График

Глава 4. Институт человека

Шеффи, начальница отдела рождаемости, устало опустилась в кресло. Статистика упрямо ползла вниз. Не помогают никакие мероприятия, в том числе и современные технологии: гравитационная релаксация и манипуляторы подсознательного настроения.

Уже целый день телевизор разрывался новой рекламой: мальчик бегает и показывает: «Одна таблетка – сыт, другая – пит, третья – здоров. Так было раньше. Теперь – всего одна для всего плюс дополнительно пикантные подробности с красной точкой. Розовая таблетка для женщин, голубая – для мужчин». Тут же шел репортаж, как представители сексуальных меньшинств громят все вокруг и требуют таблетки белого цвета с разноцветными точками. Представитель компании в окружении охранников объясняет, что таблетки можно принимать только в соответствии с первичными половыми признаками.

– Таблетки, таблетки, – подумала Шеффи. – Диссертация Стаффа!

Она достала с полки диссертацию на тему: «Одноразовые женщины. Средства, повышающие рождаемость». Георгий Стафф, главный врач одного из отделений института, в своей диссертации открыл закономерность снижения рождаемости населения. В основе его доводов был статистический факт того, что женщина, родившая одного ребенка и умершая при родах, оставляла, как правило, девочку. И эта девочка впоследствии могла родить тоже только одну девочку. И тоже не могла выжить при родах. Малейшая патология в этой цепочке поколений – и ниточка жизни рвалась навсегда. Самое страшное в этой диссертации было то, что экстраполяционный метод статистических данных выявил это явление в самой пологой части функции. Это означало, что уже через 50—70 лет человечество столкнется с проблемой вымирания женщин, а значит, и вымирания всего человечества. В своей диссертации Стафф исследовал разработанное им средство, способствующее рождению двойни. Таким образом он предполагал усилить естественный отбор: умирающие и так вымрут, а здоровые размножатся. Факт сегрегации по рождению и факт насилия по зачатию был бесчеловечным. Именно поэтому диссертация была засекречена.

Однако секрет все-таки просочился в прессу. И от Шеффи требовали объяснений, комментария и доказательств или опровержения.

«Горри придет сегодня ко мне, надо будет поговорить», – подумала она. Тем временем она зашла в электронное хранилище материалов диссертации Стаффа. Стала разбираться с таблицами статистических данных. Никакая обработка не приносила никаких новых результатов. И вдруг она заметила, что если в расчет взять…

Глава 5. Всходы

Телевизор вел автоматический репортаж об уникальном явлении в сельском хозяйстве. Семена, найденные в египетских пирамидах, дали обильные и многообещающие всходы. Весь научный мир грезил селекцией и новыми открытиями. Но это было в прошлом году. В этом году ни одно зернышко не проросло. Прямо в камеру откровенно плакал академик сельскохозяйственной академии планеты:

– Что мы сделали не так? – спрашивал он не то себя, не то зрителей. – Вся наука всех веков и всех ученых оказалась коту под хвост! – обводя рукой свой рабочий кабинет, рыдал светила.

Камера медленно обошла объективом кабинет и остановилась на канарейке в огромной клетке. Дверцы клетки были раскрыты. Канарейка спокойно и не шевелясь сидела на ветке.

– А почему птичка не улетает? – спросил электронный ведущий.

– Не знаю, – ответил академик и добавил: – И перестала петь.

– А вы ее кормили египетским зерном? – спросил ведущий.

– Нет, нет. Что вы! – испугался академик.

Академик немного успокоился и рассказал о несостоявшихся планах по изучению пищевых и энергетических свойств семян. Все прахом.

– Прахом? – неожиданно переспросил электронный ведущий, видимо не совсем поняв смысл сказанного.

Академик напрягся. Изменился в лице, выкатил глаза и заговорщицки тихо пригласил:

– Пойдемте со мной. Я вам что-то покажу.

В огромном соседнем помещении всюду на стеллажах располагались палеты с разными растениями.

– Смотрите, – показал он на один ящик, – грунт отторгает влагу и не принимает никакую органику! – уже совсем шепотом сказал академик.

– Может, это просто закодированная защитная реакция, оставленная древними жрецами? Чтобы нельзя было украсть продукты питания фараонов, – предположил ведущий.

Еле слышно, сдавленным голосом, глядя сумасшедшим взглядом сквозь камеру, академик ответил:

– Это не египетское. Это основной сорт пшеницы нашей планеты. «Звездный». Контрольная группа…

Глава 6. График

Георгий Стафф пришел, как обычно, вечером, когда уже начинало темнеть. С цветами, с бутылкой янтарно-красного вина. Они любили друг друга. И часто встречались. Шеффи была его начальницей. Она обладала такой привлекательностью и такими формами, которые любого мужчину заставляют впиваться взглядом в складки одежды и оценивать прочность застежек с одновременной попыткой прочитать доступность, конкурентоспособность, возможность немедленного флирта или хотя бы знакомства. Сам Горри, так звала его Шеффи, был пытливым ученым, но главное достоинство его заключалось не в этом: он был великолепным врачом – участливым и сочувствующим, всегда находившим нужные слова, всегда способным успокоить и тем самым облегчить самые тяжелые случаи его практики. Все женщины были от него без ума. Но повезло только Шеффи.

После ужина и разговоров ни о чем Шеффи приняла серьезный вид и сказала:

– Я тебе хочу что-то показать.

Она включила проектор на стену и стала показывать результаты своих утренних исследований. Горри слушал и смотрел очень внимательно. Потом она запустила аналитическую программу. Сначала ее график медленно полз почти параллельно его графику, потом стал более пологим и, наконец, стал стремительно опускаться вниз и… уперся в ноль.

«Время! – подумал Горри. – Она включила в расчет еще и функцию времени!»

График, упершийся в ноль, означал только одно: Шеффи нашла закономерность полного исчезновения человечества. Он медленно стал подходить к изображению и не верил своим глазам: кривая упиралась в ноль на сегодняшнюю дату! Повернулся к ней что-то сказать, спросить, возразить… но она уже расстегивала блузку и смотрела на него круглыми хищными глазами…

– Ты должен… Горри, это наш последний… твой… и мой. Вообще последний…

Глава 7. Первый песок

Все началось утром. Телевизор, как обычно, разрывался последними новостями, рекламой, развлекательными программами. Неожиданно все передачи прервались по всем каналам. Пошла прямая трансляция с места событий. Толпа журналистов, полицейских, каких-то активистов бушевала перед фермой, которая производила молоко и выращивала бычков на мясо. Фермер, захлебываясь в слезах, панически, на грани безумства, твердил:

– Они ничего не едят, они перестали пить. Перестали двигаться. Стоят на одном месте. И всё.

Жена фермера, дети, еще какие-то люди стояли в сторонке, жались друг к другу и тоже плакали.

– А сегодня, – добавил фермер, повернувшись прямо в камеру сумасшедшими глазами, – идите и посмотрите сами!

Но полиция никого не пускала. И никто из тех, кто проходил и возвращался назад, ничего не говорил. Наконец толпа не выдержала, прорвала заграждение и ринулась вперед к коровнику. Сначала то, что они увидели, не произвело на них особенного впечатления. Коровы стояли в своих стойлах совершенно спокойно, хотя и не шевелились. Сена около каждой коровы было предостаточно, чистая вода бежала по лотку. Работали кондиционеры и чистящие автоматы. Некоторые места были пустые.

– Смотрите, – кто-то крикнул и показал пальцем, – корова исчезла!

Вся толпа бросилась к указанному месту. Коровы там не было.

– А может быть, коровы там и не было? Тебе просто показалось.

– Может быть, – ответил рассеянно кричавший.

В этот момент на мониторе одной из транслирующих камер одна из коров вспыхнула песочным цветом и исчезла.

– Место 40А, – крикнул оператор.

На месте 40А была лишь горка песка, ведра на два-три. И тут обратили внимание, что там, где не было коров, был песок. Потом исчезла еще одна корова.

Трансляция прервалась другой, тоже живой трансляцией. Шло совместное заседание правительства с академией сельского хозяйства. Часы трансляции показывали уже пятые сутки непрерывной работы заседания. Это было еще видно и по большому беспорядку в зале. Некоторые спали, где придется, кто-то спешно поглощал еду. Работал штаб, сновали посыльные. На трибуне творилось невообразимое. Один из министров кричал, что мы не создали резервный запас продовольствия, и требовал немедленно поставить под контроль резервы армии, складские помещения коммерческих фирм, занимающихся поставками продовольствия в магазины.

Другой докладчик, представитель науки, сильно волнуясь, объяснял на большом мониторе эффект исчезновения органики. ДНК живого организма случайно закольцовывается, затем разгоняется в своем репродуктивном вращении в попытке разорвать ошибочную связь и через некоторое время мгновенно коллапсирует в неорганическую форму, поглощая всю органику как энергию. Образующиеся при этом неорганические кристаллы безвозвратно теряют всю информацию о всякой биологии. Докладчик достал из кармана и показал всем пробирку с содержимым, по виду напоминающим обыкновенный песок.

– Мы считаем, что таким образом природа разрушает несостоявшиеся или неустойчивые формы жизни, – закончил докладчик. Потом добавил потухшим голосом: – К сожалению, все сельскохозяйственные культуры и животноводческие виды попадают в эту категорию.

Его слушали не особенно внимательно – видимо, были уже в курсе проблемы. Гвалт в зале нарастал: одни требовали компенсации за убытки, другие требовали немедленной отставки правительства и суда над виновными. Требовали заслушать специалиста по паранормальным явлениям и психолога.

Председатель собрания сидел и ничего не предпринимал. За пять дней непрерывных заседаний он понял: надо дать выговориться всем, возможно даже подраться. Решения все равно никакого не было.