Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна

родная русская речь ты за все ответчик
остается стоять вместе с ней и молчать на ней

18 марта 2015

«Как мы ждали тебя, дорогая война, в нашей дружной семье…»

Как мы ждали тебя, дорогая война, в нашей дружной семье,
ты все медлила, но о тебе мы мечтали не раз.
Добрый Пушкин с веселым Тарасом сидели в саду на скамье,
добрый Пушкин смеялся, в ответ улыбался Тарас,

говорил, что Днипро понесе в море вражию кровь,
а тогда и проснуться с молитвой в могиле не грех,
что Господь есть воитель, воителю не прекословь,
а не то Он придет и разделает всех под орех.

Добрый Пушкин в ответ: «Вот, сбирается вещий Олег,
кроме пива еще хорошо, если девку – в постель,
жаль, что Черная Речка, и скоро там выпадет снег,
а по снегу, понятно, придется идти на дуэль».

«Ну, Арал – это тоже не сахар, – Тарас возражает шутя, —
знаешь, Болдино осенью – словно медовый пирог».
Добрый Пушкин смеется и плачет, как будто дитя,
говорит, что в усадьбу не пустит хохла на порог.

«Значит завтра война, – ухмыльнулся Тарас, – значит завтра – в поход,
час придет – одолеет хохол москаля-гордеца.
Дети разных народов и животные разных пород
уничтожат друг дружку, и смеху не будет конца.

Будут белые кости лежать на зеленой траве.
Будут зори гореть, как горел под Полтавою швед.
А ревучий Днипро – что поделаешь – громко реве».
И Тарас убегает, а Пушкин свистит ему вслед.

Вот и кончена дружба. Должно быть, решил как-то раз
злобный рок развести две культуры по разным углам.
Не сидят на садовой скамье Александр и Тарас,
а все делят и делят по-братски вражду пополам.

19 марта 2015

Ефиму Ярошевскому

Мы представляли себя жирными стариками, сидящими на бульваре,
глазеющими на девиц, – писал о себе и Багрицком Бабель.
Мечты не сбылись. Бог не дал состариться этой паре,
не дал ожиреть, не дал витаминов и валериановых капель.

Не дал глазеть на девиц из-под век отечных,
не дал одесского солнышка в марте-апреле…
Астма, расстрел, диагнозов более точных
в те года врачи ставить еще не умели.

Нам с тобой повезло, дорогой, – мы получили прибавку
в виде той самой старости, которой им не досталось.
Правители наши крови не пили, а мирно щипали травку,
и хорошо понимали, что такое жирная старость.

Они говорили часами о задачах дурной пятилетки,
им случалось лесных зверей убивать, охотясь.
И за спинами жен медсестры им давали чудо-таблетки
и делали им приятно, несмотря на моральный кодекс.

В общем, Фима, мы их пережили, как и Страну Советов,
с ее гремучим огнем и блеском холодной стали.
Даже в юности мы не давали девицам поспешных обетов
смешных, может быть, судьбе, но девушки нам давали.

Мы любили их в полумраке приморских склонов,
пограничный прожектор ощупывал наши спины.
Мы читали запретные книги, не нарушая иных законов
ни СССР, ни позднее – и – тем более – Украины.

Мы пили коктейли в каком-то несчастном баре —
«Красный» или «Бристоль» – сегодня не помним сами.
Приезжай в Одессу, посидим вдвоем на бульваре,
поглядим на девиц, потряхивающих роскошными волосами

20 марта 2015

«Кого-то тащат в машину душат выбрасывают в кусты…»

кого-то тащат в машину душат выбрасывают в кусты
за прохожими тянутся чешуйчатые хвосты
выпирают надбровные дуги глубоко западают глаза
спросишь такого убей проголосует за

нет что-то меняется в людях к примеру оскал
зайдешь в бюро находок не найдешь того что искал
но ржавый штык времен еще той мировой
и шар голубой что крутился над головой

нет что-то меняется в жизни например дорожает товар
зайдешь в супермаркет а ты для товара стар
а эта слишком бедна а эта слишком бледна
а эта для потребления осталась слишком одна