Новые приключения кота Мяунжика Враузера
Едва лишь пёс зашёл в здание, все его подозрения сразу оправдались: Рыкала спал на его бывшем месте, а значит, он был, несомненно, причастен к случившемуся ночью. Все собаки тоже спали, но законный главарь, не церемонясь, стукнул багром об пол и рявкнул:
– Подъём!!!
От неожиданного звука все повскакивали, невзирая на ночное недосыпание, в том числе и самопровозглашённый новый главарь. Едва лишь Рыкала встал с сонного места и посмотрел в сторону источника звука, как он открыл пасть от удивления, увидев Злючку, а сам Злючка, на глазах у ничего не понимающих собак, подлетел к недоглаварю и, наставив багор вперёд, заорал:
– Ты на кой ляд меня в подвал засунул Рыкала?! Я тебя спрашиваю!!!
– Это же… коты были! – насилу пытаясь говорить уверенно, ответил пёс.
– Не брехай! – издав в порыве гнева грубейшую грамматическую ошибку, продолжил наезд законный главарь. – Я не идиот, да и ночью, что, думаешь, я сильно хуже кота вижу?!
– А… Э…
– Вот тебе и «Э». В камеру его!
Собаки-подчинённые, хотя и избрали ещё несколько часов назад новым главарём Рыкалу, сразу же бросились исполнять приказ старого, быть может, по привычке, а быть может, из-за сильного впечатления от последовавшего за приказом очередного удара багром об пол. Рыкала был схвачен четырьмя псами сразу и отправлен в импровизированную тюрьму «Собачника».
К утру «Собачник» зажил обычной жизнью, а вот в Кошачьем Научно-Исследовательском Институте началось более усердное, чем обычно, движение: сегодня было завершено создание первой партии бронежилетов для котов-бойцов, созданных на основе моего собственного. Если для остальных сотрудников это означало лишь необходимость работать чуть больше обычного, проводя и испытания, и делая необходимые финальные штрихи, то мне пришлось работать сразу на два фронта: с одной стороны, я также испытывал бронежилеты и сравнивал их с собственным, а с другой, мне приходилось экспериментировать с безопасным растворителем для краски, которой на днях случайно был полностью выкрашен Мяучер, наш повар.
Около полудня к нам вдруг явился Бобик-террорист и сообщил, что знает, куда подевался бывший его главарь Рыкала: тот находится в «Собачнике». Также стало известно, что ночью были слышны взрывы (те самые, которые устроил Рыкала для недолговременного захвата власти в «Собачнике»), однако разрушений в городе зафиксировано не было. Учитывая то, что перед этим ночью тоже видали разгуливавших по городу вооружённых собак, а также то, что Рыкала, оказавшись в компании таких же псов-хулиганов, которыми руководил когда-то сам, всё ещё мог представлять серьёзную угрозу, руководством КотНИИ было решено напасть на «Собачник», чтобы пленить Рыкалу и дать понять Злючке, что не стоит даже думать повторять «подвиги» последнего. Помимо этого, такое решение позволяло незамедлительно испытать только что созданную броню в полевых условиях, а ещё давало возможность Мяучеру впервые вместе со мной поучаствовать в полноценной драке, причём в плане грядущего сражения он должен был играть очень важную роль – деморализовать псов своим необычным внешним видом.
В этот раз к драке следовало подготовиться основательно, ведь Злючкина база была не в пример лучше укреплена, нежели Рыкалина, чем я и занялся, как только бронекомбинезоны были окончательно готовы. Нашу тактику, показавшую себя успешной при борьбе с Рыкалой, следовало пересмотреть: теперь на щит полагаться не стоило, ведь Злючкины бойцы имели на вооружении много гранат, которыми бы попросту закидали нас, да и сам щит был уже довольно изношен. Поэтому я решил нападать на «Собачник», как только стемнеет. Построив полторы дюжины бойцов около института, я принялся проверять, не забыли ли они боевых навыков, и остался доволен. Тем не менее, тренироваться никогда не вредно, поэтому до самого вечера мы практиковались в стрельбе и метании гранат, примеряли бронежилеты, отрабатывали манёвры и обсуждали тактику. Особенное внимание было уделено плану действий Мяучера: ему вместе с Грозой Крыс следовало, как только мы вломимся на территорию базы, обойти предполагаемое место драки сбоку, а затем пугать и деморализовать противника всеми возможными средствами. К позднему вечеру абсолютно всё было готово, и мы потихоньку стали выдвигаться к «Собачнику».
Прибыв на место, я велел всем до получения сигнала оставаться за углом, чтобы не попасться на глаза часовым, а сам ползком стал подбираться к стене заведения, чтобы выявить её слабое место. Приятным удивлением оказалось то, что в одном месте забор был развален – последствия Рыкалиного переворота, так что нам даже не потребовалось ничего разрушать. Убедившись, что нападать можно, я дал сигнал к атаке. Враз Бобик-террорист вывел из строя часового на дозорной вышке, а коты кинулись в дыру в заборе. Несмотря на позднее время, по двору «Собачника» всё ещё расхаживало несколько псов, оно и хорошо, ведь напасть, когда все уже спят, было бы слишком подло. Наши неожиданные выстрелы быстро обезвредили гулявших по двору, хотя двое из них со всех лап бросились в главное здание за подмогой. Времени, пока не подоспели все собаки, нам хватило, чтобы сгруппироваться, кое-как просунуть через забор щит и выставить его впереди, а также заслать Мяучера с Грозой Крыс с фланга. Бобик-террорист тем временем побежал к дозорной вышке, чтобы занять там удобную снайперскую позицию. Вот из конуры стали появляться псы, наскоро формируя отряд, мы встретили их огнём. Те, кто вышли наружу первыми, принялись навскидку стрелять по нашему щиту, однако безуспешно. Вот вышла большая часть псов, среди которых оказались гренадеры, и начался «обмен» лимонками. Несколько наших гранат заставили только что сгруппировавшихся псов вновь рассыпаться, собаки же, благо, не сумели закинуть взрывчатку за наш щит, но уже после нескольких взрывов последний пришёл в полную негодность. Началась открытая перестрелка, и вот тут-то пола нагрузка на наши бронекомбинезоны, показавшие себя очень даже неплохими: не пришлось даже отводить раненых в зад отряда, поскольку их просто не было. Однако испытывать броню на устойчивость к взрывам мы не решились, и я приказал сблизить дистанцию между нами и псами, чтобы и не дать возможности применять взрывчатку, и извлечь больший эффект из пистолетов.
Бобик-террорист уже занял позицию и активно выводил из строя Злючкиных подельников одного за другим, метко подбивая им лапы. Тут неожиданно на поле боя появился сам Злючка, выбравшийся из своей собственной конуры, оказавшейся сбоку от нас, и державший в лапах какой-то ручной пулемёт. Пёс дал очередь по нашему отряду, вернее, попросту полил нас пулями, однако никому не причинил существенного вреда. Это было странно, ведь пулемётные снаряды вряд ли бы могли быть остановлены нашей бронёй, а промазать он попросту не мог, и объяснить это иначе, как тем, что из своего пулемёта Злючка палил простыми автоматными, а то и пистолетными патронами, было нельзя. Тем не менее, ждать второго пулемётного залпа и тем самым испытывать удачу было глупо, а потому я, будучи ближе всего к главарю, бросился к нему, собираясь схватиться влапопашную. Увидев мой манёвр, Злючка навёл пушку на меня, однако тут у него что-то заело, и пока пёс дёргал затвор, я уже приблизился. Главарь собрался отбить мою атаку прикладом, однако я ловко прошмыгнул по земле и на всей скорости ударился в собачью лапу, затем ещё и подкусив её. Если бы пёс не опёрся на свой пулемёт, он бы наверняка завалился набок. Однако время я всё равно выиграл, и сумел взлететь на спину пса, принявшись усердно работать когтями. Тут Злючка всё-таки сумел воспользоваться прикладом, и хорошенько ударил им себя по спине, огрев тем самым и меня, и себя, и избавившись от кота на себе. Теперь главарь со всей возможной при укушенной лапе скоростью пустился наутёк, попутно хаотично паля в небо. Разобравшись с пулемётчиком, я вернулся к отряду.
Перестрелка тем временем продолжалась, наши силы почти не убыли, но и псов было слишком много, несмотря на то, что многие из них уже схлопотали если не наших, то Бобиковых пуль. Однако побег главаря и лишение пулемётной поддержки привнесли некоторое смятение в ряды противника, и тут-то я понял, что пора включать в действо крашеного кота.
– Мяучер, давай! – крикнул я в котобильник.
Враз вдруг послышался пронзительный двухголосый мяв Мяучера и Грозы Крыс, а через пару секунд пред собачьими глазами предстали и они сами. Ох, как перепугались собаки, увидев кота с неестественным фиолетовым цветом шерсти, ещё и дико орущего! Даже стрелять перестали, если не повыроняли из лап «стволы»! Воспользовавшись замешательством и не давая псам прийти в себя, я велел основному отряду максимально приблизиться к противнику и окружить его. Собаки даже не попытались нам помешать, а когда более-менее пришли в себя, то уже оказались в западне. Поняв безвыходность ситуации и всё ещё косясь на сотворившего столь незабываемый эффект Мяучера, псины побросали оружие. Через некоторое время вновь появился Злючка, видимо, понявший, что что-то пошло не так, и увидев, что его соратники окружены, тоже бросил пушку и подошёл к нам.
– Что вы хотите, чтобы вы не разрушали мою конуру?
– Хм, ну, выдай хотя бы Рыкалу. Ты же его тут укрыл? И заодно запомни, что если повторишь его ошибки, тебе не поздоровится ещё больше, чем теперь. Чтобы псов-хулиганов твоих по городу больше не разгуливало, тем более при оружии!
– Рыкалу отдать? Да с радостью! Эй, Чесучка! – обратился главарь к одному из своих подельников, – Привести Рыкалу сюда, немедля!
Кошачий отряд расступился, давая дорогу Чесучке, и через две минуты Рыкала уже был здесь. Увидев меня, он вдруг завизжал:
– Эй-эй, только не в тюрьму снова!
– Не в тюрьму? Значит, придётся тебе жить на помойке!
– Э… нет, уж лучше так…
На этом была очередная, уж полная победа над Рыкалой, но только первый верх над Злючкой. Я очень надеялся, что последний поймёт полученный урок, но что-то мне подсказывало, что эта собака, как и Рыкала, просто так не успокоится… Впрочем, в ближайшее время об этом точно можно было не беспокоиться, и следовало закончить решение насущной проблемы – окрашенности Мяучера, которая хоть и помогла нам сегодня, вряд ли бы могла подействовать так же в другой раз. Но и эта проблема решилась, причём сама собой: пока мы шли обратно, собрался и зарядил дождь, и Мяучер случайно поскользнулся и плюхнулся в только что образовавшуюся лужу. С полминуты пытаясь подняться, он вдруг обнаружил, что краска с его шерсти растеклась по воде, и кошачий живот вернулся к своему природному цвету. Тогда Мяучер окунулся в лужу полностью, презрев природное кошачье отвращение к купанию, а затем, по моему совету, пошёл поваляться по траве. В результате крашеный кот снова стал обыкновенным, и единственным напоминанием о пережитых перекрасочных ощущениях остался лишь кончик лапы, почему-то сохранивший полученный ранее жёлтый цвет.
– На этом всё, котята!
– Интересно-то как! Кстати, дождь на улице почти прекратился.
– Ну, тогда я побежал, пока не припустило вновь.
– До завтра, Мяунжик!
История 7
Обычный день. Мяунжик занимался повседневными делами у себя дома, как тут он услышал знакомые голоса своих старых друзей-котят. Он оглянулся, и это и вправду были они.
– Здравствуй, Мяунжик!
– Здравствуйте, друзья.
– Спорим, ты не угадаешь, кого мы встретили по пути?
– И кого всё-таки?
– Мяучера! Проходил мимо КотНИИ, когда мы шли учиться.
– Мяучер? Я думал, он уехал из города: давненько его не видал.
– А никуда он не уезжал и не переселялся! Просто сильно болел, изолировался, чтобы кого не заразить, однако выздоровел теперь.
– Это отличные новости! Но вы ведь вряд ли только за тем, чтобы сообщить это мне, пришли? Небось, хотите услышать какую-нибудь историю?
– Конечно!
– Ну, ладно, начнём.
Дуэль
Как-то раз утречком я вышел погулять на улицу, предполагая хорошенько надышаться свежим воздухом перед работой. Всё предвещало то, что сегодняшний день будет самым обыкновенным, так что я, стараясь максимально расслабиться, медленным шагом прохаживался в сторону парка. Я уж почти было достиг душевного спокойствия, которое можно получить, лишь оказавшись на природе, или, по крайней мере, в «зелёных» частях городов, как вдруг моё наслаждение утренней свежестью было прервано внезапным появлением пса.
Пёс куда-то бежал, причём он показался мне знакомым. Я пригляделся. Так и есть: это не какая-нибудь собака – это был сам Рыкала! Но вот ведь странно: разве его ещё не упрятали в тюрьму после того, как Злючка согласился отдать Рыкалу в обмен на неразрушение «Собачника»? Мы тогда передали бывшего главаря собственной шайки под суд, и полагали, что ему присудили тюремное заключение. Как бы то ни было, следовало пса задержать и выяснить, что происходит.
По случайности, в моей вечной сумке оказалось оружие – дробовик «ДробоКот-12», который не так давно КотНИИ избрал в качестве оружия нового образца в рамках регулярной выставки. Задерживать до недавнего времени лидера псов-хулиганов без оружия в лапах было рискованно, поэтому я выхватил дробовик и, удерживая его одной лапой (благо, вес был невелик), помчался вдогонку за собакой.
Дистанция между нами стремительно сокращалась. Наконец, я подбежал на расстояние выстрела и выкрикнул в сторону пса: «Стой!». Рыкала остановился, как вкопанный, и обернулся, похоже, только теперь поняв, что за ним гнались. Пёс смотрел на меня испуганным взглядом, казалось, желая что-то сказать, но не решаясь. Поняв, что собачье смятение может быть вызвано оружием (у самого Рыкалы «ствола» я не приметил), я положил дробовик на землю и сказал, чтобы Рыкала пояснил мне, что происходит:
– Куда мчишься-то так? Неужто из-под суда сбежал?
– Нет, не совсем… – пёс затравленно огляделся по сторонам и продолжил, – Понимаешь, прежде чем сесть за решётку, я хочу справить одно неотложное дело. Пожалуйста, не мешай мне хотя бы до конца дня!
– Спокойно, успокойся, я не буду тебя трогать, только поясни всё-таки, что ты задумал.
– Ладно, слушай: во-первых, чтобы было понятно, от суда я не сбегал, но выпросил себе два дня сроку на одно предприятие. Сейчас спросишь, что за предприятие? Ну, хорошо, доложу. Наверняка ты знаешь, что у меня есть некоторые… трудности с одним из псов – со Злючкой. Долго рассказывать, что́ мы не поделили, но суть в том, что эта собака успела меня несколько раз нехило оскорбить. Я думал отыграться сполна, взяв власть в «Собачнике», но мне это не удалось. Теперь, поскольку я вот-вот должен угодить в тюрьму, я не вижу иной возможности решения наших разногласий, кроме как в немедленном времени. Короче, хочу вызвать Злючку на дуэль.
– На дуэль?! Эк ты хватил! Кажется, дуэли запретили ещё в восемнадцатом веке… А, впрочем, думаю, можно это позволить, если вы будете драться не насмерть. В конце концов, последнее желание заключаемого почему бы не исполнить? Злючка предупреждён о твоём намерении?
– В этом-то беда. Я как раз бежал передать ему записку с вызовом, как тут ты появился.
– Просто передать? А ты уверен, что он бы её принял, если бы тебя ещё пропустили в «Собачник»? Кажется, тебе там в последний раз были не особо рады…
– Хвост мне в пасть, об этом я и не подумал! – с этими словами Рыкала сделал движение хвостом, словно и впрямь собирался засунуть его себе в пасть, – И чё теперь делать?
– Хм-м… Твоя дуэль, говоришь, очень важна? Что ж, думаю, я смогу устроить доставку вызова адресату. Дай-ка мне твою записку.
– Правда? Это было бы хорошо. Вот, возьми. Там чётко почерк моей лапы видно, так что, надеюсь, Злючка не усомнится в реальности вызова. Лишь бы не струсил…
– Неявка на дуэль – уже победа, так что если струсит – его проблемы. Ладно, можешь идти. К вечеру, полагаю, всё будет готово.
Рыкала, не веря тому, что всё так хорошо обходится, сперва постоял в нерешительности, затем пробормотал «Спасибо» и тихонько скрылся в проулке. Отпустив Рыкалу и дав ему обещание устроить желаемое, я поднял с земли дробовик и направился в КотНИИ, ведь пора уже было явиться на работу.
Рабочий день шёл, как обычно, если не считать того, что по мере его течения я как бы невзначай уведомлял всех сотрудников института, чтобы не атаковали Рыкалу и Злючку, ежели вдруг их увидят (если, конечно, те не нападут первыми). Я даже и предполагать не мог, какой интерес вдруг станут проявлять все, едва заслышав о предстоящей собачьей дуэли! Стоило мне заикнуться о том, что собаки задумали «мероприятие», как меня тут же засыпали вопросами, а узнав подробности, ахали и мчались разносить весть повсюду. Действительно необычное событие намеревалось случиться, и вот уж и вправду всем вдруг захотелось «хлеба и зрелищ». Однако мне следовало ещё сдержать обещание и устроить это дело, так что, едва начался обеденный перерыв, я, наскоро напихав рот кормом, на ходу дожёвывая, помчался с Рыкалиной запиской к Злючкиной базе.
Вскоре я уж стоял невдалеке от входа в «Собачник», оценивая обстановку и прикидывая, как бы доставить главарю послание. Проситься, чтобы меня впустили, или хотя бы просто передали записку Злючке, было ещё безнадёжнее, чем если бы на моём месте был Рыкала, так что следовало искать обходной путь – во всех смыслах. К счастью, я отлично запомнил внутреннее устройство «Собачника» во время его штурма, так что мог себе представить приблизительный план проникновения к главарю. Мало того, псы всё ещё не залатали брешь в заборе и хотя и держали её под охраной, была возможность проскользнуть незаметно.
Всё хорошенько прикинув и рассчитав, я стал думать, как отвлечь охранника. Ага, вот камень под лапой – сейчас швырну его, и пёс, по крайней мере, переведёт свой взгляд за ним. Как задумал, так и сделал: пролетевший камешек немало озадачил пса, и я успел прошмыгнуть почти что у него под носом, оставшись незамеченным. Помчался я сразу в сторону личной конуры Злючки, надеясь застать его там, скрываясь за разбросанным по двору хламом и затем перебежав от него к выступающей наружу части входа в подвал. У подвала я притормозил, огляделся по сторонам, а увидев, что никто на меня не смотрит, ломанулся прямиком к главарской конуре.
Заглянув в окно, я увидел то, что и предполагал и чего боялся: Злючки там не было, значит, он сейчас находился либо в главном здании, либо на стрельбище. Сюда, по-видимому, он вернётся только под вечер, так что придётся оставлять записку каким-то образом прямиком в казарме. Вновь оглядевшись, я быстрым шагом двинулся к главному зданию, подходя к нему сзади. Псов не было видно, наверное, они и впрямь были на стрельбище, что даже к лучшему. Подобравшись вплотную к казарменной стене, я пощупал её и прикинул, что по ней вполне реально будет вскарабкаться на крышу, что я тотчас же и сделал. Крыша казармы была треугольной, но не настолько крутой, чтобы не было возможности на ней стоять, хотя и не особо пособляющей в этом деле. Уцепившись когтями покрепче, я медленно принялся обходить крышу по периметру, ища какой-нибудь лаз на чердак, без которого никогда не обходятся треугольные крыши. Вскоре лаз был найден, вернее, не лаз, а самая банальная дыра, образовавшаяся невесть когда и невесть отчего, до сих пор не обнаруженная либо проигнорированная местными обитателями. В эту-то дыру я и нырнул, если можно так выразиться.
Теперь я оказался в душном и тесном поросшим паутиной чердаке, на удивление свободным от различного хлама, которыми чердаки обычно уставляют, но от этого не выигрывающем в просторе. Почти около того места, куда я влез, была ещё одна дыра, на этот раз сделанная специально, вероятно, к ней должна была приставляться лестница, которую успешно унесли. Склонившись над дырой, я прислушался, однако никого не услышал, значит, все определённо были на улице и тренировались. К ещё большему счастью оказалось, что внизу недалеко от двери находился помост со столиком-тумбой, не иначе как предназначенный для здешнего главаря. На него-то, пожалуй, и следовало положить записку. Записка! В последний момент вспомнил, что хоть и знал её приблизительное содержание, но так и не удосужился прочитать. Хорошо хоть, что я спохватился об этом раньше, чем спрыгнул в казарму!
Вынув из заспинной сумки записку, я принялся бегло её проглядывать. Вот, что там было написано, лаконично и ясно: «Вызываю тебя на дуэль, Злючка. За что – догадываешься. Сегодня, в семь вечера, в центре у фонтана, на пистолетах. Рыкала». Прочитав, я свернул записку вдвое, зажав её промеж когтей, и приготовился к прыжковому спуску в главное собачье здание. Прежде, чем прыгать, я ещё хорошенько принюхался, убедился, что псы и впрямь ушли наружу по крайней мере полчаса назад, а тогда спрыгнул, приземлившись максимально мягко и бесшумно на все подушечки лап. По приземлении я так же тихо подошёл к главарскому столу и аккуратно положил на него вызов так, чтобы его нельзя было не заметить, и чтобы было ясно, что его тут не было. Половина дела справлена – осталось выбраться, что будет непременно сложнее, ведь тем же путём уже не выйдешь.
Изнутри казарма выглядела намного обширнее, чем снаружи, что обуславливалось почти полным отсутствием перегородок: окружавший место Злючки зал собраний плавно переходил в спальную зону, плотно уставленную спальными местами, а чуть дальше уж виднелась стена и дверь наружу. Как же мне всё-таки повезло, что псы тренировались, иначе бы я тут точно прогорел: скрыться-то негде! На всякий случай сохраняя тихость шага, я подобрался к выходу и собирался было вырваться наружу и незаметно ускользнуть, но вовремя додумался глянуть в почти примыкавшее к дверям окно. Прямо у входа стоял охранник! Но я тут же придумал, что делать: я со всей силы стукнул в дверь (открывавшуюся вовнутрь, к слову) и тут же отскочил на такую позицию, чтобы при её открытии оказаться скрытым от взора входящего. Как и предполагалось, охранник тут же отреагировал на внезапный звук изнутри казармы и, чтобы перестраховаться, заглянул внутрь, любезно прикрыв меня распахнувшейся дверью. Постояв чуток на пороге, пёс сделал шаг в здание, и тут-то я ловко прошмыгнул от него сбоку, мгновенно скрывшись за углом. Переведя дух, я двинул по уже проверенной методике: прячась за небольшими грудами мусора в ближней ко входу на базу части двора подобрался к дыре в заборе и, улучив момент, когда очередной сторож отвернётся, прошмыгнул назад в город.
Всё было улажено, до вечера все без исключения в городе уже пронюхали, где и когда будет дуэль, и постепенно в центре стала собираться толпа зевак. Я успел ещё кое-что доделать в Кошачьем Научно-Исследовательском Институте, в частности, посоветовал нескольким котам прихватить пистолеты на случай, если дуэль будет очередным подлым замыслом Рыкалы, а к половине седьмого тоже пришёл к фонтану, насилу пробившись сквозь толпу на удобное место. Батюшки, что тут творилось! Сотни, нет, казалось, тысячи котов и собак – целый город собрался на центральной площади, предвкушая великое зрелище, оставив свободным лишь небольшой коридор для главных участников сегодняшнего события. Где-то примостился и Бобик-затулянт: он, похоже, оккупировал заранее самые хорошие места, и теперь продавал их всем желающим, не успевшим прийти пораньше. Вот бизнес-дог, вот барыга! В следующий раз надо будет нам так же продавать места на крыше КотНИИ, откуда весь центр видно, как на подушечке лапы, хе-хе…
Вот и появился Рыкала. Все тут же повынимали котобильники и догофоны, приготовившись запечатлевать действо. Пройдя сквозь толпу и остановившись на краю «коридора», пёс взволнованно принялся подкидывать в лапе свой пистолет и то и дело озираться по сторонам, видимо, думая: «Придёт, или нет? Струсил, или тоже хочет со мной поквитаться?». Интересный у него пистолет был, явно из подполья или вообще из-за пределов города, судя по длине рукоятки – не менее чем четырнадцатизарядный. Однако недолго пришлось стоять псу самому: вскоре с другой стороны оставленного толпой прохода выросла ещё одна собачья фигура – Злючкина. Он сжимал в лапе револьвер, происхождение которого было ещё неяснее, чем Рыкалиного пистолета. С револьвером на дуэль – это сильно. Видимо, наверняка драться хочет, чтобы ничего не заклинило, и чтобы выстрелы прогремели безотказно, мощно и со скоростью… со скоростью револьвера, ограничивающейся лишь усердием при нажатии спускового крючка. Рыкала хоть и обещал драться не насмерть, но оружие собак заставило меня в этом усомниться: всё-таки и полуавтоматический пистолет, и револьвер – это вам не дуэльные однозарядки из прошлых столетий…
Толпу зрителей, однако, возможные последствия не смущали: поднялся всеобщий азарт, гул и призывы скорее начинать, забытые уж со времён функционирования Колизея и гладиаторских боёв. Псы-противники недолго смотрели друг на друга с явной злостью, а потом вдруг, как по команде, вскинули оружие и стали сближаться. То не два гладиатора сходились на арене на глазах у тысяч аристократов и плебеев – то два пса подходили на расстояние меткого выстрела под взорами целого кошаче-собачьего города, то не Пушкин и не Лермонтов разрешали недоразумение с оскорбившим их человеком – то Рыкала и Злючка хотели раз и навсегда разрешить между собой свои собачьи дела.