Операция «Ольга»

– Кто здесь командующий, я или доктор Чейз?! – перебил её адмирал. – Делайте то, что вам велено! И ещё… накормите кота.

* * *

Независимая французская журналистка Ани Ламберт, одно имя которой вызывало у Кондраки принцип ярости, была устранена, но помощники, снабжавшие её информацией, продолжали здравствовать, и они представляли несомненную опасность.

Служба радиоразведки быстро исполнила задание. Как свидетельствовала выведенная на экран адмиральского компьютера интернет-переписка француженки, на неё работали около трёх десятков корреспондентов в разных странах. Независимая журналистка много печаталась и неплохо зарабатывала. Часть, полученных средств она тратила на содержание сети помощников. Свои связи Ани не афишировала, но и особо не скрывала.

Письма Ламберт и ответы корреспондентов не вызвали большого интереса со стороны командующего, пока компьютер не выдал письмо некоего Жана Люка. В коротком сообщении говорилось о прямой причастности к гибели подводной лодки «Эльзас» Стивена Кондраки. Адмирал убил французских моряков, писал Жан Люк, чтобы не допустить утечки сведений об опытах по создания нового вида биологического оружия.

«Так вот откуда ноги растут! – лицо командующего исказила гримаса ненависти. – Из-под земли достану и растопчу!»

Через какие-то двадцать минут адмирал уже знал, что человек, открывший французской журналистке тайну острова Ликпо, направил свое послание с компьютера, установленного в одном из парижских интернет-кафе.

* * *

Похожий на жука человек в сером плаще, снабжённый паспортом на имя первого секретаря посольства США во Франции Вилли Парсона и фальшивым удостоверением агента французского частного сыскного агентства «Нарцисс», вылетел по заданию Кондраки из Нью-Йорка в Париж на следующее утро.

3. Бекки даёт адрес Кисиди

В тот день, когда от взлётной полосы аэропорта Джона Кеннеди с тяжёлым гулом оторвался самолёт с профессиональным убийцей на борту, на другом конце планеты в номере сосногорской гостиницы «Нарзан» проснулся боксер Константин Байков.

Пробуждение сопровождалось ощущением вялости во всем теле и чувством горького сожаления по поводу утраченной победы. Но самое плохое мухи, поселившиеся в результате полученного нокаута в голове боксёра вчера, за ночь никуда не исчезли и продолжали жужжать в висках и затылке.

Из суеверных соображений Костя не брился перед боем, и теперь из зеркала на него глянул заросший двухдневной чёрной щетиной мужчина, с заплывшим правым глазом, заклеенной пластырем бровью и искривлённым носом. Забинтованная правая кисть не гнулась, о бритье не могло быть и речи.

А как всё хорошо начиналось. Байков убедил зрителей в своей лёгкой победе уже в самом начале поединка. Он будто и не боксировал, а танцевал на ринге. Его соперник Дмитрий Лапшин выглядел мальчиком для битья. Всем было очевидно, что Костя мог бы разделаться с ним очень скоро, но, желая потешить болельщиков, заполнивших трибуны, намеренно затягивал поединок.

Рисуясь перед зрителями и играя с соперником, как кошка с мышкой, Константин совершенно неожиданно пропустил контратаку. Это случилось в середине третьего раунда: Лапшин, вынырнув из-под кулаков Байкова, левой сбоку нанёс удар в переносицу. Перчатка, скользнув по брови, содрала кожу, и темно-красная струйка стала заливать правый глаз. Схватка была приостановлена. Врач обработал рану, заклеил её пластырем, Константин вскочил на ноги и нетерпеливо затанцевал на ринге.

Как только судья произнес «Бокс» и уронил руку, разделявшую спортсменов, обозленный досадной неудачей Байков, поднял перчатки на уровень глаз и стремительно ринулся на Лапшина, но был пойман на встречном движении. От короткого, жёсткого удара в голову Костя пошатнулся, непонимающим взглядом обвёл трибуны и упал, как подкошенный.

Публика застыла в оцепенении: трёхкратный чемпион края, фаворит, в победе которого не сомневался никто, лежал, раскинув руки, на виниловом покрытии ринга, и судья суетился над ним, отсчитывая роковые секунды.

Пронзительные лучи прожекторов били поверженному боксеру в лицо, и свет, проникавший сквозь ресницы, распадался на радужные нити, в которых роились и жужжали мириады мух. Вдыхая смешанный с запахом пота приторный дурман неизвестных ему цветов, Байков отчётливо понял, что бой проигран и проигран окончательно.

* * *

Прикрыв подбитый глаз чёрными фильтрами очков, Костя вышел из гостиницы в надежде, что прогулка поможет ему избавиться от назойливого жужжания в голове. На площади вокруг фонтана неспешно прогуливался курортный люд. Вертелась яркая карусель.

В толпе выделялась высокая женщина с голубыми под Мальвину волосами, сигаретой во рту и картонным щитом на шее, с которого строго смотрел на праздную публику лысый, бородатый мужчина. Объявление под портретом гласило: «Доктор Христофор Кисиди. Вывожу из запоев, избавляю от вредных привычек и устраняю нервные расстройства методом гипноза и внушения».

На широком плече «Мальвины» сидела, постреливая глазами по сторонам и нервно подергивая хвостом, маленькая обезьянка в жёлтом брючном костюме. Когда лёгкий ветерок склонял к её носу облачко табачного дыма, обезьянка брезгливо кривилась, и, стремясь отогнать губительные пары никотина, махала перед мордочкой зажатым в маленькой лапке китайским розовым веером.

Заметив Костю, хвостатая ненавистница курения сунула веер подмышку, сделала пригласительный жест, и, как только боксёр приблизился, тут же оказалась на его плече. Коротким хищным движением обезьяна сорвала с Константина темные очки, напялила их себе на морду и, перепрыгнув к хозяйке, что-то возбужденно залопотала. При этом на манер цыганок, требующих «позолотить ручку», воровка тянула к Байкову открытую ладошку.

«Мальвина» вынула изо рта сигарету и хриплым прокуренным голосом сказала:

– Дай Бекки сто рублей.

– За что сто рублей?! – возмутился Константин.

– За очки. Дай сто рублей, и она тебе их вернет.

Кровь вскипела в голове боксера. Он быстро шагнул вперед, намереваясь забрать свое или открутить наглой твари голову.

В толпе опознали Костю. Послышались восклицания: «Да, это же Байков! Точно, Байков!», «Не может быть!», «А я говорю: Байков! Нос кривой, пластырь на лбу, глаз заплыл!», «Досталось бедняге, сейчас он на обезьянке отыграется!»

Эти возгласы спасли разбойнице жизнь. Константин остановился, махнул рукой, и, порывшись в кармане, протянул Бекки сторублевую бумажку, которую та схватила и привычно сунула в нагрудный карман. Цепкая обезьянья лапка вернула Косте очки и вручила визитную карточку с портретом бородатого доктора. На визитке было написано: «Принимаю с понедельника по пятницу с 10.30 до 16.30. Курортная поликлиника, третий этаж, кабинет 33».

4. Гринхилс – новый Чернобыль

После эвакуации жителей из Гринхилса, президент США Ларри Гровер провел встречу с руководителями ведущих телевизионных каналов, на которой призвал не нагнетать в обществе панических настроений. Были приостановлены трансляции репортажей из района, зараженного «черной мухой», как стали называть опасное насекомое в Америке, власти закрыли доступ в него журналистам.

В то же время в городке продолжали работать группы специалистов, видео об обстановке доставлялись министру обороны Артуру Маккейну, который докладывал ситуацию Ларри Гроверу. Поскольку копии сюжетов по принятой в США градации секретности лишь имели гриф «ограниченного распространения», они свободно ходили среди иностранных дипломатов и, заполучив одну из них, российский военный атташе в Соединенных Штатах полковник Лодыгин направил видеозапись в Москву.

* * *

– Александр Иванович, получен материал из Вашингтона. Доставить вам или подойдете в комнату для просмотра? – спросила генерала Строева заведующая отделом видеоматериалов.

– Подойду, – коротко ответил генерал и через нескольку минут оказался в маленькой комнате на седьмом этаже здания генштаба. Отсюда с высоты были видны одетые по осеннему люди, спешившие к пятиконечной звездочке станции «Арбатская», здание ресторана Прага, похожее на корабль, прямоугольные коробки высоток Нового Арбата за ним.

– Все готово, товарищ, генерал, – доложил оператор. – Прошу вас.

Строев отошел от окна и уселся в кресло. С шорохом задернулись шторы.

Гринхилс, казалось, спал. Обезлюдевшие улицы, закрытые окна домов, заросшие сорной травой тротуары, скопления мух там, где раньше размещались мусорные баки.

Камера показывает насекомых крупным планом, нацеливается на одно из них, и в увеличенном кадре отчетливо видны три крестика на прозрачных крылышках. «Чёрная муха», – звучит голос диктора за кадром, – прочно захватила город. Чтобы предотвратить загрязнение города бездомными животными ветеринарные службы ведут их отлов с использованием специальных усыпляющих средств».

На экране появился автофургон, он медленно обогнул главную городскую площадь и остановился у здания мэрии. Из кабины вышли двое мужчин в чёрных комбинезонах, масках, в жёлтых перчатках из плотной резины. У одного в руке был ветеринарный пистолет с длинным тонким стволом, у другого стальная ловчая петля на дюралевой палке. Они осторожно зашли за здание. Послышалось угрожающее рычание собаки, хлопнул выстрел. Через минуту двое в чёрном, ухватив за лапы, вынесли из-за угла потерявшее способность к сопротивлению животное и, раскачав, бросили через борт в укрытый брезентом кузов.

«Отловленные в городских дворах собаки и кошки доставляются в приюты для бездомных животных, развернутые за пределами режимной санитарной зоны», – прокомментировал сцену охоты диктор.

Камера показала границу закрытой зоны, обозначенную на местности витками колючей проволоки, полицейскими будками у дорожных шлагбаумов, треугольными табличками с чёрными силуэтами мухи и черепом с костями. «Не входи, умрешь!» – было написано под зловещими символами.

«Какой-то новый Чернобыль, – подумал Строев, когда сеанс завершился. – Пожалуй, даже страшнее: радиоактивное заражение не расползается само по себе, а гарантии, что ядовитых мух удастся удержать в Гринхилсе, нет. До выборов в США чуть больше недели, а их исход предсказать невозможно. В случае победы Майкла Ферри, имеющийся очаг заражения даст ему в руки страшное оружие, и смертельная опухоль начнет распространяться по земному шару. В этой ситуации эффективная защита от ядовитой мухи, как воздух нужна прямо сейчас, а отечественные препараты опробованы только на крысах. На переход к клиническим испытаниям на людях требуется, как минимум, год-два, на доведение вакцины до нужных кондиций и сглаживание побочных эффектов – ещё столько же».

5. «Ларри поджал хвост»

Предвыборная кампания в Соединенных Штатах вступила в завершающую стадию. В опросах рейтинговых агентств, один из богатейших людей в стране, сенатор Майкл Ферри несколько опережал действующего президента Ларри Гровера, но отрыв был незначительным. Всё решали последние оставшиеся до голосования дни. Пытаясь привлечь на свою сторону избирателей, соперники, как можно больше, показывались на публике, их лица не сходили с телевизионных экранов.

* * *

Парикмахер, готовивший Питона к очередному интервью, пригладил пробор, пощелкав ножничками, выровнял брови, отступил на шаг, полюбовался:

– Мистер Ферри, теперь вы писаный красавец, хоть на свадьбу!

Массажистка, в последний раз провела ладонями по плечам, пошлепала сенатора по щекам и выдохнула: