Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая

В память врезался такой эпизод… В слякотное время в одной из проходивших мимо нашего двора «коробок», а продвигались они с интервалом метров двадцать, ктото из пленных упал. «Добровольцы» у нас на глазах, как слепни, с разных сторон тут же набросились на упавшего и стали плётками добивать его. Несчастный лежал лицом в грязь, прикрываясь ладонями обеих рук. Смерти ему было не миновать, но несколько пленных выскочили из последних рядов, не обращая на удары плеток внимания, подхватили упавшего под руки и поволокли по грязи вглубь «коробки».

К каждому проходу пленных мы готовились тщательно. Немного, хоть кусочек чегото съедобного бабушка заворачивала в тряпочку, а то и без неё, и давала нам с братом, а мы изза забора бросали это «чтото» в середину колонны. Надо было непременно попасть в середину. Ведь, если это «чтото» не долетало, пленные, чтобы поднять его, пытались на шажок выйти из строя. Тут же следовала упомянутая выше кара плёткой, да ещё и пинок сапогом.

На лесопилке, там, где работали военнопленные, на распилке брёвен на бруски и доски нам с бабушкой разрешили набрать немного опилок.

Два пленника стояли внизу, и два сверху. Одному из пленных опилки запорошили глаза. Работа остановилась. Несчастный тер глаза, пытаясь избавиться от рези. Подбежавшему к нему немцу военнопленный попытался объяснить причину задержке. В ответ на просьбу несчастного позволить ему справиться с проблемой фашист выхватил ракетницу и с близкого расстояния выстрелил в грудь военнопленному.

Немецкие разведслужбы, имевшие отделения в каждом концентрационном лагере, делали все, чтобы склонить доведенных до отчаяния и голода военнопленных на свою сторону. Самым страшным из методов, применяемых к пленным, был голод. По данным советской разведки, пленных по нескольку дней не кормили. Один из мобилизованных в казачьи подразделения в доверительной беседе рассказал: «Я и ряд моих товарищей попали в казачьи части из лагеря военнопленных, где нам угрожала голодная смерть. Суточный рацион военнопленных составлял 100 граммов некачественного хлеба и кружку похлебки из необработанного проса. Ежедневная смертность от голода составляла 100–150 человек»230.

Однако огромное количество советских военнопленных в краснодарских концентрационных лагерях не говорит о том, что желающих изменить Родине было много. У военнопленных были возможности спасти свою жизнь путем измены Родине, однако, как показали события, таких было немного. В концлагерях работали отделения разведорганов абвера. Немцы пытались завербовать военнопленных на службу вермахту или в диверсионные школы. Активную работу среди военнопленных проводил предатель – бывший командир 1го отдельного стрелкового корпуса Красной армии полковник Шаповалов, формировавший в станице Ильской восемь батальонов «Вольной Кубани». Когда первые встречи с узниками не принесли положительных результатов, он приказал лагерному руководству не кормить военнопленных. Смертность от голода в лагере достигла катастрофических размеров. Через десять дней ему коекак удалось набрать личный состав. Качественный состав пополнения был невысок. Люди согласились идти на службу к врагу только ради спасения своей жизни, чтобы при первом же случае перейти на сторону Красной армии.

С каждым днем усиливалась репрессивная политика врага и против гражданского населения. В сентябре 1942 года на углу улиц Пролетарской (Мира) и Борзиковской (Коммунаров) у 21й общеобразовательной школы была повешена девушка только за то, что она самовольно сняла с виселицы труп партизана, об этом гласила табличка на груди повешенной девушки. В этом же месяце у колодца по улице Павловской (Академика Павлова) были расстреляны жители близлежащих домов, за то что они в нарушение комендантского часа вышли по воду. За появление на улице без документов виновных полицаи избивали палками: по 10, 15 и 25 раз, в зависимости от проступка.

Не менее жесткое наказание применялось и к тем, кто не поддерживал в чистоте придомовые территории. При этом не брались в учет ни состояние здоровья, ни возраст жильцов.

(Когда черновик книги был уже готов, эта фотография «заговорила». В Государственном архиве Краснодарского края мы обнаружили любопытный документ. Он рассказывал о трагической гибели краснодарца еврейской национальности Горелика Моисея Аврамовича. Нашлись и родственники этого человека. Он вернулся в город уже после того, как его семья была расстреляна в карьере, предназначенном для строительства железобетонного дота. Это событие настолько потрясло его, что он потерял рассудок. Некоторое время он прятался в садах, пока его не выдал ктото из местных жителей немецким властям. Некоторое время единственного оставшегося в живых еврея немцы использовали на уборке улиц, при этом каждый раз жестоко избивали, а затем отправили в 3ю городскую больницу для душевнобольных, которых вскоре вместе с ним отправили в душегубку. Таким образом, из 320 душевнобольных, отравленных газами в фашистской душегубке, нам, по крайней мере, стало известно о гибели одной из жертв.

Сразу же после войны родственники обратились к властям за подтверждением или опровержением факта гибели Моисея Аврамовича. Заключение исполнительного комитета Кагановичского районного Совета депутатов трудящихся города Краснодара от 28 сентября 1945 года было неутешительным. Оно подтвердило гибель человека.)

Рабочая карта остербайтера (материалы ГАКК)

Отметки о работе остербайтера в должности лесоруба (материалы ГАКК)

К осени 1942 года продажа продуктов питания в магазинах резко сократилась. Местом, где жители могли приобрести продукты питания в годы оккупации, стали окрестные станицы, где можно было обменять свои пожитки на продукты. На рынках же цены стали запредельными. Так, на 29 ноября 1942 года один килограмм муки стал стоить 63–75 рублей; кукурузы – 16–25 рублей; один десяток яиц – 50 рублей; один литр молока – 30–35 рублей. Для устрашения граждан на Сенном рынке на балках разрушенных магазинов, (ныне там построен большой жилой дом) для устрашения жителей были установлены три виселицы231.

Рынки стали излюбленным местом массовых облав местного населения. В связи с тем что Краснодар стал прифронтовым городом, в нем с середины декабря 1942 года участились облавы. Началась массовая зачистка города от подозрительных лиц и нарушителей «нового порядка». Задержанные без документов и подозрительные жители вывозились к противотанковому рву у завода ЗИП и там умерщвлялись газами в душегубках, а наиболее подозрительных направляли в гестапо, где их ждали допросы, жестокие пытки и виселицы.

Управлять огромной массой людей было сложно, поэтому фашисты выискивали сочувствующих, обиженных советской властью, алчных, трусливых, потерявших веру в победу Красной армии и склоняли их к предательству, доносительству, сотрудничеству и массовым казням горожан. Их руками враги насаждали немецкий «новый порядок» и творили кровавые злодеяния. Эти экзекуции были настолько кровавыми и очевидными, что фашистские каратели, понимая, какое негативное влияние это оказывает на психику немцев, скрывали массовые преступления даже перед соотечественниками.

Фото из итальянского журнала «Tempo». Уборка улиц города Краснодара

Теперь решительно все: и заводы, и фабрики, и земля, и люди – принадлежало им – поработителям. Не ради процветания города, а ради личных потребностей немецких войск требовалось более эффективно использовались ресурсы захваченных территорий, в том числе Краснодара. С большим рвением немецкие власти приступили к восстановлению разрушенных предприятий.

Разведывательная сводка Управления НКВД № 6 от 12 сентября 1942 года сообщала: «Возвратившаяся из г. Краснодара разведка, выброшенная оперативной группой УНКВД, сообщила следующее: заняв город Краснодар, немецкое командование силами населения и солдат сейчас же приступило к сооружению моста через реку Кубань против КРЭСа и макаронной фабрики, на месте бывшей переправы. По указанному мосту проходит живая сила и техника противника в разных направлениях. Мост усиленно охраняется немецкими часовыми…

Несмотря на все эти предосторожности и усиленную охрану, именно по этому мосту десантники 6й гвардейской стрелковой бригады 29 января 1943 года первыми ворвались в оккупированный Краснодар и удерживали важный плацдарм в районе мясокомбината до 5 февраля.

Бургомистром города Краснодара назначен бывший профессор медицины (ошибочно – бывший адвокат) Воронков. Его резиденция находится в здании бывшего крайисполкома, там же размещена комендатура. Немецкие власти приступили к восстановлению предприятий. На ЗИПе некоторые цеха уже изготовляют боеприпасы. Консервная фабрика работает полностью, на кожзаводе № 8 заканчивается восстановление котельной. Горводопровод, электросеть и трамвайные линии не работают. Основные здания в центре города: Дом Красной армии, театр им. Горького232, гостиница «Центральная», УНКВД, большой дом по улице Красной, 15, Дворец пионеров – не разрушены и немцами не занимаются… (изза опасения, что они заминированы минами с дистанционным управлением подрывниками полковника Старинова).

25 августа немцами были организованы «торжественные» похороны пяти неизвестных, якобы замученных в подвалах УНКВД, причем перед похоронами гестапо для «обозрения ужасов большевиков» организовало свободный доступ в подвалы УНКВД всех граждан. Кроме этого ими были вскрыты для показа канализационные трубы во дворе УНКВД, в которых якобы были также обнаружены разложившиеся трупы.