Дыханье Вселенной. Книга стихов

В просторах Вселенной

В бескрайней Вселенной,

В огромной галактике,

В солнечном вихре,

На нашей Земле,

В городе светлом,

В доме под крышей

Один человек

На белом листе

Мелкими, мелкими буквами

Пишет

О людях хороших,

О доме под крышей,

О городе светлом,

Прекрасной Земле,

О солнечном вихре,

О млечной галактике,

Лёгкой пушинкой

Витающей где-то

В бескрайних просторах

Вселенной ничьей.

Солнцепоклонник

Все девять месяцев я жду

Тепла, его так сердце просит.

По холодам, дождям иду,

Ловлю луч Солнца, неба просинь.

Не осуждайте же меня,

Что вновь на юг я улетаю.

Мне мало светового дня,

О жарком солнышке мечтаю.

Я пропитаться весь хочу

Лучистым, ароматным светом.

Когда обратно прилечу,

То буду жить тем чудным летом.

Метели, вьюги и мороз

Начнут ломиться в окна, двери.

А свет, что я в себе принёс,

Всё будет греть, я в это верю.

Наваждение

Оживший сад наполнен светом.

Конец весны, и пахнет летом.

Деревья жадно влагу пьют.

Ещё черёмухи цветут.

Щебечут в кущах воробьи,

Распелись, будто соловьи.

Повсюду свежая трава.

На ветках нежная листва.

И вновь льёт небо синеву,

А я, как будто бы, плыву

В бескрайнем голубом просторе.

Печали нет, любовь во взоре.

Перед распахнутым окном

Сидим, опять одни, вдвоём –

Моя душа и тела старость.

А старость никому не в радость.

Она согбенная сидит.

Душа же – молодо глядит.

Разлуки время не настало.

Забылась старость сном устало.

Мне двадцать лет

Душа, пока здесь старость спит,

Как птица, в прошлое летит,

Туда, в далёкие года.

Мне было двадцать лет тогда.

Я к морю часто приходил.

И в одиночестве бродил.

Нет, ничего я не искал.

Ходил бесцельно, размышлял,

Подолгу на камнях сидел,

На море синее глядел.

Случилось это на воде.

Плыву и знаю – быть беде.

Вернись! Плыви назад скорей.

Работай, тысяча чертей!

Как будто, кто-то мне кричал.

И я из сил последних мчал.

На берег выскочил, упал

За камень из прибрежных скал.

И тут же взрыв, и столб воды.

Вот так я избежал беды.

И это ведь не в первый раз,

Как будто кто-то снова спас.

В четыре года я тонул.

Мне гибкий прутик протянул

Прибрежный куст, меня держал.

А я, вцепившись, брата ждал.

Когда же было мне лет шесть,

На дерево задумал влезть.

Но сук сломался, я упал

И в ямку головой попал.

А там опавшая листва,

И мох, и мягкая трава.

Тогда я шею не свернул.

А мог бы. Бес меня тянул.

Ещё был случай, вот такой.

Зашли приятели за мной.

Пошли гурьбой в соседний парк,

Там музыка, гулянье пар.

Хоть я уже подростком был,

Но осторожность позабыл.

С качелей совершил прыжок.

И мне опять везун помог.

В тот миг я чудом уцелел.

Удар был страшен. Я летел

Через ограду и зевак

И оземь, рядом с корнем, шмяк.

Все ахнули. Я ж целым встал,

Но, правда, год ещё хромал.

Удар плашмя, а не ребром

Пришелся, понял я потом.

На спину всю один синяк

Я получил, как тайный знак.

Таких вот случаев, когда

То обходила вдруг беда,

То выходил на верный путь,

Хоть легче было бы свернуть,

Я насчитал ещё штук пять,

Себе-то мне чего уж врать.

Тогда, среди прибрежных скал,

Впервые смутно осознал,

Что так бывает неспроста.

Всего один исход из ста.

Незримый кто-то так ведёт,

И направляет, и зовёт

Меня по верному пути

И не даёт с него сойти.

Я избежал опасных драк,

Хоть был отчаянный дурак,

И к хулиганам не примкнул,

В учёбу с головой нырнул,

Тащил обязанностей груз,

И вот заканчиваю вуз…

На миг прервём повествованье.

Себе ж заметим, то купанье

Мне в память врезалось навек.

Уж так устроен человек.

Мне тридцать лет

Душа вспорхнула, полетела,

Но, осмотревшись, снова села.

Всего через десяток лет.

Кто же теперь даёт совет?

Хоть есть родные и друзья,

К себе прислушиваюсь я

И выбираю, что носить,

Что есть, что пить и с кем дружить.

Пока мой метод не подвёл.

Я так жену себе нашёл.

Увидев, понял – вот она,

С небес сошедшая жена.

Теперь уже пять лет живём

С двумя детьми, а не вдвоём.

Сначала появилась дочь,

В жену красивая, точь-в-точь.

Потом родился и сынок,

Ему сейчас один годок.

Хороший мальчик, но хлопот,

Как говориться, полон рот.

Однажды, с ним в саду гулял.

В коляске сын спокойно спал.

Вдруг слышу тихие слова.

Прислушался, шумит листва.

Откуда голос прозвучал?

А он спокойно продолжал:

– Хранитель говорит с тобой.

Не бойся, я ведь ангел твой.

Ты знаешь сам, без лишних слов,

Что я всегда помочь готов.

Но ты стремиться должен сам

На путь, ведущий к небесам.

Людская жизнь – всего ступень

Для тех, кому идти не лень

К посмертной жизни, неземной.

Ведь так её зовут порой,

Хотя она вполне земная.

Для вас она – подобье Рая.

Там тоже надобно трудиться,

Лентяй нигде не пригодится.

Как здесь себя покажешь нам,

Так там зачтётся по делам.

Вполне достойно там живут

Те, кто законы неба чтут.

И ты на правильном пути,

И дальше должен так идти.

Моим советам ты внимай

И сам, конечно, не плошай. -

Сей голос, лишь в мозгу, звучал.

В коляске сын спокойно спал.

И внешне всё, как прежде было.

Меня ж ознобом охватило.

Не тронулся ли я умом?

Как разобраться мне во всём?

Словам довериться сполна?

Другая жизнь, и где она?

А здесь жена, и дочь, и сын.

И не дожил я до седин.

Зачем загробный мир искать?

Но он сказал мне «не плошать».

Что ж, буду жить по разуменью,

А не по божьему веленью.

А если он поможет сам,

За то – спасибо небесам.

Мне шестьдесят лет

Душа моя опять вспорхнула

И тридцать лет перешагнула.

Седьмой десяток лет пошёл.

Меня мой ангел не подвёл.

И все прошедшие года

Его я чувствовал всегда.

Но ничего я не просил.

Работал и детей растил.

Уже и внуки появились.

Они сейчас бы удивились,

Узнав, кому внимает дед.

Для них-то я авторитет.

Что же касается детей,

Пришлось им слышать от людей,

С кем я трудился много лет,

Как часто ценен мой совет.

Конечно, я не идеал,

Но смену всё же воспитал.

Полжизни вузу посвятил.

Преподавал, спортсменом был.

Тренировал и мозг, и тело.

И не было такого дела,

Где я бы струсил, сплоховал.

Что я надёжен, каждый знал.

А дома жизнь вся на виду.

Вот-вот на пенсию пойду.

Как снег белеет голова,

И вспоминаются слова,

Про верный путь в загробный мир.

И снова тихий, как зефир,

Тот самый голос вновь сказал:

– По жизни, верно, ты шагал.

И впереди далёкий путь.

Ещё не время к нам шагнуть.

Трудись. А время подойдёт,

И тихо кончится завод.

Но жизни – это не предел,

Ведь и у нас есть много дел. -

Слова затихли, удалились

И в шуме ветра растворились.

А я подумал: – Жизнь людская,

Быть может, интересней Рая.

Глубокая старость

Душа опять легко взлетела.

Как хорошо летать без тела!

Оно там дремлет без меня

Уже, наверное, полдня.

Пора, пожалуй, возвращаться

И, с этим временем, прощаться.

Постранствовав, душа вернулась,

А старость сразу же проснулась.

Она немного оживилась.

Наверно, молодость приснилась.

Глаза открылись – сад в цветах.

Щебечут воробьи в кустах.

Над садом небо голубое.

Весь мир находится в покое.

И вспомнился вчерашний день.

Был юбилей, и грусти тень

Ещё витает надо мною,

Хоть был я окружён роднёю,

И рад был видеть дочь и сына.

Но старость так неумолима.

Всё вижу будто бы во сне.

Я всё приемлю, всё по мне:

Степенных внуков разговоры,

И правнуков горячих споры.

Подарки, адреса, цветы,

Но нет друзей, и где же ты,

Мой верный друг – моя жена.

Кем ты сейчас окружена?

Жизнь, как комета пролетела,

Путь прочертила и сгорела.

Вот и моя уже летит.

А мир незыблемый стоит.

Иду, лечу вслед за тобой.

Встречай, незримый ангел мой.

Душа уносится на небо

Всё небо, землю и моря

Обнять смогла любовь моя.

В ней нет ни дна, ни берегов,

Она объёмней всяких слов.

Лишь свет и синева во взоре.

А подо мною сине море,

И изумрудная вода,

И белоснежные суда.

Цветущие луга, ручьи.

Они для всех, они ничьи.

Леса там, горы и поля.

Родная, милая Земля.

Там жизнь симфонией звучит,

Она ликует и звенит,

И душу светом согревает,

Её баюкает, ласкает.

Душа свободно в высь несётся

И, вот-вот, к свету прикоснётся.

На Том Свете

Струится мягкий, ровный свет.

Я в нём рассеян, тела нет.

И это я осознаю

И сам всю душу отдаю.

Но свет редеет, исчезает,

И предо мною проступает

Знакомый сад, цветущий луг.

Привычные места вокруг.

Но здесь я гость, пришелец я.

С улыбкой смотрит на меня,

Встречает верный ангел мой

И увлекает за собой.

Он держится, как старый друг.

– Вот первый, запредельный, круг,

В котором вас мы принимаем, -

Он говорит. – Прекрасно знаем,

Что труден этот переход.

Для привыканья нужен год.

Знакомый мир мы создаём.

Все изменения – потом.

Очистится душа вначале

От мук сердечных и печали.

Сейчас идём в тот павильон,

Гостиницей послужит он.

Сюда не попадают дважды.

У нас нет голода и жажды.

Свет нам энергию даёт.

Всё тот же свет, что Солнце льёт.

Тут не довлеет тяготенье,

Поэтому легки движенья.

И нам совсем не нужен сон.

Всё, что мы видим, это он.

Ты снова молод, полон сил.

Свет восприятье изменил,

И здесь главенствует сознанье.

Но зренье, слух и обонянье

Усилены во много раз.

Вкус, осязанье – не для нас.

О них одни воспоминанья,

Чтоб лучше понимать желанья,

Живущих на земле людей.

Земля под нами, и на ней

Всё можешь просто наблюдать.

Но не дано тебе мешать

Тому, что происходит там.

Не всё подвластно небесам,

Где мы сейчас и пребываем.

Мы много видим, много знаем.

Скажу я сразу, наперёд,

Работы здесь на целый год.

И всё над собственной душой.

А это нелегко порой.

Ещё в душе пылают страсти,

И нет над ними вашей власти.

Как жизнью управлять другой,

Коль не справляешься с собой.

Учись и многомудрым глазом

Охватывай суть жизни разом.

Свои пристрастия забудь,

Всё изучай, ученым будь.

Ещё, обычный здесь, вопрос,

Людей он мучает всерьёз:

«А где жена, и где друзья?»

Скажу и это, не тая.

На разных уровнях они

В трудах проводят свои дни.

Все встречи будут интересны

Тем, что мы все здесь бестелесны.

В любое время дня и ночи,

Как только встретиться захочешь,

Того ты вызвать можешь сам,

Не обращаясь даже к нам,

Призвав своё воображенье

И волевое устремленье.

Все будут выглядеть всегда,

Как прежде, в лучшие года.

Родителей увидишь вновь.

Царит здесь чистая любовь.

В беседах многое узнаешь.

От дел ты их не отвлекаешь.

Они всегда и тут, и там,

Здесь всё подобно чудесам.

И ты так сможешь, в свой черёд,

Но это будет через год.

Отныне не хранитель я,

А мы с тобой теперь друзья.

Понадоблюсь, ты позовёшь,

Но многое и сам поймёшь.

Ты знаешь, сложен мир людей,

А этот мир ещё сложней.

Я один

Растаял без следа Хранитель,

И я один, безмолвный зритель

Моих ещё привычных снов,

Расстаться с ними не готов.

Уже ль не пробудиться мне

И пребывать здесь, как во сне?

А если вдруг исчезнет сон,

Во что я буду погружён?

Себя мне надо осознать,

И лишь потом везде летать.

Я на земле предполагал,

Что будет так. Ведь я летал

Во сне, и было так легко,

Хоть тело было далеко.

А здесь я сгусток полевой.

Как управляться мне с собой?

И как мне жить, других любя,

Когда не чувствую себя?

Заполнил всё пространство свет.

Я существую или нет?

Раз мыслю, значит и живу.

И не во сне, а наяву.

Но эта явь – без очертанья,

И без движенья, без желанья.

Желания рождает тело.

Вдруг, мной волненье овладело.

Не нужен здесь весь опыт мой,

Накопленный в среде людской.

Как много мне дала земля.

А здесь – всё начинать с нуля.

В чём смысл такого перехода?

И кто я есть, какого рода?

И хоть я тело потерял,

Но всё же не бесполым стал.

Так и должно, наверно, быть.

Мы – на земле, чтобы любить,

Рожать детей, лелеять души

И направлять их в небо с суши.

Здесь тоже есть движенье ввысь.

На каждом уровне трудись

И выполняй свою задачу,

Не уповая на удачу.

И по делам будут решать,

Куда там выше продвигать.

Вот мой Хранитель, не иначе,

Успешно справился с задачей.

Куда его теперь пошлют?

Кто власть над ним имеет тут?

Нужда ведь не отпала в нём.

Демократическим путём,

Быть может, принято решать

Куда, кого здесь посылать.

Созидающая мысль

Есть только мысль. Значит она

Как-то трудиться здесь должна.

Над чем трудиться я бы мог,

Ведь у меня нет рук и ног.

Вот это светлое мерцанье -

Материал для созиданья.

И лишь моё воображенье

Всё это приведёт в движенье.

А как себя мне воплотить?

В каком обличии мне жить?

Фантом живёт в фантомном мире.

Ужасно! Надо мыслить шире.

Здесь цель нужна, а цели – нет.

Добыча знаний – вот ответ.

А для чего нам что-то знать?

Чтобы на мир сильней влиять.

Пришли к тому же – для чего

Преобразовывать его?

Опять для знаний. Сел я крепко,

Зациклился. Нужна зацепка,

Чтоб разорвать порочный круг.

Тут осенило разум вдруг:

Когда мы что-то познаём,

То мыслеформы создаём

И концентрируем в сознанье

Вот это светлое сиянье.

При этом сами мы растём.

И знанья наши – не фантом.

Тогда естественно желанье

Усилить это состоянье.

Смысл перехода очень прост –

Неограничен здесь наш рост.

Как на земле, так в свете тут,

С различной скоростью растут.

Рост равен скорости познанья.

Здесь недостаточно желанья.

Важней – мыслительный багаж

И опыт драгоценный наш.

А как добиться ускоренья?

Как встарь – путем объединенья,

Организации труда.

Всё надо делать, как всегда.

На новом уровне, и всё же,

И там, и тут одно и тоже.

А как же вера в божества?

Ведь её сущность такова -

Она всегда доступна всем,

Будь ты хоть неучем совсем.

И каждый чувствует, молясь,

С тем божеством прямую связь.

Бог ничего не познаёт,

А лишь энергию берёт.

За счёт молящихся людей

Становится он всё мощней.

А что взамен им может дать?

Наверно, божью благодать.

Здесь верующие не растут,

А Богу душу отдают.

Два вопроса

С древнейших лет по наше время

Тяжёлым было жизни бремя.

И люди ждут, кто б им помог.

А небожители и Бог

Великим знаньем обладают,

Но от людей его скрывают,

Или не могут передать.

А как тогда искоренять

Пороки вечные людей?

Не было бы для всех мудрей

Дать знать о жизни после смерти.

Не надо говорить «поверьте».

Жизнь эту надо показать.

Не всё же избранным шептать,

Что и на небе мыслить будешь.

И если даже не забудешь

С небес сошедшие слова,

Всё книзу гнётся голова.

От вечной суеты, наверно,

Там и живут поныне скверно.

На это сверху Боги зрят.

Но почему они молчат?

Тут следует вопрос второй,

Он, как и первый, не простой.

Как добываются здесь знанья?

Путём естествоиспытанья,

Без совершеннейших приборов,

Экспериментов, жарких споров.

Критерий истины здесь, где,

Коль переменчивость везде?

Всё заменяет озаренье

И яркое воображенье.

И мы проникновенным взором

Всю новь увидим, как прибором.

А может быть, здесь знаний нет?

Тогда на всё один ответ.

Проба сил

Сейчас, какое время дня?

Кто контролирует меня?

И где в пространстве нахожусь?

Бездельничаю ли, тружусь.

Представлю-ка предмет простой.

Ну, например, стакан пустой.

Вот он передо мной висит.

Вот стол, и он на нём стоит.

Мысль отвлеклась, и всё пропало.

Хотя достигнуто не мало.

А если волю приложить.

Заставит ли она их жить?

Всё повторил, и – получилось:

Представленное сохранилось.

А как теперь мне их убрать?

Неужто надо заклинать:

«Исчезните сейчас же с глаз!»

Нет, заклинанья не для нас.

Здесь ключ один – воображенье

И волевое устремленье.

Удачный эксперимент

Пора свой облик создавать.

Рискну, мне нечего терять.

Представил зеркало и в нём

Себя – так чётко, будто днём.

В то зазеркалье я вхожу

И… ничего не нахожу.

Но как случилось, что опять

Себя я начал ощущать.

И тяжесть чувствую в руке.

И чей-то голос вдалеке,

– Пора, Сан Саныч, просыпаться.

Не хочет с неба возвращаться. -

Вокруг коллеги и друзья.

В лаборатории ведь я

В огромном шлеме с проводами,

Живой, с руками и ногами.

Я испытатель и прибор,

Не отошедший до сих пор

От занебесных впечатлений.

А мне кричат: «Да ты же гений!

Путь в занебесие открыл!

Всего-то пять минут там был,

А показалось, будто, вечность».

Меня ж оставила беспечность.

Всех, кто сейчас в восторге был,

Я ведь давно… похоронил.

И вновь загадка бытия -

Где сон, где явь и где же я?

Взгляд сантехника на космологию

Учёные дошли уже до Точки,

Которая когда-то взорвалась.

И из неё, как из бездонной бочки,

Вселенская природа создалась.

Причин Большого Взрыва мы не знаем.

Галактик много, что вороньих гнёзд.

Про Тёмную Материю читаем,

Её вишь больше, чем всей прорвы звёзд.

Ну, ладно бы, на том остановились.

Нет, дальше про Энергию темнят.

А совесть есть, скажите нам на милость,

У этих, так зарвавшихся, ребят.

Почти сходились все концы с концами,

Им не хватало только Чёрных Дыр.

А есть они, иль нет, проверьте сами.

Быть может, эти дырки в Антимир.

И всё туда безудержно стекает.

Так может вся Вселенная утечь.

Ну, как вода из ванны вытекает,

И мы её не можем уберечь.

Поэтому вся жизнь полна трагизма.

Но, всё-таки, хотелось бы узнать,

Хотя бы приблизительно, эскизно,

Где Точка Взрыва может пребывать.

Ещё не появилось ведь пространство,

А Точке Взрыва надо где-то быть.

Простите это наше дилетанство,

Без поллитровки здесь не разрулить.

А. И. Чурляеву-Дубинянскому

Упругая Вселенная

От звёзд далёких к нам доходит свет.

Мы чувствуем – в пространстве края нет.

А что меж звёздами? Пустая пустота?

Кромешный мрак, и в нём – созвездий красота?

Изменчив мир, и тайна в нём живёт.

Что есть пространство? Что нам свет несёт?

В пространстве простираются поля.

В их власти наше Солнце и Земля.

Кружится звёздный вихрь до головокруженья.

Но есть разгадка тайны, в этом нет сомненья,

Хотя галактикам и звёздам нет числа.

Да как на эту тайну посягнуть могла

Мысль человека, на какой-то там Земле!

Её и не найти во звёздной этой мгле.

А он осмелился поднять, возвысить взгляд

До звёзд, до пустоты. Смотрите же! Он рад!

Он понял, ощутил Вселенной красоту,