Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

– Синьоры, – продолжал Буратино, – мне почему-то кажется, что вы потеряли не два сольдо.

– Какой умный мальчик, – сказал толстяк, – а сколько же мы потеряли?

– Как минимум четыре. Причём остальные два сольдо вы потеряли именно здесь, на рынке. Может, мы поищем с ребятами, если найдём, клянусь честью, принесём их вам.

– Что ж, – сказал мухобой, – ищите, это законом не возбраняется, только в процессе поиска не заденьте кого-нибудь, чтобы жалоб на вас не было.

– А как же не задеть? – удивился Пиноккио. – Тут, в такой толчее, и не захочешь – всё равно кого-нибудь заденешь. А люди последнее время злобные пошли. Тут же жаловаться побегут.

– Это верно, – согласился толстый, – народ пошёл дрянь, но вы поаккуратней ищите, а мы на обед сходим, уж вы за час расстарайтесь-найдите.

– Постараемся, – оживился Буратино, – уже не сомневайтесь.

– Вот и договорились, – сказал мухобой, и они с напарником стали медленно удаляться с рынка, по дороге треская какого-нибудь бомжа или пьяного дубинками.

А Буратино побежал к своим товарищам и сказал им:

– Садимся, пацаны, быстро, времени у нас в обрез.

И игра началась. Народу вокруг игроков собралась куча, всем было любопытно узнать, что же там происходит.

– Цэ шо забава такая?

– Что это там тот малец колдует?

– Ох, и ловко играют!

– Да не пихайтесь вы меня в бок. Он же вам не чугунный.

– А что же вы столбом стоите, как осёл, мне же тоже посмотреть охота.

В общем, люди лезли смотреть, потом отваживались играть по мелочи, а потом и по-крупному. Банду охватило возбуждение от лёгких денег. И бабки поплыли к ним рекой. Не прошло и полчаса, как у Рокко в кармане позвякивали восемнадцать сольдо. И тут произошёл казус. Лука сплошал. Не успел он взять в руку шарик, когда краснолицый фермер умудрился всё-таки поднять победный напёрсток.

– Я выиграл, – заявил он, – гоните денежки, синьор игрок.

Фермер ставил на кон пять сольдо и теперь рассчитывал получить законные десять. Но очень пацанам не хотелось отдавать деньги лоху, и Чеснок заявил:

– Дядя, игра Московская была.

– Какая ещё Московская? Что это значит? – возмутился фермер.

– Московская игра значит: кто угадал, тот проиграл.

– Да вы тут жулики, – заорал селянин и тут же получил хороший удар по голове от Фернандо.

И такой хороший, что шапка налезла ему на глаза, а в этих самых глазах поплыли пятна. А пока у фермера в глазах плыли пятна, Серджо вытащил его из толпы за кушак и усадил ошарашенного на ящик. Параллельно с этим Фальконе сделал ставку и выиграл. И зеваки тут же забыли об облапошенном фермере.

«Коллектив, кажется, сработался», – удовлетворённо отметил слаженность работы бригады Буратино, а сам подошёл к фермеру, хнычущему на ящике, и предложил ему воды из консервной банки.

– Я же выиграл, – стонал тот, попивая дармовую воду, – вот скажи, пацан, я выиграл или нет?

– Не знаю, синьор, – дипломатично уклонился Пиноккио, – вон синьор в рваной шляпе выиграл, денежки ему отдали.

– А я чем хуже? Деньги не отдали, да ещё по башке двинули, аж земля шатается. Что за жизнь такая, деньги не отдали и жена у меня дура и ещё страшная, как чёрт.

– Выпить вам надо, – посоветовал Буратино.

– Только что и осталось, – сокрушённо сказал облапошенный мужик и пошёл, пошатываясь, в трактир.

И игра тем временем продолжалась. И денежки текли в бригадную кассу. Всё складывалось неплохо, пока мимо Буратино бодрым шагом не прошёл взволнованный господинчик, прилично одетый и с разбитым носом.

– Негодяи, – ругался он, придерживая нос окровавленным платком, – я вам покажу, вы ещё узнаете, с кем связались.

Что он покажет и с кем они связались, Буратино не расслышал, так как его внимание привлёк крик: на этот раз орал Лука, орал как резанный. Пиноккио растолкал толпу и увидел, как сурова жизнь бродяжья. Фермерша, весом пудов семь-восемь, схватила Крючка за волосы и трясла его, словно тряпку, приговаривая:

– Ты что же, поскудник, деток моих без хлеба хочешь оставить?

В толпе хихикали, но Крючку было не до смеха.

А зачем же ты, дура, играла, – шипел он, пытаясь вырваться.

– Так выиграть хотела, – объясняла фермерша, продолжая драть ему волосы, да так, что у пацана ноги от земли отрывались.

К Крючку на помощь поспешили братцы, но даже этим сильным ребятам не сразу удалось освободить компаньона. Да и освободили они его без клока волос, который так и остался в руке фермерши.

– У-я! – заорал Лука, хватаясь за голову.

Чеснок, видя такое дело, очень разозлился и что было сил дал пинка этой здоровенной бабе, приговаривая:

– Что же ты, скотина фермерская, с малолетства парня причёски лишаешь?!

Но этот пинок фермерши был не более вреден, чем комариный укус, зря только Рокко ногу отбил и ботинок попортил, подошва до самого каблука отлетела. Тётка побагровела от злости, безмолвно грозила Крючку его прядью волос, которую сжимала в кулаке. Она была готова снова броситься в бой.

Зеваки потешались от души. Ой, как им было весело, разве такое бесплатно часто увидишь? И тут Буратино заметил полицейских, а они не спеша приближались к куче людей, а вокруг них, приплясывая и повизгивая от злости, крутился тот самый прилично одетый синьор с разбитым носом.

– Линяем, – сказал Пиноккио Чесноку тихо, а тот так же передал команду всем остальным.

Крючок буквально испарился, за ним медленно удалились братцы, Джузеппе и Рокко. Когда полицейские подошли к месту игры, там оставалась одна раскрасневшаяся фермерша, как флаг врага сжимавшая клок волос ретировавшегося Луки.

– Вот, – суетился синьор с разбитой мордой, – вот здесь они играли.

– Где? – спросил толстый полицейский.

– Вот здесь! Вот здесь, – приличный синьор даже подпрыгивал от злости, – какая наглость, это возмутительно, я ставлю деньги, а этот подлец их у меня выигрывает. Вы понимаете, какой негодяй? Это хамство чистой воды. Сопляк, а туда же, у меня деньги выигрывать! Мерзавец! Скотина!

– Ну, и где же он, этот скотина? – спросил мухобой.

– Не знаю, не знаю. Я что ли должен их ловить? Это ваша работа ловить негодяев, вот и ловите. А я – гражданин… Я не позволю…