По соседству

В половине пятого это однообразие прервал звонок от Эмбер. В этот раз Хлои снова говорила только по делу, но успела выразить Эмбер свою благодарность. Она записала адрес и закончила разговор, ощущая, что приближается к чему-то важному.

– Трентон, Нью-Джерси, – сказала она.

– Везёт же нам, – прокомментировала Даниэль. – Он мог забраться в какую-нибудь глушь вроде Калифорнии. Это бы все усложнило, правда? – сказала Даниэль с иронией в голосе.

– Тебе нельзя ехать со мной. Пока тебя полностью не оправдают, тебе запрещается покидать город. Если хочешь, я попрошу Грина присмотреть за тобой.

С подавленным видом Даниэль покачала головой:

– Не надо. Мне хватает полицейских, торчащих снаружи. Когда ты уезжаешь?

– Утром. Нет смысла выезжать в час пик, чтобы добраться до его дома только к ночи.

– Значит, сегодня у нас девичник? – спросила Даниэль.

Хлои рассердило, что сестра пыталась шутить в такой ситуации. Но она также достаточно хорошо её знала, чтобы понимать, что таким образом Даниэль просто переживает стрессовые моменты. Она всегда так делала, даже в пятилетнем возрасте. И если она отпускала такие неуместные шуточки, это означало, что она находилась в напряжении или из-за чего-то переживала.

А, как Хлои могла догадываться, у Даниэль до сих пор оставалось множество поводов для беспокойств.

– Почему бы и нет, – произнесла она с улыбкой на лице.

– Здорово. С тебя вино, а я подыщу нам что-нибудь подходящее для просмотра.

Было радостно услышать этот совершенно наплевательский тон в её голосе, даже если сейчас она, по большей части, просто симулировала его. Как и Хлои, Даниэль чувствовала, что из всего этого начинала вырисовываться какая-то картина, но не знала, что и думать, ведь они должны были снова вернуться к своему прошлому, чтобы понять, что произошло.

Не смотра на все обстоятельства, Хлои выбрала бутылку красного вина из небольшого винного шкафа на кухне и наполнила два бокала. Вернувшись в гостиную с бокалами в руках, она увидела, что к дому подъехала ещё одна команда телевизионщиков.

Это означало либо то, что стали известны какие-то новые подробности по делу Мартина, либо в этот день не произошло совершенно ничего интересного.

Но Хлои было всё равно. Она отвернулась от окна и посмотрела на сестру, пытавшуюся выбрать что-нибудь на Нетфликсе.

Маленькими глоточками Хлои пила вино из своего бокала и думала о чернокожем полицейском, который был с ними в тот день, когда их жизнь разлетелась на кусочки. Клеренс Симмонс. За все эти годы она часто вспоминала его, создав в своём воображении почти мифический образ этого человека. Осознание того, что она вскоре его увидит, заставляло Хлои чувствовать себя так, словно из реальной жизни она делала шаг в сюрреалистичный мир, где сны и кошмары никогда не смогут по-настоящему отпустить её.

Глава двадцать восьмая

Во второй половине дня случилось две вещи. Во-первых, Хлои и Даниэль посмотрели три серии «Карточного домика». А во-вторых, журналисты под домом наконец-то разошлись. С наступлением сумерек они стали похожи на маленьких назойливых мушек, улетающих на поиски нового огня.

Телевизор сестры выключили около девяти. Хлои покопалась в до сих пор неразобранных коробках и нашла запасную зубную щетку и пижаму для Даниэль. От пижамы та отказалась и вместо этого взяла одну из черных спортивных маек Хлои. В без четверти десять она уже спала без задних ног на матрасе в гостевой комнате, который еще не успели положить на кровать, стоявшую разобранной у стены. Это заставило Хлои осознать, что после ухода Стивена этот дом может так и остаться необжитым, да и вряд ли она одна сможет его себе позволить.

Голова Хлои кипела идеями и тревогами, так что о сне речь не шла. В полном одиночестве она села за обеденный стол с бокалом вина и собиралась заново перебрать материалы дела, но потом передумала. До поимки Алана Шорта глупо было надеяться на какой-то прогресс.

Когда бокал опустел, она с удивлением обнаружила, что они с Даниэль прикончили целую бутылку. Пьяной она не была, но голова слегка кружилась. Лечь спать уже не казалось ей чем-то невозможным.

Она прошлась по дому, чтобы, по установленной неделю назад традиции, запереть все двери: переднюю, заднюю и боковую, ведшую в патио. Поскольку снаружи оставалось еще два телевизионных фургона, она посчитала нужным закрыть и жалюзи тоже.

У двери из кухни на веранду Хлои потянулась к шнуру, но ее рука замерла раньше, чем жалюзи успели закрыться. На веранде что-то было. Маленькая корзинка для пикника.

На секунду Хлои засомневалась, стоит ли ее подбирать. Может, какой-то репортер решил таким образом извиниться за назойливость? Или кто-то из полицейских, дежуривших у дома весь день, проявил заботу?

Нет, – она отбросила эту идею. Копы предупредили бы заранее. А репортеры не стали бы рисковать идти через весь двор на глазах у полиции.

Тогда что было в корзине? И кто ее принес?

Наплевав на осторожность, Хлои быстро распахнула заднюю дверь, схватила корзинку, оглянулась, проверяя, не поджидает ли ее кто-то в засаде, и мгновенно вернулась в дом. Заперев двери и опустив жалюзи, она поставила корзинку на кухонный стол.

Нет смысла ждать или пытаться себя отговорить, – подумала она.

Затаив дыхание, она отдернула крышку корзинки. Внутри оказалось около дюжины печений. Шоколадных. Судя по виду и запаху, свежих и домашних.

В первую секунду Хлои решила, что кто-то хочет их отравить. Но это было бы слишком глупо и неправдоподобно. Она уставилась на печенья, как будто из них могла сложиться какая-то головоломка, и тут заметила листок бумаги, выглядывавший из-под пергамента на дне.

Она потянула листок за уголок и вытащила его на стол. Это оказался не просто листок, а конверт. Конверт, запечатанный золотистой наклейкой, такой же, как те, что появлялись в квартире Даниэль.

Очень медленно, будто там могла быть бомба, Хлои открыла конверт, изо всех сил стараясь держаться за самый край, чтобы после проверить его на отпечатки. Внутри, разумеется, была только маленькая записка. Три слова, но сколько смысла…

ЭТО НЕ КОНЕЦ.

На секунду Хлои застыла на месте, но тут же стряхнула оцепенение и пошла в спальню за набором для улик – тем же, который остался у нее с первых лет учебы в академии. Она знала, что на других письмах отпечатков не было, но хотела как-то себя успокоить.

Вскоре на кухонном столе расположилась маленькая лаборатория, и Хлои начала покрывать конверт и записку порошком. Как и предполагалось, на них ничего не было. Затем она проверила корзинку и даже пергамент под печеньем – тоже ничего.

Она встала и долго разглядывала нежданную посылку. Ей хотелось разбудить Даниэль, но после недолгих сомнений она решила, что не стоит. После всего, что пережила ее сестра за последние дни, ей нужно было хотя бы выспаться.

ЭТО НЕ КОНЕЦ.

Это уж точно, – подумала Хлои. Кто-то сумел пробраться в ее двор и поставить корзинку на крыльцо. Кто-то вторгся на ее частную территорию и подошел вплотную к ее дверям, чтобы подразнить ее запиской.

Нет, – со злостью сказала она себе. Это однозначно не конец.

Глава двадцать девятая

После нескольких часов сна Хлои решила рассказать Даниэль о корзинке с печеньем и записке. Корзинку и все содержимое она выбросила в мусорный бак у дома перед тем, как лечь спать, и оставила только письмо. Проснувшись в шесть утра, она перечитала его снова и сунула обратно в ящик прикроватной тумбочки.

Спустившись сделать кофе, она не удивилась, что сестра еще спала. Когда вода закипела, Хлои заглянула в гостевую комнату, и убедилась, что Даниэль там, спит и слегка похрапывает. Вот и хорошо, – подумала Хлои. Ей нужен отдых после всего, что ей выпало пережить.

Хлои без аппетита съела легкий завтрак – овсянку с бананом – и пошла одеваться. Она ожидала, что встреча с Кларенсом Симмонсом будет приятной, но в то же время боялась ее.

Это потому, что ты ворошишь прошлое, – сказала она себе. А это то же самое, что раскапывать могилу. Она представила себя с лопатой у могилы матери, и на ее глаза навернулись слезы.

Она налила кофе в термос, взяла с холодильника самоклеящийся листок и нацарапала записку для Даниэль: Уехала к Симмонсу. Позвоню на обратном пути. Чувствуй себя как дома и НИКУДА НЕ ВЫХОДИ.

Она спешно вышла из дома и пошла к машине. Возле дома остался всего один телевизионный фургон, и никто не вышел оттуда при ее появлении. Рядом с фургон стояла последняя полицейская машина. Офицер наблюдал за тем, как она села в машину, и даже помахал ей. Хлои помахала в ответ, радуясь, что цирк с журналистами закончился, но в глубине души зная, что вся эта история еще далека от завершения.

***

Она доехала из Пайнкреста в Мериленде до Трентона в Нью-Джерси меньше чем за два часа, слегка превышая скорость на всем пути. К дому Симмонса она подъехала в 09:42. Она не звонила заранее, чтобы не дать ему повода уклониться от встречи. Ей оставалось надеяться, что, как пенсионер, он сидит дома, а не путешествует.

Ее надежды оправдались, когда она увидела открытую дверь прилежащего к дому гаража. Внутри на деревянном столе стояла микроволновка, а над ней нависал полный мужчина с отверткой в руках.