Секретный рейд адмирала Брэда

– Тоже владеете германским?

– Двумя десятками фраз, сэр.

– На этом судне можете считать себя эскадренным полиглотом.

– Благодарю, сэр. Осмелюсь заметить, что она действительно очень красива, сэр.

– Так «заметить» или сразу же посоветовать? – мягко поинтересовался адмирал, чуть не обжегшись огненным кофе. – Вы уж, будьте добры, договаривайте, младший матрос[26 - Младший матрос приравнивается к рядовому первого класса армии США или к капралу морской пехоты.].

– Прошу прощения, сэр. – Даже сквозь естественную «шоколадность» лица стюарда просматривалась теперь предательская бледность, выдававшая его испуг. – Я всего лишь позволил себе высказать мнение, сэр. Понимаю, что делать этого не следовало, сэр.

– Зато я буду знать, к кому обращаться за советами в подобных случаях, – добродушно ухмыльнулся адмирал. – Напомните о себе в ближайшем порту, наш эскадренный полиглот.

Как только стюард закрыл за собой дверь, адмирал тотчас же связался с полковником разведки и попросил занести ему данные на швейцарскую журналистку Эльзу Крафт. Ричмонд не давал знать о себе добрых полчаса, так что можно было подумать, что он то ли запрашивает сведения у швейцарской службы безопасности, то ли с пристрастием допрашивает саму журналистку. Брэд уже совершенно разуверился в возможности пообщаться с полковником на эту тему еще раз, когда в дверь каюты постучали.

– Не полагаясь на телефон, которому я по привычке хронически не доверяю, решил сам заглянуть к вам, – объяснил он командующему эскадрой.

– Доложите, – оторвался Брэд от чтения «Дневника капитана Скотта», который специально прихватил с собой в этот рейд. Записки этого антарктического неудачника он почитал с таким же уважением, как и «клондайкские» рассказы Джека Лондона.

– Сведения, касающиеся Эльзы Крафт, сэр. Двадцать девять лет, – назвав возраст журналистки, Ричмонд оторвал взгляд от бумажки и вопросительно взглянул на адмирала.

– Буду знать, что определить возраст женщины для нашей разведки – не проблема, – мрачновато отреагировал тот. И тем не менее, движением руки указал полковнику на кресло, в которое тот может опуститься.

– Уроженка Цюриха. Университет в Женеве. Дочь банкира. – Опять вопросительный взгляд на адмирала, однако на сей раз без какой-либо реакции.

– И жена управляющего одного из крупнейших швейцарско-австрийских банков.

– Я не собираюсь делать ей предложение, полковник, – не стал дожидаться очередного вопросительно-пронизывающего взгляда Полярный Паломник.

– Это всего лишь строчки из биографии журналистки Эльзы Крафт, сэр. Получила журналистскую премию за статьи по проблемам экологии и исследования альпийских ледников. Альпинистка. Побывала на нескольких альпийских вершинах. Увлекается охотой.

– Какой еще охотой?

– На медведей и волков. То есть классическим мужским занятием. Отличается снайперской меткостью. Кстати, страстная коллекционерка айсбергов, разумеется, в виде открыток, фотографий и прочих отображений.

В этом месте адмирал вздрогнул и теперь уже сам вопросительно взглянул на полковника разведки, который, несомненно, хорошо был осведомлен и об его, Брэда, собственном увлечении. До коллекционирования открыток он, ясное дело, не снисходил, но кто не знает, что домашний и служебный кабинеты его увешаны картинами, от которых веет космическим холодом Арктики и романтикой первых золотоискателей на Юконе в духе Джека Лондона?

– Излишние подробности, – скептически подвел итог адмирал.

– Однако женщина, судя по всему, суровая.

– Это все?

Ричмонд выразительно пожал плечами.

– У нее прекрасные рекомендации и редакционная аккредитация. Никаких иных препятствий, кроме нежелательности появления на военном судне гражданского женского пола, при ее допуске к участию в экспедиции не возникало.

– Понятно. Благодарю за оперативность. Хотите что-то добавить? – спросил адмирал, видя, что полковник все еще не торопится «откланиваться». И даже не поднялся из-за столика.

– Почему вас заинтересовала личность этой журналистки, сэр?

– Уже хотя бы потому, что она – журналистка, – сделал Брэд ударение на последнем слоге, – а не журналист.

– Мне почему-то показалось, что вас что-то настораживает в самом факте появления этой женщины на борту авианосца.

– Я представления не имею об этом человеке, которого ни разу в жизни не видел. Но дело не в этом. Не думаю, что это ваши собственные наблюдения, полковник.

– Почему?! – изумился Ричмонд.

– Подозреваю, что сейчас вы пользуетесь чьей-то подсказкой.

– Почему вы так решили?

– Например, моего стюарда, младшего матроса Эстадио.

Полковник замялся и нервно потер рука об руку, словно пытался отогреть их после длительного пребывания на морозе.

– Нет, я, конечно, поинтересовался, знаком ли он с госпожой Крафт.

– И этого оказалось достаточно.

– Простите, адмирал, но у разведки свои методы сбора информации, которые вы совсем недавно поощряли.

– Не отрицаю, – сухо пробубнил адмирал. – Просто я не думал, что ваше рвение столь бурно проявится на единственной на этом судне (остальные шестеро военнослужащих – не в счет) по-настоящему красивой, как меня убеждали, женщине.

– А тем временем, – стоически принял этот удар ниже кобуры колонел от разведки, – я узнал, что госпожа Крафт упорно пытается пробиться к вам в каюту. Только для того, чтобы взять интервью, разумеется, – поспешно уточнил Ричмонд.

– Тем более – не отрицаю. И не вздумайте устанавливать за этой журналисткой слежку, – и это прозвучало так, словно адмирал предупреждал, чтобы Ричмонд не вздумал ухаживать за ней.

– Это исключено, сэр, – иронично заверил командующего питомец генерала Доновэна, – авианосец «Флорида» – часть свободной, демократической Америки, сэр.

– Поэтому сосредотачивайтесь на остальных четырех, – в том же тоне и духе предложил ему адмирал. – Вы свободны, полковник.

Разговор с Ричмондом оставил в душе Брэда настолько гнусный отпечаток, что ему тотчас же захотелось пригласить ничего не подозревающую Эльзу Крафт к себе в каюту. Разумеется, только для того, чтобы позволить проинтервьюировать себя. Тем более что в «портрете», созданном для него холодной информационной кистью разведчика, уже появилось нечто такое, что способно было заставить адмирала-полярника относиться к ней с должным уважением.

…Но вместо голоса швейцарки в телефонной трубке прозвучал голос вахтенного офицера:

– Докладываю, сэр, что айсберг никоим образом не проявил себя. Есть основания считать, что это был самый обычный айсберг. И теперь он остался далеко позади эскадры.

– И все же следите за каждой льдиной, которая приближается к эскадре, и особенно к нашему судну.

– Есть, следить, сэр.

Адмирал уже подумывал о том, чтобы прилечь на несколько минут, дабы окончательно вытравить из себя остатки ночной бессонницы, как вдруг по внутренней спецсвязи позвонил полковник Ричмонд.

– Забыл сообщить интересную деталь, о существовании которой вы наверняка не знаете.

– И опять-таки она касается журналистки-альпинистки?