многие секреты Черного холма утеряны – не по моей вине.

– Хорошо, я верю тебе, и я согласен, – сказал Ансгар, – брат, думаю, тоже не будет возражать. – При этих словах Агнар лишь молча кивнул. – Но только скажи, зачем тебе это? Что тебе в том, где мы и что с нами происходит?

Брюнгерда рассмеялась, и в ее смехе послышались одновременно сумасшествие и тоска. Отсмеявшись, она ответила: