Это просто…

В один из очередных вечеров она лежала, уткнувшись носом в мою шею. Я чувствовал ее дыхание. Размеренное и теплое, от которого по коже шли мурашки. Они спускались от того места, где ощущался нежный практически бесшумный поток, вниз, минуя ключицу и переходя на грудь. Ногтем эта девушка с каштанового цвета волосами и редкими веснушками проводила белую вдавленную полосу от паха, слегка задевая волосы, вверх к пупку. Полоса становилась красной. Затем она чертила петлю на моем животе, которая потом переходила в полосу, идущую от верхних отделов пресса к ребрам и груди. Она как и предыдущая полоса постепенно краснела, как бы являясь приемником прошлой линии. Мурашки «эффектом домино» продолжали свой ход от груди к животу и паху, покрывая всю правую часть моего торса.

– Как интересно… – прошептала она, уже разглаживая ладонью бугристую от мурашек кожу.

– Что? – спросил я, всматриваясь в черный от темноты белый потолок. Если бы я закрыл глаза ровным счетом ничего бы не поменялось. Возможно, я бы просто провалился в сон.

– А левая часть гладкая, – она слегка дотронулась подушками пальцев до левой груди.

– Физиология, – я немного повернул голову и сквозь темноту разглядел каштановую копну волос.

– Откуда знаешь? – ее рука остановилась на груди справа и замерла.

– Отголоски молодости, не более, – большим пальцем я провел вдоль позвоночника вниз, прощупав каждый выпиравший из-под кожи позвонок.

– Так хорошо, – прошептала она, и ее губы застыли в незаконченном поцелуе на моей шее.

– Нравится?

– Ага…

Я еще раз провел большим пальцем по направлению позвоночника, сделав акценты на каждом из позвонков. За окном по карнизу били капли осеннего дождя. Невидимый небесный барабанщик решил показать нам свое соло. Оно убаюкивало и пронзало тишину темноты квартиры, которая сгустилась так сильно, что стала похожа на желе или мармелад. Еще немного и можно было бы взять эту тишину обеими руками. Наверное, в такой тишине рождались звезды миллиарды лет назад. Маловероятно, что тогда тоже была осень, но, если бы это было так…

В какой-то момент мне показалось, что она уснула. Ее дыхание было тихим и ровным как ход виниловой пластинки, когда заканчиваются дорожки на черном пластике. Диск просто размеренно крутится, а игла немного шипит через динамик, проходя все один и тот же круг снова и снова. Звук ее размеренного дыхания отражался от моей кожи и долетал до ушей. И несмотря на его спокойную тишину, он все равно казался достаточно громким, однако до тех пор, пока я к нему не привык и перестал слышать, погрузившись в состояние пустой темноты, в которой не было даже барабанной дроби дождя.

– Эй, ты что, спишь? – спросила она полушепотом.

– А, что? Нет, – ответил я, даже не понимая, говорю я правду или лгу. Мрак же рассеялся сам собой, снова вернув звуки дождя в мой мир.

– Не спи, – сказала она и положила свою голову мне на грудь.

– Хорошо, – я снова взглянул на ее копну волос, – может тогда выпьем кофе?

– Нет, давай лежать дальше. Я не хочу, чтобы ты уходил.

В такие моменты кажется, что время застыло, но на самом деле оно летит подобно космическому кораблю в бесконечном пространстве величественного космоса. И пусть в нем другие законы, другая физика, все совершенно другое, корабль все равно летит. Я больше не ведал, который сейчас час: прошло два часа или половина только лишь одного. В любом из случаев – время неумолимо: оно может стекать подобно смоле дерева по коре, капая на проросшую рядом зеленую траву, а может нестись с огромной скоростью как на встречу тебе, так и прочь от тебя.

– Почему ты не женился? – она впервые за все это время, что мы лежали, подняла взгляд на меня и пристально посмотрела мне в глаза сквозь темноту.

– Это очень неконкретный вопрос… – я посмотрел в ее черные глаза, – что ты имеешь ввиду?

– Тебе тридцать, ты – холостяк, почему ты до сих пор не женат?

– Возможно, я просто случайно упустил этот момент, а возможно, просто его не было…

– Ну, я не верю.

– Почему же?

– Похоже на отмазку.

– Что поделать, раз так, – я снова смотрел в потолок, пытаясь сам себе ответить на этот же довольно простой вопрос.

– Ты не хочешь об этом говорить? – она провела ладонью по моему животу.

– Нет, не то чтобы не хочу, – я завел пальцы в копну каштановых волос, – просто это достаточно сложно, надо думать и анализировать. А сейчас это тяжело сделать. Скорее всего, просто не было подходящего человека рядом, вот и весь ответ.

– Хорошо, я не буду больше копать в этом направлении.

– Да нет, ты меня неправильно поняла. Не то, чтобы я не хочу говорить об этом. Конечно, нет, это не секретная какая-то информация…

– А почему не секретная? – и она провела кончиком носа от груди к шее, так иногда делают кошки.

– Сейчас сделала как кошка, – подметил я.

– А ты разве не знал? – ее голос был очень похож на шепот, но по сути не был им.

– Чего?

– Люди – это кошки.

– В смысле?

– Кошка появляется в твоей жизни только тогда, когда это действительно нужно. Но даже, если сама судьба говорит тебе о ее, то есть кошке, необходимости, это еще не значит ровным счетом ничего, ибо она может просто прийти, посмотреть, а затем уйти. Также и человек: он появляется, но ты просто можешь проконтактировать с ним невербально и нетактильно, а просто, увидев издалека, и на этом все.

– Мне нравится эта идея. Правда, она мне кажется достаточно сложной для восприятия. Я иногда иначе объясняю взаимодействие между людьми.

– Как?

– Я представляю наш мир…

– Тип вселенную?

– Ну, да, что-то вроде. Так вот, это огромное пространство, а каждый человек – это корпускула, несущая свою энергию. Корпускула или частица, которая летит бесконечно в этом пространстве, сталкиваясь с такими же другими как и она. С некоторыми она сталкивается, отскакивает, изменяет траекторию своего полета, а с другими как бы склеивается, и вот они несутся вместе. От них могут отлетать новые корпускулы, с течением времени и так далее.

– А говоришь, что это я сложно объясняю, – она запихнула под мою правую ногу свою левую, а свою правую закинула поверх моих двух. Бедром я почувствовал выступавшие острые короткие волосы на ее лобке и шедшее от нее тепло.

В комнате было свежо. Открытое на кухне окно медленно, постепенно охлаждало общее пространство квартиры, начиная с ее пола и воздуха непосредственно. Вместе с квартирой охлаждался и я. Если сначала я лежал и не чувствовал прохлады из-за вихря серотонинового коктейля и расширенных сосудов по всему телу, то спустя час начал ощущать сначала легкую прохладу, которую находил в какой-то степени даже приятной, а потом понял, что приятная прохлада стала совсем некомфортной мне. Особенно это стало понятно тогда, когда я оказался в захвате ее теплых ног под одеялом. Сама же она находилась под одеялом практически вся, если не считать голову и руку.

– Замерз? – и не дожидаясь ответа, она раскрыла одеяло. Так мы легли уже лицом друг к другу. Одеяло бесшумно опустилось где-то сзади, создав некое теплое подобие капсулы, – холодный.

– Немного. Зато ты теплая, – я прижался к ней и почувствовал ее нежную теплую грудь.

– Так, и что там было дальше?

– Ты о чем?

– Ну, ты говорил про несекретную информацию, а потом мы отвлеклись на кошек и корпускулы.

– Ах, это. Знаешь тут все как у всех. Для начала стоит понять, наверное, что есть любовь? А я, собственно, этого не понимаю. К четвертому десятку я лишь уверовал в то, что любви не существует…