Сметанка для порочных котов

– Поцелуй меня, – умоляю, Кира нежно касается моих губ своими.

Прикрываю глаза, позволяю ласке истинной исцелить меня. Всё-таки это высшее благо – быть рядом со своей парой. Мой зверь тут же успокаивается, начинает мирно урчать и наслаждаться энергетикой Киры.

– Сейчас я сбегаю в ванну, возьму медикаменты, обработаю раны. Никуда не уходите, – строго говорит наша няша.

– Да куда мы уйдем? – усмехается Борис.

Кира убегает, а я смотрю ей вслед влюблённым взглядом. Длинноногая, стройная. Волосы, словно платина, шелковистые и мягкие. И походка летящая, завораживающая.

Я люблю свою сметанку!

– Опять началось? – спрашивает друг, – твои панические атаки?

– Не знаю, – перебираюсь на постель, вздыхаю, – давно уже не было. Думал, переборол это.

– Из-за Киры случилось?

– Да. Как услышал, что драконья мерзость лишила её возможности стать матерью наших котят, сразу накрыло не по-детски.

– Котят? – усмехается Боря, – уверен?

– Конечно! А кого ещё? – искренне не понимаю.

– Волчат, например, – ржёт барс, – ну или полукровок.

– Не представляю, – тяну, – если скрестить кота с волком, чудище получится.

– Рано об этом говорить! – в дверях появляется Кира, в ее пальчиках аптечка.

Глазки блестят, она явно смущена нашим диалогом.

– Подслушивала, сметаночка? – мурчу, притягиваю девочку к себе, наслаждаясь упругостью её сладкой попки.

– Тим, прекрати! – она никак не привыкнет к тому, что я хочу постоянно её трогать.

– Ну ладно тебе, ты же возбудилась, – хмыкаю, нагло забираюсь между ножек нашей волчицы, – да, там всё мокрое. Признавайся, мы тебя заводим.

– Ты пять минут назад ещё был в панике! – восклицает она, лупит меня по рукам.

Разочарованно убираю. Ничего, милая, я тебя ещё получу сполна. Позволяю ей вытереть кровь с моего лица. Потом Кира меня осматривает. Щупает кости, а у меня член встал.

– Милая, – хриплю, – там ниже очень болит…

– Где? – строго спрашивает, щупая мой пресс, – живот или…

– Ниже, – тихо говорю, несчастным взглядом смотрю на волчицу.

– Это… – она опускает ладонь на мой пах, чувствует стояк и краснеет.

Но ладошку не убирает. Боря, не мигая, смотрит на нас.

– Здесь? – уточняет Кира, поглаживая мой член.

– Угу, – откидываюсь на постели, прикрываю глаза, – уже лучше. И болит не так сильно…

– А если… – она вдруг убирает аптечку, вытирает лапки и садится на меня сверху.

Я чувствую жар её лона, вижу голодный взгляд. Сметанка кладет ладони на мои плечи, привстаёт и…

– БЛЯДЬ! – стискиваю зубы, когда горячая мокрая плоть смыкается вокруг моего члена, – детка, ты лучшая…

– Знаю, – шепчет она, начинает двигаться, – тебе лучше, Тим? Я смогла помочь?

– О да! – киваю, осоловелым взглядом таращась на свою истинную, – да… даааа…

Ложусь на постели, любуюсь на Киру. Она очень сексуальна сейчас. Трахает меня, попискивает от удовольствия. Боря стаскивает боксеры, подходит сзади и рывком стягивает с нашей волчицы футболку.

Я обхватываю ладонями её упругие бёдра, регулирую темп и глубину. Проникаю сначала очень глубоко, потом балансирую на кончике.

– Тим! – возмущается, – я сама… АХ!

– Потрахала меня и будет, – рычу, – расслабься. Мы сами всё сделаем.

– Да, детка… – барс обхватывает ее грудки ладонями, стискивает соски между пальцев, – твои коты справятся…

– Ммм, – она позволяет нам.

Фиксирую ее попку, сам вбиваюсь в мокрую девочку. Сука, это слишком круто! Быстрее, жестче, глубже! Боря жадно целует нашу сметанку. А я трахаю…

Она всё сильнее сжимается. Обильнее мокнет. И я тоже срываюсь с катушек нахер…

– АХ! ААА! – выгибается сметанка, стискивает меня своими стеночками, выбрасывает свою энергию.

Кончает. Блядь! Толкаюсь очень глубоко… чувствую самое донышко моей малышки. И сливаю туда. Не будет котят? Ха! Всё у нас будет, тварь чешуйчатая!

Пока кончаю, прижимаю горячее тельце Киры к себе. Она тяжело дышит.

– Устала? – шепчу её на ушко, – наша сладкая сметанка.

– Немного, – лепечет, обвивает лапками мои плечи, – ты в порядке?

Такая ласковая, как кошечка. По-моему, Кира должна была родиться сладкой киской. Целую её в алые губки.

– Да, сметанка, ты меня излечила своей кискотерапией.

– Развратный кот! – возмущается, затем зевает.

– Пора спать, маленькая.