Девять

жаль инквизицию отменили она бы приняла меры
на костре любовью Господней отступника грея
говорят в народе сожги марана и в прахе узнаешь еврея

поскреби россиянина и перед тобою татарин
но не огорчайся будь за все благодарен
за копейку в кепке лежащую перед безногим
за высохших старичков которые сыты немногим

за город у моря с троллейбусом и трамваем
трамваи другие и город почти что неузнаваем
небо тускнеет зато на губах любимых ярче помада
первоклашка по пальцам считает окружности дантова ада

длина окружности два пи эр но это проходят позже
любовь умирает в муках на супружеском ложе
а люди живут без любви прогорклой пропащей
каждый из нас медь звенящая или кимвал звучащий

особенно здесь у моря где притихший до лета
приморский бульвар знаменитый театр оперы и балета
платаны-пенсионеры с ободранной серой кожей
человек чудак сам на себя не похожий

надо сходить в музей поглазеть на полотна старых
мастеров не все же глядеть на натуру в стрип-барах
не все же вытаптывать травку проходя мимо врат церковных
в сизом облачке смертных страстей и мыслей греховных

«что думают старушки со скамейки…»

что думают старушки со скамейки
считающие жалкие копейки
по поводу сомнительной семейки
живущей на четвертом этаже
с их пианино старым дребезжащим
сыночком слабосильным и дрожащим
с подсвечником и вилками фраже

кто ходит к ним о чем ведутся споры
какой чумы в них затаились споры
на кухне их посуды грязной горы
все близоруки в роговых очках
все говорят с акцентом все картавы
и нет на них контроля и управы
отключишь свет читают при свечах

что думают старушки со скамейки
считающие жалкие копейки
по поводу расхристанной еврейки
с авоською идущей в гастроном
как располнела плохо ногу ставит
носком вовнутрь опять-таки картавит
и говорит на языке чудном

что думают о главном инженере
приличный человек по крайней мере
не водит баб сидит в своей фатере
один как сыч как перст совсем один
годами тот же плащ старообразный
и даже нос горбатый безобразный
не портит красоты его седин

что думают о смерти до которой
подать рукой о неприезде скорой
о дяде соломоне с тетей дорой
сидят на чемоданах вызов есть
но допуск был у дяди он в отказе
ну а у тети вовсе сдвиг по фазе
и жив покуда слабоумный тесть

и все покуда живы что приятно
Бог терпит всех и не зовет обратно
во тьму откуда всех нас непонятно
зачем извлек на грязно-серый свет
учил советской бытовухе жалкой
пожаловал хрущевкой коммуналкой
а есть ли Он для нас пока секрет

«все приглашали друг друга не поехал никто ни к кому…»

все приглашали друг друга не поехал никто ни к кому
каждый забился в свой угол в своем дому
кто конопляном кто в табачном дыму
ни по одежке встретить ни проводить по уму

кто окончил нархоз кто окончил физтех
никто ни к кому не поехал а все приглашали всех
но на каждое приглашение приходится десять помех
и голова с утра раскалывается как орех

кто-то работал для армии в каком-то секретном НИИ
кто-то в пустом кабинете размышлял о небытии
кто-то строчил доносы кто-то в газету статьи
и никто ни к кому не приехал а казалось бы люди свои

кто-то с кем-то рядом два года на последней парте сидел
кто-то совсем облысел кто-то совсем поседел
кто пиликал на на скрипке кто под гитару пел
но никто ни к кому не приехал и это в жизни пробел