Кровь на золоте

Не найдя ответа, закурил.

– …Значит, Влас ушел? – засмеялась Майя Яновна. – Это хорошо. Марков начал собирать команду. Как ведет себя Белый?

– Совсем обнаглел, – зло отозвался рыжебородый здоровяк, – разговаривает с нами…

– Это я уже слышала, – весело ответила Олич. – Он вас возил на место?

– Да, – кивнул второй из стоявшей у машины четверки, кудрявый верзила. – Последних два раза без отметин. Но в точки попали бы все.

– У них парнишка один, – заметил третий, бе-лоусый амбал, – стреляет быстро и метко. Два раза в одно место успел.

– Они его и зовут соответственно, – кивнул четвертый – атлет с загорелой лысиной, – Зверобой. Лично я бы назвал его Соколиный Глаз, – проявил он свое знание произведений Купера.

– Вот на него, – недовольно проговорила Майя Яновна, – у меня и нет ничего. А остальные, – вытянув руку, крепко сжала пальцы в кулак, – вот где.

Мужчины быстро переглянулись. На небольшую, окруженную стлаником полянку въехали белые «жигули». Из машины вышел Эдуард и подошел к Олич.

– Вы можете идти, – спокойно сказала она четверке.

Они, не прощаясь, уселись в черную «волгу».

– Ну? – вопросительно взглянула на Эдика Майя Яновна.

– Нонна с парнем уехали, – сообщил он. – Ритка всех знакомых обзвонила. Го…

– Не может быть, – не поверила Олич. – Марков не мог отпустить Ивана. Потому что Ванька… – Нахмурившись, замолчала. Быстро взглянула на Эдуарда и пробормотала: – Может быть, Иван просто испугался? Понял, что альфонсом быть гораздо безопаснее.

– Не знаю. – Эдуард пожал плечами. – Но то, что Ритка…

– Как она говорила? – нетерпеливо прервала его Майя Яновна.

– Мол, видела Нонну с ее мальчиком…

– Ты должен узнать! – воскликнула Олич. – Точно ли это! Вполне может быть, что Марков что-то затеял. Впрочем, – тут же передумала она, – я все разузнаю сама.

– Ты понимаешь?! – со слезами на глазах закричал Зверобой. – Она была вся в крови! Я бил ее отколовшимся горлышком бутылки! Понимаешь?!

– Разумеется, – спокойно согласился Маршал. – Тех, кого ты убивал раньше, ты не мог видеть вблизи. Забирая жизнь у человека выстрелом на расстоянии, не считаешь себя убийцей. А когда бьешь в упор, лицом к лицу, – совсем другое дело. Но ты сказал, что Нонна…

– Да, – чуть слышно сказал Иван. – Она видела, как мы садились в рафик. – Снова вспомнив окровавленную женщину, с которой он за несколько часов до этого спал, Иван опустил голову.

«Видеть – это не значит знать», – подумал Маршал, а вслух сказал:

– Ты поступил правильно. К тому же твое лицо… – Словно не желая его обидеть, развел руками.

Иван машинально дотронулся до глубоких царапин на щеках.

– Знаешь, что я скажу? – после недолгого молчания продолжил Маршал. – Убив Нонну, ты спас всех нас. Да-да, – увидев недоверие в глазах Зверобоя, кивнул он. – Потому что Нонна обязательно сообщила бы в милицию.

Маршал разговаривал с Иваном, как учитель со школьником. Он понял, что Нонна ничего не знала об их тренировках. Просто раз, ну, от силы дважды видела, как Иван вместе с остальными садился в микроавтобус. Зверобой же принял ее слова как угрозу. Маршал был уверен, что, не окажи Нонна такого активного сопротивления, она была бы жива. Но сейчас его заботило только одно: Зверобой с его умением стрелять быстро и метко был необходим. За часы, проведенные вместе, он добился желаемого: Иван начинал избавляться от преследующего его кошмара. Маршал видел, что ужас на лице Ивана при воспоминании о Нонне – ,не игра. И он понял Ивана. Стреляя в людей, парень испытывал спортивный азарт. Большинство людей относятся к виду крови спокойно. Но некоторые, прожив жизнь и повидав в ней много разного, не могут отрубить голову курице. Маршал вспомнил отца. Человек, который был страстным охотником, никогда не то что не принимал участия в забое домашней живности, но и просто не мог видеть, как это происходит. К таким людям относился и Иван. Маршал делал все, чтобы парень забыл распоротое горло убитой им женщины и был готов к стрельбе. Маршал знал, если он не сумеет правильно настроить Ивана, то придется его ликвидировать. Станислав и Белый справились со своими задачами отлично. Влас и Кощей к делу были готовы. Беспокоило то, что Анатолий даже не помышлял об отъезде. И Маршал был готов к самым крайним мерам, но надеялся, что до этого не дойдет.

– Когда работа? – глухо спросил Иван.

– Так уезжай с ним! – рявкнул Белый.

– Ты действительно этого хочешь? – как-то странно взглянув на него, спросила сестра.

– Ты меня за черта держишь? Я тебе об этом.

– Хватит, Лешка, – поморщилась Ника. – Я уже просто устала говорить Только и тебе, что не уеду. Неужели вы до сих пор этого не поняли?

– Не путай хрен с гусиной шеей! – вспылил Белый. – Цепляй Толяна и в темпе вальса отсюда!

– Насчет темпа вальса мы уже говорили. – Ее. глаза сердито блеснули. – И не смей орать на меня!

– Вот что, – процедил он, – я сейчас возьму дрын и на правах старшего брата огуляю тебя по заднице. Вообще-то дрыном повредить что-нибудь по женской части можно, а крапивой – самое то. Она здесь пусть и не такая жгучая, но все же крапива.

С этими словами Белый шагнул к двери.

– Лешка! – Поняв, что он не шутит и возможность получить крапивой реальна, Ника бросилась к нему. – Перестань.

– Я те щас перестану! – заорал Белый. – Ты меня, сестренка, уже достала до самого до не могу! Мотай с Колымы! Ясно?! Не то я за себя не ручаюсь! И Толяна цепляй!

Выйдя, с силой пнул дверь.

– Вот это разошелся, – прошептала она. – Ведь он действительно был готов отхлестать меня крапивой, – улыбнулась Ника. Ее до глубины души тронула пусть грубая, неуклюжая, но все-таки забота брата. – Не могу я уехать, – словно пытаясь убедить его, упрямо, прошептала Ника. – Просто не могу.

– Нонну не найдут, – уверенно проговорил Станислав. – Только если лет через сто. Потомки будут гадать, что это за кости, – усмехнулся он. Взглянув на сидевшего со стаканом чая Маршала, понизил, голос и кивнул на дверь. – Как он?

– Не знаю, как ты чувствовал себя после первого трупа, – спокойно ответил Маршал. – Я имею в виду тот, что ты увидел. А Ванька испереживался весь. Но вроде отходит. Если же не придет в себя… – Маршал красноречиво развел руками.

– Правильно, – кивнул Станислав, – иначе он может и других…

– Ты зачем явился? – спросил Маршал.

– Понимаешь, – помедлив с ответом, начал Стаc, – мне кажется, что Олич явится сюда. Узнает, что Нонна и Ванька уехали, и приедет. Подумает, что ты что-то замыслил. Эти здоровенные придурки наверняка говорили ей об искусстве Зверобоя. А Эдик сообщил ей, что…

– Думаешь, – с сомнением спросил Маршал, – Эдик здесь? Я, например, сомневаюсь…

– Я тоже знаю, где он живет, – перебил его Станислав. Увидев изумленный взгляд Маршала, добавил: – Да на него я вышел давно благодаря бичам. Эдик здесь контролирует работу старателей-одиночек. Олич об этом не знает.

– Почему же ты молчал? – не понял Маршал.

– Я же говорил, что проверял. Знаешь, на этом можно сыграть. Правда, не знаю, как, но в том, что можно, уверен. Решение придет само. Просто…

– Нам сейчас не нужен Эдик, – помотал головой Маршал, – нужны бумаги и смерть Олич. Вот о чем надо думать.

– Убрав Эдика руками Олич, – спокойно сказал Стаc, – мы уберем наблюдателя. Он же, сволочь, не сводит с нас глаз. А если мы сообщим о том, что Эдик контролирует вольноприносителей, мы если не развеем, то уменьшим, это точно, недоверие Олич. И…