Наблюдая

Идя по коридору, она поняла, что испытывает смешанные чувства.

Она вспомнила, что Кира сказала ей про Рею: «Она думала, что ты будешь делать в будущем замечательные вещи».

Раскрытие убийств – конечно, замечательная вещь, но от этой мысли ей стало не по себе. Не такой жизни она хотела для себя.

Тем не менее, может быть, она может раскрыть хотя бы одно убийство – убийство своей подруги Реи.

Райли была рада, что ей удалось поговорить с доктором Циммерманом.

Хорошо, что у неё появился такой ценный союзник.

Глава семнадцатая

Труди была очень горда собой, возвращаясь в общежитие из библиотеки. Было уже почти девять часов вечера; после той жуткой ночи, превратившей её последний семестр в колледже в бесконечную череду кошмаров, прошло всего шесть недель. Много мучительных дней ей не удавалось совершить это путешествие в одиночку. Даже сейчас, хотя вокруг было полно студентов, ей всё ещё было страшно находиться на улице в тёмное время суток.

С того момента как её психолог впервые предложил ей проделать это, чтобы побороть свои страхи, прошли недели. С тех самых пор она много раз заставляла себя совершить подобную вечернюю прогулку, но по-прежнему каждый раз чувствовала себя ужасно. Уйдёт ли её страх когда-нибудь?

Тут она поняла, что сегодня что-то отличается. Она не чувствовала страха.

«Неужели у меня наконец получилось?» – гадала она.

Она улыбнулась и радостно помахала другим студентам, которые тоже шли по освещённым дорожкам кампуса. Некоторые из них странно посмотрели на неё, но ей было плевать.

«Я вернулась, – подумала она. – Я снова стала прежней».

Но она шла дальше, и вокруг становилось всё меньше людей, пока она наконец не поняла, что вокруг вообще никого нет. Она знала, что они не исчезли волшебным образом, просто так получилось, что здесь и сейчас никого нет вокруг.

«Это вполне естественно», – старалась успокоить себя Труди.

Однако тут стало происходить нечто странное.

Она вдруг застыла на месте, не в силах сделать ни шагу.

«Что со мной?» – недоумевала она.

Но тут стало ещё хуже: её мышцы ослабели, а ноги стали подкашиваться.

Она всерьёз забеспокоилась, что вот-вот рухнет прямо на землю.

Это напомнило ей один из её кошмаров, где приближалась опасность, а она не могла пошевелиться, или закричать.

«Так вот оно что! – поняла она. – Я сплю! Всё, что мне надо, это проснуться, и…»

Но она никак не просыпалась.

Это был не сон.

Она стояла одна в ночном кампусе и дрожала всем телом, как маленький зверёк перед крупным хищником.

Поняв, насколько она беззащитна, она почувствовала настоящий ужас.

Что, если убийца действительно ходит где-то рядом во тьме, а она просто стоит здесь и ждёт, пока он её убьёт?

Я не могу просто стоять здесь. Я не могу упасть.

Труди отчаянно сосредоточилась на своей левой ноге. Наконец ей удалось заставить её сделать шаг. Тогда она заставила переступить правую ногу. Она сделала ещё один шаг, потом ещё и ещё…

И наконец побежала.

Остаток пути до общежития она проделала бегом, направившись прямиком в свою комнату и захлопнув за собой дверь.

Задыхаясь, она рухнула на кровать.

«Что случилось? – гадала она. – Что со мной?»

Тут она вспомнила, что как-то раз сказал профессор Хейман на паре по психологии. Его интересовало то, как человек реагирует на стрессовые ситуации – когда несчастье случается не с ним, а с другими людьми. Он рассказывал о том, каким образом сильная тревога может превратиться в физические симптомы, как то потеря памяти, необычные жесты, приступы и припадки, а также…

«Слабость и паралич!» – вспомнила она.

Профессор Хейман назвал это всё «конверсионными расстройствами».

Сомнений нет: именно конверсионное расстройство ей только что пришлось пережить.

Она вовсе не поборола свои страхи. Они просто приняли новую, более тяжёлую форму.

Труди овладело жуткое ощущение безнадёжности и бесполезности, которое вскоре уступило место растущему чувству стыда. Никто из её подруг не пострадал так сильно, как она. Да, они испытывали страх и скорбь, но им как-то удавалось с ними справляться.

Для большинства жителей кампуса жизнь продолжалась почти так же, как прежде, для всех, за исключением, кажется, только Труди.

Она подтянула колени к подбородку и разрыдалась. Она вслух спрашивала себя сквозь рыдания:

– Как мне это пережить?

Но вопрос был глупым, а ответ очевидным: она должна уйти из Лантонского университета.

Здесь слишком много невыносимых для Труди воспоминаний.

Она подумала, что соседка Реи по комнате, Хизер, поступила правильно. Хизер бросила школу, взяв академический отпуск перед тем, как поступить в другой колледж.

Почему же Труди не сделала того же?

Почему она не сумела принять простой факт, что ей никогда не удастся справиться со своими страхами, по крайней мере, пока она остаётся здесь?

С одной стороны, из-за родителей, поняла она. Они ей очень сочувствовали, но она знала, что если она не закончит колледж, они будут в ярости.

Но ей больше не хотелось оставаться здесь ни минуты. Студентка из неё была никакая – в отличие от Райли – и после убийства Реи её успеваемость безнадёжно упала. Она знала, что у неё не хватит баллов для перевода в хорошую школу, так что это значило ещё одно лето и, возможно, ещё один семестр здесь.

Труди была уверена, что не сможет этого пережить.