Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии

Не желающим святого крещения, после обращения и увещевания принуждения не чинить и никаких угроз не делать, понеже христианской проповеди надлежит любовь со смирением, кротостию и тихостию, понеже сердце человеческое насильствуемо быть не может».

Но положение новокрещенных было тяжелым. Сородичи смотрели на них как на отщепенцев. Поэтому многие из обращенных уходили из своих семей и поступали в услужение к русским или жили у воспреемников. Но были случаи, когда непривычные условия новой жизни и тоска заставляли их убегать назад в свои родные улусы. Появились следственные дела «о оказавшихся из новокрещенных в свои улусы побегах». Всевозможные меры, принимавшиеся духовенством к насаждению новокрещенных от языческого влияния, были не всегда эффективны. И использовать здесь силу святитель воспрещал. Так, им было отказано в посылке на Байкал отряда казаков, «для сыску беглых новокрещенных, дабы казаки не могли братским обид и разорения произвести».

Святитель много сил и энергии тратил на строительство. В Вознесенском монастыре был сооружен каменный соборный храм во имя Вознесения Господня, в который в 1805 году были перенесены мощи святителя Иннокентия, в Знаменском женском монастыре сооружен каменный храм во имя Знамения Божией Матери. В самом городе построены были четыре храма, и при Богоявленском соборе устроен придел во имя Казанской иконы Божией Матери, в котором впоследствии был погребен сам строитель – святитель Софроний. Построен был также каменный архиерейский дом с каменной же вокруг него оградой. Консистория, помещавшаяся в Вознесенском монастыре, была переведена в Иркутск, в новое здание.

Святителем прилагалось всяческое старание к открытию новых приходов, снабжению церквей приличной утварью, ризницей, устройству колокольного звона, лучшей постановке в церквах пения.

Архипастырские труды владыки сочетались с истинно подвижническим образом его жизни. Питался он скудно, спал на какой-нибудь коже на полу, непрестанно молился.

Щедрость святителя Софрония не знала границ. Его жилище и весь Вознесенский монастырь были переполнены больными, бездомными, сиротами. Народ шел к нему тысячами.

Святитель скончался 30 марта 1771 года во втором часу по полудни. После кончины, пришедшейся на второй день Святой Пасхи, прикрытый крышкой гроб с телом святителя целых шесть месяцев и десять дней простоял поверх пола в устроенном им Казанском приделе Иркутского собора. Все это время тело оставалось нетленным. И вскоре же от гроба святителя начались чудеса и исцеления больных. Таких чудес, только записанных и проверенных, еще до канонизации святителя насчитывалось шестьдесят восемь.

К его могиле стали приходить не только жители Иркутска и Забайкалья, но и страждущие и больные со всей Сибири.

8 марта 1909 года особой комиссией было произведено официальное освидетельствование останков святителя, причем обнаружилось, что через сто тридцать восемь лет, несмотря на близость к воде (рядом протекает река Ангара), несмотря на постоянную сырость в пещере и под полами собора, особенно в летнее время, гроб, одеяние и тело святителя Софрония сохранились нетленными.

В 1909 году в Иркутске состоялся Миссионерский съезд, который своим постановлением выразил желание ходатайствовать о прославлении святителя Софрония перед Святейшим Синодом. В следующем году 19 марта иркутский архиепископ Тихон (Донебин) обратился в Синод со своим личным ходатайством. В 1914 году архиепископ Иркутский Серафим сделал Синоду подробный доклад о житии и чудесах, исходящих от нетленных мощей святителя Софрония.

Однако прославление святителя состоялось лишь в 1918 году.

От неустановленной причины в храме произошел пожар, уничтоживший гробницу и нетленные мощи святителя Софрония. Знаменательно, что это событие совпало со днем хиротонии святителя, бывшем в 1753 году, и с новым праздником будущей безбожной власти – Первомаем (18 апреля по старому стилю), в то время уже достаточно широко и по-своему празднуемым – с пьянками, драками и «красными петухами», как тогда называли пожары.

Особая комиссия из духовных лиц, мирян, представителей судебной власти, экспертов-медиков и одного химика освидетельствовала прах и кости святителя, сохранившиеся после пожара, и благоговейно сложила останки в специальный ковчежец.

Сразу после пожара во много раз выросло число его почитателей, увеличилось количество панихид, уже перед ковчежцем. По рукам богомольцев и раньше ходили подписные листы с требованием скорейшего прославления угодника Божия, теперь их количество значительно увеличилось. Выросло число заявлений о новых чудесах и знамениях, совершившихся по молитвенному предстательству святителя, причем многие из тех, кто пережил подобное чудесное явление, свидетельствовали об этом на Иркутском епархиальном съезде перед всеми собравшимися. В адрес съезда поступили обращения из других епархий с поддержкой стремления иркутян к прославлению святителя Софрония. Обращения поступали не только из Сибири, но и из далекой Тверской, Киевской и других епархий.

Это ходатайство перед Святейшим Синодом было возбуждено и передано оттуда в совет Всероссийского Священного Собора. Кроме донесения высокопреосвященного Иоанна Иркутского Собору были представлены все обращения и заявления с описанием чудес, проверенных специальной комиссией, листы с подписями свыше 18 000 человек.

Собор епископов нашел благовременным осуществить благочестивое желание многочисленных почитателей памяти в Бозе почившего святителя Софрония.

Само торжество прославления, сроки которого деяниями Собора было предложено определить Иркутскому архиерею самому, сообразуясь с мнением патриарха и местными условиями, ориентировочно планировалось на 30 июня.

Вместе с тем, в адрес патриарха и Синода поступила записка от причта Иркутского кафедрального собора с просьбой отложить торжество погребения святителя, по крайней мере, до 8 октября.

Помимо опасений не уложиться в оставшееся до 30 июня время, серьезными представлялись политические и экономические причины. Страна находилась в состоянии гражданской войны; для богослужений не хватало свечей, муки, вина, деревянного масла; не было икон святителя; кроме всего для организации празднования нужно было получить разрешение у новых властей, а между тем «новая власть в лице комиссаров устройство торжества в ближайшее время находит неудобным». «Наконец, – пишут клирики Иркутска, – в городе в настоящее время крайне напряженная обстановка вследствие движения Белой Армии с Дальнего Востока. Во что это выльется через месяц-другой, сказать трудно».

Против таких доводов трудно было что-либо возразить, и патриарх дал согласие на перенесение срока прославления на более благоприятное время. В минуту разногласий о времени прославления сам святитель Софроний явился архиепископу Иоанну и рек ему: «Мужайся!», чем вдохновил его пойти наперекор видимым препятствиям. Торжество состоялось именно 30 июня.

С 1937 года, после закрытия этого храма, святыня пребывает под спудом.

Блаженная Ксении Петербургская, Христа ради юродивая [15 - Юродивые – люди, принимавшие на себя из любви к Богу и ближним один из подвигов христианского благочестия – юродство о Христе. Они не только добровольно отказывались от имущества, удобств и благ жизни земной, от выгод жизни общественной, от родства самого близкого и кровного, но принимали на себя вид безумного человека. Эти подвижники не стеснялись говорить правду в глаза сильным мира сего, обличали несправедливых, радовали и утешали людей.]

(XVIII в.), память 6 февраля

Родилась, вероятно, в 1732 году (по мнению других исследователей – в 1731 г.), отца ее звали Григорием, а имя матери неизвестно. По достижении совершеннолетия, Ксения Григорьевна вышла замуж за придворного певчего, полковника Андрея Федоровича Петрова, и жила с супругом в Санкт-Петербурге в небольшом домике на Петербургской стороне, купленном Андреем Федоровичем на приданое своей жены. Дом этот стоял на улице, которая тогда так и называлась – улица Андрея Петрова, по имени домовладельца. Нынешнее название улицы – Лахтинская. Дом стоял на пересечении улицы Лахтинской и Большого проспекта.

С мужем Ксения прожила всего 3,5 года, детей у них не было. Внезапно Андрей Федорович заболел «жаром», «горел»(вероятно, у него был тиф) и скончался, оставив Ксению Григорьевну вдовой на 26-м году ее жизни. Перед смертью муж завещал ей: «Служи Господу Богу нашему, славь Всеблагое Имя Его…».

Молва несла и еще одно страшное известие. Андрей Федорович умер без покаяния, стало быть, Царствия Божия не обрящет!

Все это так сильно поразило Ксению Григорьевну, что она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи.

Для женщины XVIII столетия муж был основой бытия, образом Божиим во плоти. Подвиг блаженной Ксении – подвиг любви. Она пошла на высшее самопожертвование, утверждая, что это она, Ксения, умерла без покаяния, а раб Божий Андрей Федорович жив и путь в Царствие Небесное ему не заказан.

Многим она казалась лишившейся рассудка. А после того, как Ксения раздала все свое имущество бедным, дом подарила своей знакомой Параскеве Антоновой, родные Ксении даже подали прошение начальству Андрея Федоровича, прося не позволять Ксении в безумстве раздавать свое имущество. Начальство умершего Петрова вызвало Ксению к себе, но убедилось, что Ксения в полном разуме, совершенно здорова, а потому имеет право распоряжаться своим имуществом, как ей угодно.

Слабоумие и юродство не имеют между собой ничего общего. Наоборот, чтобы решиться на юродство, необходимо величайшее мужество, то есть наличие в человеке сильно развитой воли, и ясное сознание как о жизни вообще, так и об избираемом пути. Она избрала тяжелый путь юродства Христа ради. Облачившись в костюм мужа, она стала всех уверять, что Андрей Федорович вовсе не умирал, а умерла его супруга Ксения Григорьевна, и уже, никогда потом, не откликалась, если ее называли Ксенией Григорьевной.

Блж. Ксения Петербургская

Существует предположение, что она несколько лет находилась в Алексеевской женской обители близ Арзамаса, основанной преподобным Феодором Санаксарским (Ушаковым).

В Петербурге, определенного местожительства Ксения не имела. Она целый день бродила по Петербургской стороне в районе прихода Церкви святого Апостола Матфея[16 - Санкт-Петербург, угол Б. Пушкарской и Лахтинской ул. Утрачена.].

Мало-помалу к странностям блаженной привыкли, поняли, что она не простая побирушка-нищая, а какая-то особенная. Многие поэтому стали жалеть ее, старались чем-либо помочь ей. Эта жалость особенно стала проявляться с того времени, как камзол и кафтан мужа на блаженной совершенно истлели, и она стала одеваться зимой и летом в лохмотья, а на босых ногах, распухших и красных от мороза, носила рваные башмаки. Видя едва одетую, измокшую или зазябшую юродивую, многие давали ей теплую одежду, обувь, милостыню, но Ксения ни за что не соглашалась надеть на себя теплую одежду и всю жизнь проходила в жалких лохмотьях – красной кофте и зеленой юбке, или, наоборот, – в зеленой кофте и красной юбке. Выбор этих цветов не случаен – это цвет мундиров российской армейской пехоты, в которой, вероятно, служил ее муж.

Санкт Петербург – военная столица, XVIII век время военных побед – облик блаженной Ксении противопоставлен облику героев того времени. Воин мужчина, а она – слабая женщина. Богатство дворцов, грохот пушек и парадов, чеканный слог приказов – и ее великое смирение, тихая, нищая, бездомная жизнь, малопонятная речь… Другой мир – иные ценности.

Милостыню она не принимала, а брала лишь от добрых людей «царя на коне» (копейки с изображением всадника), и тотчас же отдавала этого «царя на коне» таким же беднякам, как и сама она.

Ксения изредка заходила к своим знакомым, обедала у них, а затем снова отправлялась на улицу.

Где она проводила ночи, долгое время оставалось неизвестным. Этим заинтересовалась полиция. Оказалось, что Ксения, несмотря ни на какое время года, несмотря ни на какую погоду, уходит на ночь в поле, коленопреклоненно становится здесь на молитву и не встает уже до самого восхода солнца, попеременно делая земные поклоны на все четыре стороны.

Рабочие, возводившие каменную церквь на Смоленском кладбище, стали замечать, что ночью, во время их отсутствия на стройке, кто-то таскает на леса целые горы кирпича.

Оказалось, что это была раба Божия, блаженная Ксения.

– Когда ты спишь, Андрей Федорович? – спрашивали блаженную.

– Успеем выспаться в земле, – отвечала она. Блаженная Ксения очень заботилась, чтобы фундамент церкви укладывали особенно прочно.

– Много ей придется вынести, – говорила она, – но устоит… Ничего…

Действительно, в наводнение 1824 года, отображенное А.С. Пушкиным в поэме «Медный всадник», когда было разрушено кладбище, снесено множество крестов и могил, уничтожены кладбищенские книги, храм подвергся большой опасности, но все же устоял.

Ксения Блаженная подвигом духовной и телесной нищеты, любви к ближним и молитвою стяжала дар прозорливости. Этим своим даром многим помогала Ксения в деле жизненного устройства и душевного спасения, о чем свидетельствуют известные случаи, сохранившиеся в памяти жителей Петербургской стороны:

Однажды Ксения, зайдя в гости к купчихе Крапивиной, беседовала с хозяйкой и принимала от нее угощения. Жалея молодую купчиху, столь радушно ее принимавшую, и предвидя ее близкую смерть, Ксения пожелала сказать ей о необходимости должного христианского приготовления к смерти. Посему, входя, она во всеуслышание сказала между прочим: «Вот зелена крапива, а скоро-скоро завянет». Все слышавшие это гости Крапивиной не придали словам Ксении должного внимания, однако позднее, после внезапной скоропостижной смерти молодой купчихи, вспомнили эти слова и были поражены.

В другой раз пришла Ксения к своей хорошей знакомой Параскеве Антоновой, которой она раньше подарила дом свой, и говорит ей: «Вот ты тут сидишь да чулки штопаешь и не знаешь, что тебе Бог сына послал! Иди скорее на Смоленское кладбище!».

Антонова, поспешно побежала на Смоленское кладбище. На одной из улиц Васильевского острова вблизи Смоленского кладбища Антонова увидела большую толпу. Оказалось, что какой-то извозчик сбил с ног беременную женщину, которая тут же на улице разрешилась от бремени мальчиком, а сама скончалась. Параскева Антонова взяла ребенка к себе. Узнать, кто была его умершая мать, кто был его отец, несмотря на усиленные старания, как Петербургской полиции, так и самой Антоновой, не удалось.

Она дала ему прекрасное образование и воспитание. Впоследствии он сделался видным чиновником и до самой смерти берег и покоил свою приемную мать.

Евдокия Денисьевна Гайдукова, скончавшаяся в 1827 году, принадлежала к числу тех лиц, которых любила и иногда посещала блаженная Ксения. Однажды обрадованная ее приходом, Евдокия Денисьевна поспешила накрыть на стол, усадила за стол Ксению и стала угощать ее, «чем Бог послал». Кончился обед. Евдокия Денисьевна стала благодарить Ксению за ее посещение и извиняться за плохое угощение.