Командировка

– Да ещё хуже. Город у вас маленький, новые веянья цивилизации до вас ещё не дошли. Но скоро дойдут. Наркотики, продажные менты и весь обрисованный тобой комплект у нас уже есть и давно. Только к тому, что ты рассказал можно добавить следующее. Тупорылые бойцы, подбитые цыганами, потащили с частей в цыганский посёлок весь цветной металл, что есть в частях, а это латунные винты на БТРах и БРДМах, лобовые алюминиевые листы с БМП, каждая вторая радиостанция раскурочена из-за платины. И многое чего другое. Я тут две недели назад иду на обед вдоль цыганских домов. Подходит ко мне цыганское фуйло. Вот одного брошенного взгляда на него достаточно понять, что данный экземпляр как человеческий материал, как гражданин, как в целом человек – никакой ценности для общества, для страны не представляет. Вот достать пистолет молча, и так же молча вкатать ему пулю в лоб. И мир от этого станет только чище. И вот это фуйло через губу мне говорит: – Слышь, майор, базар к тебе есть. Остановился – любопытно стало. Слышь, – говорит, – чего мне с солдатами по мелочи возиться. Давай, майор, таскай платину и я тебе больше денег платить буду…

– Ну, что в лобешник закатал? – Заинтересованно спросил Андрей.

– Не… бессмысленно – он бы ничего не понял. Тут просто надо было убивать. Причём с очень короткой формулировкой – За подрыв боевой готовности.

Товарищ засмеялся: – Тоже бессмысленно. Чтобы он понял – За что? Тебе бы пришлось ему сначала долго и нудно рассказывать – что это за подрыв боевой готовности. Очень подробно рассказать. Ну и что дальше было?

Я его спрашиваю: – Ты в армии служил?

Тот презрительно почмыкал губами и с гонором тоже спрашивает: – А чё… такое?

– А то, долб…ёб, если все радиостанции дивизии собрать и раскурочить, то и десяти грамм платины не будет.

На слово долб…ёб он даже не обиделся и предлагает другой вариант: – Ну, хорошо, тогда неси мне латунные винты…

– Ну, посмотрел я на него, как на амёбу и ушёл. Так что ждите, скоро и ваши всё это потащат к цыганам. У нас всё, что можно снять, командиры подразделений давно сняли и попрятали кто куда. Да так чтобы бойцы не знали. Вот так. Да… я тебя перебил. Ну и из-за чего у тебя с цыганами сыр-бор?

– Ааа… – Андрей резко и со злостью махнул рукой, – вчера прихожу домой на обед. Жена хмурая, бренчит тарелками и ложками, накрыла стол на меня и на себя. Спрашиваю – А чего Серёга, покушал что ли? Жена отвечает в сердцах – Покушал и сидит в своей комнате.

– А чего не в настроении – Двоек что ли сын нахватал?

Вот иди и сам узнай, а то живёшь на своей службе и ничего кругом не видишь…

Захожу, сидит мой Серёга надутый, а в пол лица синяк. Ну, ты вчера сам видел. Я взял и, не разобравшись, неудачно брякнул – Синяк, мол, украшает настоящего мужчину. Серёга сидел и так крепился видать из последних сил, а тут на мои слова взял и заревел. Папа, – говорит сквозь слёзы, – если бы драка была один на один и синяк получил бы, тогда – ДА. А так семь человек завалили на снег, отпинали, оплевали, а этот долбанный Русланчик, присел на корточки передо мной и говорит – каждый день теперь будешь приносить и отдавать мне по пятьдесят рублей. Да я один на один, одним пальцем бы его завалил, а он с кодлой. Меня уже неделю вылавливают и бьют. Если раньше только под жопу пинали, то сегодня во так. Скоты…

– Вот представляешь моё состояние?

– Конечно, представляю. У меня было такое и я пошёл убивать…

– Во, во… Я тоже пошёл, но сначала выслушал сына до конца. Они его били ни за что, били просто так, чтобы запугать. Верховодит вот этот Русланчик. Он учился с сыном в параллельных классах до окончания начальной школы. То есть, научили писать, считать, читать и больше ему ничего не надо. И уже два года помогает взрослым продавать наркотики и крутить другие тёмные дела. Сколотил бандочку из таких же недоносков и терроризирует наших пацанов. Сын рассказал, где эта сволочь живёт и я пошёл, даже не стал обедать. Пошёл побазарить с его отцом по нормальному. Всё-таки мы живём здесь рядом друг с другом и худой мир лучше, чем хорошая война.

Пришёл, эта сопля во дворе крутится. Действительно, если мой Серёга один на один с ним вышел – уделал бы он его без всяких напрягов. И отец дома. Ну, ты его видел, это которого я уделал. Говорю ему так и так… Базарь с сыном – мне эти разборки ни к чему. Да и тебе тоже. И это чмо выслушало меня и высокомерно заявляет – Настоящий мужчина растёт, а я в мужские дела не встреваю.

Я ему говорю – Какой настоящий мужчина? О чём ты говоришь? Если бы один на один, а так всемером навалились на одного.

– Это пацанские разборки и пусть они сами разберутся.

– Какие пацанские? Мой сейчас наберёт пацанов и с твоим стенка на стенку. А если кто кого ножичком ткнёт или поразбивают друг другу головы? Тебе что ли эти проблемы нужны?

– В посёлке среди пацанов кто-то должен быть главным и пусть это будет мой Русланчик.

– Я к тебе как отец к отцу пришёл. Ты что не понимаешь, чем это пахнет?

Ну, тут его понесло. Он минуты три орал, что мы офицеры лохи и чмо и что способны только чмырить бессловесных солдат.

– Значит, я – лох и чмо? Хорошо, если ты не понимаешь по хорошему, то я тебе докажу, что за забором служат нормальные мужики. Сегодня ночью, пьяные солдаты будут возвращаться из самоволки и вынесут у тебя все окна. Не поймёшь, послезавтра танк въедет в твой дом и кирпича на кирпиче не оставит. И ничего мне не будет.

– На этом мы и расстались, – товарищ тяжело вздохнул.

– Твои, что ли стёкла вынесли?

– Мои… только я задачу ставил на этот дом, а чего они ещё и эти разбили – не знаю. Сейчас приду и разберусь.

– Андрей, ну ты их теперь завёл разбитыми стёклами. Они тебя же в покое не оставят. Мстить будут…

– Ну да, теперь придётся мне завтра фокус с танком делать…

Я засмеялся над словами товарища: – А танк то где возьмёшь?

Товарищ тоже засмеялся: – Да для этих фиксатых обезьян, что 152мм самоходка, что танк – однофу…венно…

Посмеявшись, мы разошлись в разные стороны, предварительно договорившись встретится вечером и уже посидеть за пивом в выделенной для меня комнате в офицерской общаге.

Выпив по первой порции, не торопясь переключились на рыбу. Благо я её закупил нескольких сортов. Но самая лучшая рыба на столе была настоящая астраханская вобла. Как она попала в этот далёкий забайкальский городок – воистину загадка. По настоящему твёрдая, как доска. С янтарными глазами, со вспученным икрой брюхом. И другими моментами, присущими только астраханской вобле. Я как увидел её, так практически всю её и купил в магазине, так чтобы что останется увезти с собой.

Отдав должное рыбе и пиву, мы начали общаться.

– Ну, что бойцы говорят? В армии ведь инициатива наказуема. Был один враг, а стало пять…

Андрей не спеша налил пива в стакан и ухмыльнулся: – В данном случае такая инициатива была уместна. У каждого командира всегда есть преданные бойцы. Вот я им и поставил задачу, а бойцы решили сделать мне приятное и расколотили и у соседей. А… ничего страшного…

– Ну а насчёт танка? Что решил?

– Как всегда, когда нужно – командира нету, а с начальником штаба бесполезно решать. Ссыкло он… Ладно, завтра с командиром решу. Можно, конечно, и без него, но не хочется подставлять его. А с другой стороны, командир как начальник гарнизона, тоже натерпелся от цыганья. И если дело приобретёт нежелательный оборот, то его связи не помешают. Фигня это всё. Слушай, – Андрей оживился и рассмеялся, – я сегодня утром, когда в дивизион пришёл, так сразу же домой позвонил и сказал Серёге, чтобы он в школу до понедельника не ходил… Так он не успел трубку положить, как заорал – УРААААА! Вот же чертёнок…

Мы засмеялись и разговор плавно сместился в сферу воспоминаний о школьных годах и о других приятных моментах. Короче вечер удался, правда, после воблы я избегался в умывальник, где остервенело, но с удовольствием глотал ледяную воду прямо из латунного крана.

С утра закрутился со своими делами и лишь в двенадцать часов дня узнал о ЧП в полку. Механик-водитель не справился с управлением и самоходка в частном секторе раздавила капитальный гараж. А когда стала выезжать оттуда, то по крушила ещё какие-то постройки. Но больше всего всех удивляло, что это произошло под руководством командира дивизиона. Целого подполковника. Опытный офицер и как он мог допустить это? Почему вовремя не среагировал? Чего сам лично стал проводить занятия по вождению? Во будет буча? – Примерно такой ряд вопросов взбудоражил всех офицеров полка, но уже к вечеру всё успокоилось и общее суждение было следующее – Водитель-механик долбоёб, всё оказывается было законно, разрушения не большие, никто не пострадал, командир полка всё уладил, менты приехали и уехали, хозяева претензий не имеют.

Пока в полку шло совещание, я дожидался товарища в его кабинете, потягивая пивко, а когда он пришёл, то на столе тут же из сумки появилось пиво и вобла, чему Андрей был только рад.

– Фуууу… Боря, ну и денёк сегодня насыщенный был. Зато все вопросы снял. – Товарищ в несколько глотков азартно и шумно выдул чуть ли не всю бутылку и неожиданно сильно рыгнул отчего смутился. – Во, чёрт…

– Ну, как у тебя акция возмездия прошла? Давай рассказывай. Лишний опыт не помешает…

– Ээээ, нет. Сначала надо с бойцами разобраться. Чтоб всё по справедливости было…

Через три минуты в кабинете комдива стоял ефрейтор – виновник сегодняшнего дорожно-транспортного происшествия и ещё один механик-водитель.

– Баринов, Аксёнов рыбу любите? Любите – молодцы! На тогда тебе и тебе за грамотные действия настоящую астраханскую воблу. Но это так, закваска. Молодцы, действовали сегодня, как и надо, а я свои слова на ветер тоже не кидаю. Едете оба в отпуск, но только через две недели. Так… на всякий случай выдержим это время. Мало ли чего, но вы не ссыте… Всё будет пучком. Сегодня 28 января, а 10 февраля проснётесь уже в отпуске. Можете даже дырочки в календаре колоть.

Когда солдаты ушли, Андрей стал не спеша рассказывать.

– Нормально всё прошло. Правда, пока командир на место не приехал, пришлось подёргаться. У меня вчера, зампотех дивизиона накатал грамотный конспект на проведение занятия по вождению. Всё как положено – маршрут, техника, привлекаемый личный состав, средства обеспечения, регулирование, летучка. Согласовал всё это с зам по вооружению полка, путёвки, наряд и всё такое. Ночью писаря переписали в дивизионе расписания занятий и утром с этими бумагами попёрся в штаб полка к командиру. Сначала зашёл к начальнику штаба подписать новые расписания, но тот упёрся рогом и отказался. Правда, я ему тоже не мог всего рассказать, а то бы его мигом кондрашка хватанула. Тогда пошёл к командиру и сразу всю правду-матку выложил. Думал, что и его придётся уговаривать. А тот так мудро посмотрел на меня и в конспекте, в цели занятия, своей рукой дописал – Проверка вероятного маршрута выхода техники в запасной район по сигналам готовности. – Написал и с тоской в голосе говорит.

– Как они меня задолбали… Давай, только без сильных последствий. Да, как только совершишь, сразу ко мне гонца, а я ещё развед. роту мигом туда для поддержки подтяну.

Потом вызвал начальника штаба и заставил его утвердить расписания занятий. Часа два у меня ушло на разные инструктажи, сам понимаешь – чтоб задницу прикрыть со всех сторон. Куча списков, несколько куч подписей. И выехали на двух самоходках. Знаешь, когда из-за поворота выехали и я глянул на место боевых действий, у меня нехорошо сердце ворохнулось. От понимания в какое говно могу сейчас вляпаться, а с другой стороны уже и отступать было поздно. Да и нельзя. Иначе сам себя уважать перестал бы и как потом я сыну в глаза смотреть буду. Его ведь щенки эти совсем загнобят, да и взрослые цыгане тоже голову ещё больше подымут. Кому-то ведь надо начинать… Вот я и начну. Но дом, конечно, нет. Это был бы перегиб, а вот аккуратный, кирпичный гаражик – в самый раз. И вот мы – на полном ходу, с хорошим грохотом въехали прямо в него, да ещё слегка развернулись там, превратив всё в крошево. Что тут началось, Боря. Я даже и не думал, что у нас так много цыган живёт. Но первым выскочил хозяин со всем своим семейством. Он был в шоке, только молча метался вокруг самоходки. Хватался за обломки стен, бросал их, кидался вытаскивать какое-то имущество из развалин и из под гусениц. Опять кидал. Но зато его баба, вопила так, что всё цыганьё сбежалось. И этот малолетний ублюдок тоже веселился, пока отец ему хорошую затрещину не дал. Командир взвода мигом умчался за командиром полка, а у меня начались активные разборки. Крику, воплей было до небес. Налетели все, особенно усердствовали бабы, как будто я имущество всего посёлка переехал. Лезли ко мне с кулаками мужики. Но тут хорошо сработали мои бойцы, да вовремя подбежала разведрота и жестко, прикладами отогнали наиболее ретивых. Видя такую херню, хозяин немного пришёл в себя и начал кому-то интенсивно названивать. Самоходка по заранее продуманному сценарию насмерть заглохла и её надо было вытягивать на буксире. Ну… а когда начали её дёргать второй самоходкой, то напрочь завалили весь забор у соседа и деревянный резной навес с Барбекю. Воплей и угроз – в два раза больше стало. Ко мне народ снова ринулся, но разведчики вновь их отогнали. А тут подъехали менты на двух машинах с капитаном во главе, который тут же стал шушукаться с пострадавшими цыганами. От вида ментов, от их косых и плотоядных взглядов, которые они бросали в мою сторону, мне стало совсем неуютно. Чуть отлегло, когда приехал командир полка. Степенно вылез из машины и подозвал к себе капитана-мента. Тот ему очень пространно начал что-то толковать ему и по всей видимости стал давить на него, угрожая вызвать ОМОН и всех тут военных переарестовать. Командир наш по характеру мужик простой, с ним можно запросто решить любой вопрос, но тут он решил сыграть роль большого начальника. Он резко оборвал капитана и, возвысив голос, возмутился: – Я не понял, товарищ капитана – Вы, что мне угрожаете? Вы хоть понимаете, кому угрожаете? Только попробуйте вызвать ОМОН. Сейчас подыму по тревоге батальон и вас, товарищ капитан, и ваш ОМОН мои пехотинцы по всем улицам мордой по снегу таскать будут.