След надежды

– Понятия не имею...во всяком случае, пока.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда Рэй три часа спустя вошел в конференц-зал, у Кери все еще не было ничего существенного. Но теперь ей казалось, что она стала лучше понимать, кто такой на самом деле Джексон Кейв.

– Рада тебя видеть, детектив Сэндс, – сказала Магс, когда он вошел с бутербродами и кофе со льдом.

– Я тоже рад тебя видеть, рыжая, – сказал он, кладя бутерброды на стол.

– Нет, я, наконец, протестую, – раздраженно ответила она.

Кери не помнила, когда именно Рэй начал называть Маргарет Мерриуэзер «рыжей», но той это нравилось. И Кери была почти уверена, что несмотря на ее реплику, сейчас Магс тоже ничего не имела против этого.

– Я принес данные о финансах и собственности этого парня, – сказал Рэй. – Не думаю, что нам это сильно поможет. Мы просмотрели их вместе с Эджертоном, но и он не заметил ничего необычного. Хотя сам факт, что кто-то владеет таким огромным состоянием, уже наталкивает на определенные подозрения.

– Верно, – согласилась Кери. – Но подозрений недостаточно, чтобы начать действовать.

– Он хотел привлечь Паттерсона, но я попросил его пока воздержаться от этого.

Детектив Гарретт Паттерсон не зря получил прозвище «Пчела». Он был вторым лучшим техническим специалистом в отделе после Эджертона, и, хотя ему не хватало интуитивного дара Эджертона выискивать связующие звенья в хаотичной информации, но у него был один несомненный талант – он любил копаться в мелочах и часто находил то, что оставалось незамеченным остальными.

– Это хорошая мысль, – немного подумав, сказала Кери. – Он мог бы что-нибудь найти в информации о собственности. Но меня беспокоит мысль о том, что он может что-то сказать Хиллману или ненароком забросить слишком широкую сеть поисков, что привлечет ненужное внимание. Не хотелось бы подключать его к этому, разве что у нас совсем не останется выбора.

– А мы близки к тому, – сказал Рэй. – Если только, конечно, ты за эти пару часов не вывела Кейва на чистую воду.

– Не могу этим похвастаться, – призналась Кери. – Но кое-что интересное мы обнаружили.

– Например?

– Ну, для начала, – сказала Мэгс, – Джексон Кейв не всегда был таким подонком.

– А вот это новость, – сказал Рэй, разворачивая бутерброд и откусывая большой кусок. – Как так?

– Он работал в прокуратуре, – ответила Магс.

– Он был прокурором? – спросил Рэй, едва не подавившись. – Защитник насильников и растлителей несовершеннолетних?

– Это было очень давно, – сказала Кери. – Он пошел в прокуратуру сразу после окончания юрфака в Университете Южной Калифорнии и проработал там два года.

– Не смог развернуться там на полную катушку? – удивился Рэй.

– На самом деле у него были поразительные показатели. По всей видимости он был не слишком сговорчивым и большинство дел направлял в суд. В его пользу было вынесено 19 приговоров и два вердикта присяжных. И ни одного оправдательного приговора.

– Неплохо, – признал Рэй. – Так почему он переметнулся в другой лагерь?

– Чтоб ответить на этот вопрос, нам пришлось попотеть, – сказала Кери. – Вообще-то до этого дошла Магс. Объяснишь?

– С удовольствием, – сказала она, оторвав взгляд от кипы бумаг, лежащих перед ней.

– Утомительные исследования все же дают свои плоды. У Джексона Кейва был сводный брат, Кой Трембли. У них были разные отцы, но воспитывались они вместе. Кой был на три года старше Джексона.

– Кой тоже был адвокатом? – спросил Рэй.

– Вряд ли, – сказала Магс. – В юности Кой постоянно был не в ладах с законом, в основном по мелочам. Но когда ему стукнул тридцать один год, его арестовали за насильственные действия сексуального характера. Он обвинялся в приставаниях к девятилетней девочке, жившей по соседству.

– И Кейв защищал его?

– Формально – нет. Но сразу же после ареста он взял девятимесячный отпуск в прокуратуре. Официально он не значился адвокатом Трембли, его имя не указано ни в одном документе этого дела.

– Но есть какое-то «но», – предположил Рэй.

– Верно, дорогой, – ответила Магс. – Но он подал информацию в налоговую, что в этот период он занимался «юридическими консультациями». Я сравнила его слог с формулировками, содержащимися в деле Трембли. Некоторые фразы и логические построения весьма напоминают более поздние работы Кейва. Думаю, вполне возможно предположить, что он тайно помогал своему брату.

– И как он с этим справился? – спросил Рэй.

– Неплохо. Дело Коя Трембли было закрыто присяжными. Прокуроры еще спорили, стоит ли подавать заявление об отмене вердикта, когда отец этой девочки пробрался в квартиру Трембли и выстрелил в него пять раз, один из выстрелов попал ему прямо в лицо. Он не выжил.

– О, боже, – пробормотал Рэй.

– Ага, – согласилась Кери. – Приблизительно в то же время Кейв подал в прокуратуру заявление об увольнении. Он сложил свои полномочия через три месяца. Затем он неожиданно появляется в новой фирме, занимающейся в основном корпоративными клиентами. Также некоторое время он занимался защитой белых воротничков, но с годами сфера его деятельности все более ограничивалась людьми того сорта, что и его брат.

– Погоди, – недоверчиво перебил Рэй. – Следует ли это понимать так, будто он стал адвокатом в память о своем умершем брате, чтобы защитить разных моральных уродов?

Кери покачала головой.

– Без понятия, Рэй, – сказала она. – Кейв многие годы почти никогда ничего не говорил о своем брате. И если говорил, то лишь о том, что Кой был жертвой ложного обвинения. И говорил он это с полной уверенностью. Вполне возможно, что начало его практики зиждилось на благородных намерениях.

– Хорошо. Допустим, я поверю в это по принципу презумпции невиновности. Но что тогда, черт возьми, с ним произошло?

В разговор включилась Магс.

– Совершенно очевидно, что реальную вину большинства его ранних клиентов, которых он защищал бесплатно, можно было поставить под сомнение. Некоторых из них он брал после опознания, некоторых – просто с улицы. Некоторых из них ему удавалось вытащить, но зачастую – нет. В то же время он часто выступал с речами на конференции по гражданским свободам. Он произносил действительно хорошие речи, страстные. Ходили даже слухи, что однажды он сможет баллотироваться на должность президента.

– Пока это походит на американскую историю успеха, – сказал Рэй.

– Так и было, – согласилась Кери. – По крайней мере, лет десять назад. Потом он взял дело одного парня, не вполне соответствующее его профилю. Серийный похититель детей, очевидно, профессионал. И он щедро заплатил Кейву за защиту.

– С чего это он вдруг взялся за это дело? – спросил Рэй.

– Точно неизвестно, – сказала Кери. – Его деятельность еще не обрела стабильность. Вполне возможно, что причина была в деньгах. Возможно, он не считал этого парня таким уж подонком. Против него были выдвинуты обвинения за заказное похищение, а не за нападение или сексуальное насилие. Парень похищал детей и продавал их за крупные суммы. Его можно было назвать «профессионалом». Как бы то ни было, Кейв взялся за это дело, парня оправдали, вот тут-то и протопталась тропинка. К нему гурьбой повалили подобные клиенты, многие из которых были менее…профессиональными.

– В это же время, – добавила Магс, – его дела пошли в гору. Он переехал из крошечного помещения магазина в Эхо-Парке в офис в центре города, в котором работает и поныне. И он никогда не оглядывался назад.

– Не знаю, – скептически промычал Рэй. – Сложно проследить связь между борьбой за гражданские права обездоленных и безжалостной акулой юриспруденции, защищающей педофилов и, возможно, осуществляющей координацию организации детского сексуального рабства. Мне кажется, будто мы что-то пропустили.

– Думаю, детектив Рэймонд, – хрипло произнесла Магс, – что ты обязательно выяснишь, что именно.

Рэй хотел было что-то ответить, но вовремя понял, что она его просто поддразнивает. Они все с облегчением рассмеялись, радуясь возможности разрядить обстановку, которая незримо, но ощутимо накалялась. Кери снова вернулась к волнующей их теме.