Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая
№ 2 – ул. Гоголя и Октябрьская; № 9 – ул. Карла Либкнехта, дом № 172;
№ 3 – ул. Красная, дом № 5; № 10 – ул. Ставропольская, дом № 1;
№ 4 – угол ул. Новой и Красной, № 11 – угол улиц Коммунаров и Ярмарочной;
№ 5 – ул. Садовая, дом № 72; № 13 – ул. Красная, дом № 54;
№ 6 – ул. Пролетарская, дом № 34; № 16 – ул. Карла Либкнехта, дом № 38;
№ 7 – ул. Красная, дом № 72; «Булочная» – угол ул. НовоМарьянской – Кузнечной»239.
На первый взгляд, это сообщение может показаться позитивным, говорящим о том, что оккупанты заботились о питании граждан города. На самом же деле этот хлеб полагался только тем жителям города, которые преступили запретную черту и пошли на активное сотрудничество с оккупантами. Отоваривание по этим карточкам производилось нерегулярно, а с декабря 1942 года продажа хлеба и вовсе прекратилась.
По горькому опыту первого года войны советская контрразведка знала, что противник будет использовать для формирования местной власти в первую очередь людей, «обиженных» советской властью. Именно поэтому советские контрразведчики, готовя свою агентуру, использовали для вербовки людей из числа бывшей оппозиции, ранее привлекавшейся к уголовной ответственности, понимая, что для этих людей идейные расхождения с властью отступят на второй план в то время, когда их Родине будет грозить смертельная опасность.
Формируя местное самоуправление и карательные органы, фашисты, чтобы отрезать пути к отступлению, в первую очередь старались повязать их кровью. Пройдя это так называемое «крещение», коллаборационисты становились изгоями, повязанными кровью, озлоблялись, становясь изуверами, заискивающими и выслуживающимися перед своими хозяевами, боясь попасть под репрессии оккупантов, и в то же время они не надеялись на пощаду от советской власти. Они теряли уважение, вызывая ненависть и отвращение своих граждан, с другой стороны, они не пользовались уважением и у врага. Каждую минуту предатели чувствовали на себе брезгливое отношение своих новых хозяев, но трусость, стремление к наживе, смутная надежда на то, что со временем им удастся раствориться в людской массе, держала подонков в ежовых рукавицах.
Карательные органы нацистов пронизывали все военные и гражданские органы города. Без ведома тайной полиции СД не принималось ни одно решение. Важное место в их деятельности занимали абверкоманды и абвергруппы – контрразведывательные и разведывательнодиверсионные команды, пособником которых была краснодарская городская полиция. От оккупантов она отличилась расправами над мирным населением. В городе была развернута широкая сеть их карательных органов.
Можно только представить, с какой коварной машиной пришлось столкнуться жителям города, советской контрразведке, в разоблачении и нейтрализации этих хорошо законспирированных органов. Ниже мы назовем наиболее значительные карательные органы врага.
Рассматривая Краснодарский край как плацдарм в своей экспансионной политике на Ближнем Востоке, фашисты пытались привлечь и казачество на свою сторону.
Во главе германской администрации на Кавказе должен был стать «имперский покровитель по Кавказу» или «наместник по Кавказу». Во главе отдельных районов намечалось поставить «наместников». Военная оккупация Кавказа предусматривалась на длительный срок. Ставленник Розенберга на пост рейхскомиссара Кавказа Шикенданц в составленной им 28 августа 1942 года записке «Краткий отчет организационного штаба «К» (Кавказ) сообщил, что намечено создать пять больших управлений: Грузия, Азербайджан, Горный Кавказ, Кубань, Терек. Созданный задолго до этого организационный нацистами штаб «Кавказ» развернул активную деятельность в лагерях военнопленных, стремясь завербовать как можно больше представителей кавказских народов и казаков. Для этой цели был создан специальный орган «Динстштелле», который проводил свою работу в тесном контакте с учреждениями министерства Востока240.
Была и еще одна категория жителей города, которая впоследствии предстала перед судом над изменниками, в основе преступления которых лежала попытка откупиться от тягот и трудностей, ценой многих других жизней сохранив свою. Связи этих людей с обществом оказались такими непрочными, а принципы и убеждения такими зыбкими, что не выдержали первого серьезного испытания. Речь идет о тех, кто в каторжных условиях фашистского плена или оккупации рассчитывал облегчить свою участь не борьбой с врагом, а переходом к нему на службу. Иногда предательство начиналось с простого житейского рассуждения, что надо бы както приспособиться к немцам, а при случае переметнуться к своим. Причем не все и не всегда поначалу представляли себе, в чем это «както» будет выражаться. Но часто, совершив первое психологическое предательство, они превращались в отпетых преступников, убийц и рабов одновременно, попадая в полную зависимость к фашистам. Нет, не желанную волю, а рабство обретали они, пытаясь получше пристроить свое маленькое «я», по сравнению с которым для них ничего не значили ни Родина, ни родной народ, ни миллионы человеческих жизней.
Фашисты с каждым днем усиливали оккупационный режим. Во второй половине ноября они приступили к активной пропаганде добровольного вывоза
краснодарцев на работу в Германию. Для того чтобы не попасть в сети вербовщиков, требовались веские основания: работа на оборонных предприятиях и учреждениях, учеба на курсах немецкого языка или в других организованных немцами учебных заведениях – к примеру, на курсах землемеров в нынешней средней школе № 21 и др.241
Тем не менее 16 декабря 1942 года из Краснодара ушел состав с «добровольцами» за «хорошей» жизнью, оболваненными вражеской пропагандой, но об этом позже. В краснодарском архиве242 сохранились списки этих людей. Правда, в связи с законом о сохранении персональных данных эти списки, несмотря на 75летний срок секретности, закрыты для публичного ознакомления исследователями.
Идеология обмана
Сергей Григорьевич Дробязко – житель нашего города, участник обороны Пашковской переправы, побывавший в фашистском плену и бежавший из него, в своей книге «Путь солдата» так описывает обстановку, сложившуюся в Краснодаре.
«…Ещё в начале сентября по городу ходили свободно. А на вокзале провожали поезд с девчатами и молодыми женщинами, согласившимися работать в Германии. Они уезжали в пассажирских вагонах, и их набрался целый состав. Тогда по городу были расклеены красочные афиши и объявления с обещаниями хорошего заработка, питания и жилья. Там же, на снимках, были чистенькие, уютные общежития и столовые. Приводились выдержки якобы из писем ранее уехавших: «Здесь хорошие условия, я уже купила на заработанные деньги модные туфли и хорошее платье…»
Вот и нашлись тогда безголовые дуры, клюнувшие на немецкую приманку. Правда, на вокзале было много слез, словно чуяли, что не в тот поезд садятся.
А на тех, кто остался, никакие посулы не действовали. И теперь устраивают облавы и отправляют – кого в Германию, кого в лагеря, и, конечно, не в пассажирских вагонах»243.
Оккупационная газета «Кубань» от 5 января 1943 года на первой странице сообщила об отправке «добровольцев» в Германию244.
Понимая проигрыш кавказской авантюры, оккупанты приступили к вывозу ценностей, включая чернозем и трудовые ресурсы на каторжные работы в Германию.
Всю осень в Краснодаре фашистами проводилась агитационная кампания по отбору и отправке работоспособной молодежи в Германию. «Добровольцам» сулили блага цивилизации, достойную, обеспеченную жизнь и приличный заработок. Помимо записанных в эти списки при помощи шантажа и угроз нашлись и такие, кто поверил фашистской пропаганде. 16 декабря 1942 года эшелон с 1500 «добровольцами» под звуки немецкого оркестра убыл со станции КраснодарI. К счастью, в связи с наступлением советских войск другие эшелоны врагу отправить не удалось.
«По прибытии в Германию они регистрировались на биржах труда устраиваться на работу или получать профессиональное образование, а затем направлялись на работу предприятий ТОДта. Подтверждением тому служит информация о судьбе репатриантов, находившихся в Германии и других оккупированных ею государствах, полученная при их опросе в фильтрационных лагерях Краснодарского края»245.
Сказки о счастливой жизни на чужбине закончились с того часа, когда «поезда счастья» пересекали границу Германии. Нет, их не направляли в концентрационные лагеря, они были обязаны зарегистрироваться на биржах труда и получить направление на рабский труд. Каждому восточному рабочему выдавалась рабочая книжка особого образца, куда наклеивались записи о прикреплении работника к тому или иному хозяину или предприятию. Любопытна одна из рабочих карточек восточных рабочих:
Рабочая карта остербайтера в должности лесоруба
Командование зондеркоманды СС 10А (в центре – оберштурмбаннфюрер Курт Кристман, крайний слева – унтерштурмбаннфюрер Герц Юргенсен [Юрьев]). С точки зрения психологии можно сделать вывод, что стойка и манера держаться запечатленных на этом кадре лиц говорят о том, что немецкие палачи осознавали свою безнаказанность и превосходство над другими людьми и упивались этим (фото ГАКК)
В этом здании на улице Орджоникидзе, 61 во время оккупации города размещалась фашистская тайная полиция (февраль 1943 г.) (архив ЦГАКФД)
Недооценивать врага было нельзя. Массированная идеологическая обработка местных жителей Краснодара ставила своей целью их мобилизацию на активную помощь врагу.
Подобную реакцию местного населения на посулы врага учитывали наши органы контрразведки. С одной стороны, можно понять людей, лишенных поддержки государства, в поисках возможности хоть какогото заработка. С другой стороны, этот заработок не может связываться с изменой Родине, пособничеством врагу в совершении военных преступлений против мирного населения и Красной армии. Учитывая специфику подбора оккупантами претендентов на должности руководителей административных, хозяйственных и иных органов, советская контрразведка задолго до оккупации города начала серьезную подготовительную работу по легендированию и внедрению советских разведчиков во всевозможные административные, разведывательные и карательные органы врага. Забегая вперед, следует сказать, что эта работа дала свои плоды при срыве планов противника и при ликвидации его «осиных гнезд» на территории нашей страны. Именно благодаря деятельности наших разведчиков мир узнал о чудовищных злодеяниях, чинимых врагом в нашем городе, имена и дела военных преступников.
Вред, причиненный фашизмом, исчисляется не только количеством уничтоженных зданий и сооружений, не только тысячами расстрелянных и задушенных на виселицах и «газвагенах» советских граждан, но и множеством сломанных человеческих судеб тех, кто поддался заведомо лживой немецкой пропаганде. Особенно активно действовала она на молодежь. (Сразу же после освобождения города от оккупации часть призывного контингента 1925 и 1926 гг., сомневаясь в окончательном переломе войны и возможности возвращения оккупантов, к сожалению, предпочла дезертировать и уклоняться от призыва в Красную армию, скрывалась в лесах и плавнях, пополняла разбойничьи банды, состоявшие из фашистских недобитков: немецких разведчиков, агентов абвера, полицаев, старост и другого отребья246. Этому способствовало большое количество разведывательных, контрразведывательных и карательных органов врага, размещенных в городе. В период оккупации и после нее еще долго будет ощущаться влияние вражеских разведслужб на жизнь жителей Краснодара, что побудит советское командование развернуть непримиримую борьбу с многочисленными бандитскими формированиями для защиты тыла СевероКавказского фронта.
Облик врага. Холокост
Самые мрачные страницы истории города в годы оккупации связаны с нахождением здесь карательных органов Германии следует особо отметить тайную полевую полицию (гестапо) ГФП312, которая входила в IV отдел РСХА и подчинялась лично Генреху Мюллеру и Кальтенбрунеру. Сотрудники этого органа были беспрепятственно вхожи в любые военные и гражданские органы вермахта и СС, которые беспрекословно выполняли все указания шефа тайной полевой полиции. Именно на этот орган возлогался контроль за «очисткой» захваченных территорий от враждебных и нежелательных элементов
Что же касается зондеркоманды СС 10А, раполагавшейся в бывшем здании управления «Главжир масло» на углу улиц Орджоникидзе и Седина, то она подчинялась руководству СД, выполняя главную функцию по массовому уничтожению «нелюдей» по программе Рибентроппа Т4: евреев, цыган, душевнобольных (взрослых и детей), преступных уголовных элементов, выявленних агентов советских разведок, партизан.
По требованию руководства ГФП312 зондеркоманда уничтожала большие массы заключенных гестапо.
Руководил зондеркомандой СС 10А – карательным органом СД оберштурмбаннфюрер СС Курт Кристман. Особые надежды он возлагал на четвертую группу зондеркоманды, которая носила тяжеловесное и малопонятное название «Группа по оформлению управления на оккупированной территории». Возглавлял эту группу унтерштурмбаннфюрер Герц Юргенсен (Юрьев), высокий седой старик, вступивший в германскую армию еще во времена Гражданской войны, в оккупированном немцами Киеве. Именно эта группа совместно с приданной ей ротой вспомогательной полиции должна была физически ликвидировать все не угодные «новому порядку» человеческие контингенты и довести население до того минимума, при котором оно состояло бы только из благонамеренных лиц… Тем большее удовлетворение Кристман испытывал, когда удавалось завербовать провокатора.
Именно на этого эсэсовца показал предатель, бывший полицейский зондеркоманды Еськов, рассказывая о расстреле советских военнопленных в Краснодаре.
Во время экзекуций Кристман и его офицеры расстреливали своих жертв со вкусом и выдержкой, целясь, старались изящно и метко сразить несчастного наверняка, смакуя при этом расстрел247.
Здание Дома колхозника на ул. Борзиковской (Красноармейская, 45) и его двор
О грязных делах этого карательного органа много написано в исследованиях краснодарских историков. Нам только хотелось бы внести полную ясность в некоторые детали, которые нисколько не меняют сути дела, но дают ясную картину происходивших событий.
Во время следствия на процессе 10 октября 1963 года, проходившем в краснодарском Доме культуры завода ЗИП (ныне Дворец бракосочетаний), бывший каратель зондеркоманды СС 10А Еськов признался:
Так выглядела душегубка
«Когда мы въехали во двор, я услышал крик женщины. Немец с погонами унтерофицера вырвал из рук женщины ребенка 4–5 лет и забросил в машину. Один из полицейских толкнул женщину, которая бежала следом за немцем; она упала. Потом мы подъехали уже к другому дому, на другой улице, и вчетвером зашли в квартиру. Впереди шли вахмистр и переводчик с адресами…