Несущий огонь

Дождь перешел в ливень, превратив тропу, по которой мы следовали, в густое месиво. Капли падали с такой силой, что мне пришлось повысить голос:

– Так ты говоришь, что мерсийцы не вторглись?

– Насколько мне известно, нет, господин.

– Одни западные саксы?

– Похоже, что так.

И это было странно. Прежде чем Сигтригр занял трон в Эофервике, я пытался убедить Этельфлэд напасть на Нортумбрию. Она отказалась, сказав, что не начнет войну, пока войска ее брата не будут сражаться вместе с ее воинами. Эдуард Уэссекский, ее брат, настаивал на этом. Он утверждал, что завоевать Нортумбрию способны только объединенные силы Уэссекса и Мерсии. А теперь вдруг выступил в одиночку? Мне было известно о существовании при дворе западных саксов партии, уверявшей, что Уэссекс способен покорить Нортумбрию без помощи мерсийцев, но Эдуард всегда отличался осторожностью. Ему хотелось заручиться поддержкой армии сестры. Я еще попытал Эдига, но тот был уверен, что мерсийцы не участвуют в нападении.

– Господин, по крайней мере, не участвовали, когда я покидал Эофервик.

– Все это просто слухи, – пренебрежительно отмахнулся Финан. – Кто знает, что происходит на самом деле? Мы можем притащиться туда и обнаружить, что это всего-навсего чертов набег за скотом.

– Разведчики! – крикнул Рорик.

Я подумал, он хочет сказать, что горстку разведчиков из западных саксов приняли по ошибке за вторжение, но мальчик указывал назад. Обернувшись, я увидел двух всадников, наблюдающих за нами с хребта холма. Их трудно было различить в дождевом мареве, но это определенно были они. Те же самые невысокие быстрые лошади, те же самые длинные копья. Мы не видели дозорных уже дня два, а сейчас они объявились снова и шли за нами.

Я сплюнул:

– Теперь мой кузен узнает, что мы уходим.

– Он будет счастлив, – буркнул Финан.

– Похожи на тех, кто напал на нас из засады, – пробормотал отец Эдиг, глядя на далеких разведчиков и осеняя себя крестом. – Их было шестеро, на быстрых конях и с копьями.

Сигтригр отрядил священника с вооруженной охраной, которая полегла, чтобы один Эдиг смог спастись.

– Это воины моего двоюродного брата, – пояснил я попу, – если мы их поймаем, я дам тебе убить их.

– Я не стану делать этого!

Я нахмурился:

– Не хочешь отомстить?

– Я священник, господин, и не умею убивать!

– Если хочешь, могу научить.

Сомнительно, что я когда-нибудь пойму христианство. «Не убий!» – вещают попы и в то же время посылают воинов на битву против язычников, а то и против других христиан, если видят хотя бы призрачный шанс разжиться землями, рабами или серебром. Отец Беокка вбил мне в голову десять заповедей пригвожденного Бога, но я давно постиг главную заповедь христиан: «Обогащай попов своих».

Еще два дня разведчики шли за нами следом на юг, пока дождливым вечером мы не достигли стены. Стены! Много есть чудес в Британии: древний народ оставил загадочные кольца из камней, римляне строили храмы, дворцы и огромные дома. Но из всех чудес это укрепление удивляло меня больше всего.

Возвели все это, разумеется, римляне. Они сделали стену поперек Британии, прямиком через всю Нортумбрию, от реки Тинан на восточном берегу Нортумбрии до Кумбрийского побережья Ирландского моря. Заканчивается она у Кайр-Лигвалида. Хотя множество камней растащили на строительство усадеб, большая часть стены сохранилась. И это не только стена, но и массивный каменный парапет, достаточно широкий, чтобы два человека в ряд могли шагать по нему. Перед стеной – ров и земляной вал, а за ним еще ров, а через каждые несколько миль стоит форт, подобный тому, который мы называем Вэлбириг. Цепь фортов! Я не считал, сколько их, хотя однажды проехал вдоль нее от моря до моря. И какие изумительные форты! С башнями, откуда часовые могли наблюдать за северными холмами, с цистернами для сбора воды, с казармами, конюшнями, кладовыми. И все это из камня! Помню, как мой отец нахмурился при виде стены, которая спускалась в долину и затем поднималась на холм, и восхищенно покачал головой.

– И сколько же рабов потребовалось им, чтобы построить такое? – воскликнул он.

– Сотни, – ответил мой старший брат.

Полгода спустя он был мертв, отец передал мне его имя, и я стал наследником Беббанбурга.

Стена образовывала южный рубеж беббанбургских земель, и мой отец всегда держал два десятка воинов в Вэлбириге, чтобы собирать пошлину с путешественников, следующих по главной дороге, соединяющей Шотландию с Лунденом. Те люди давно сгинули, разумеется, когда даны завоевали Нортумбрию во время нашествия, которое стоило жизни моему отцу, а меня сделало сиротой со славным именем, но без владений. Без владений, потому что их украл мой дядя. «У тебя ничего нет, – рявкнул раз на меня король Альфред. – Лорд Ничего и лорд Нигде. Утред Безбожный, Утред Безземельный, Утред Безнадежный».

Он был прав, конечно, но теперь я стал Утредом Дунхолмским. Я захватил этот форт, когда мы разбили Рагналла и прикончили Бриду. Это могучий форт, почти такой же неприступный, как Беббанбург. И Вэлбириг отмечал северную границу владений Дунхолма, равно как и южный край Беббанбургского домена. Если бы форту дали другое имя, я бы знал. Мы называли его Вэлбириг, что просто означает «форт в стене». Он построен в том месте, где гигантское укрепление пересекает невысокий холм. Рвы со временем обмельчали, но сама стена оставалась крепкой. Здания стояли без крыш, но мы расчистили три из них от мусора, нарубили в лесу под Дунхолмом бревен на стропила и сделали новые кровли, покрыв их соломой. А потом соорудили убежище на вершине дозорной башни, чтобы часовые могли укрыться от дождя и ветра, пока смотрят на север.

Всегда на север. Я часто размышлял об этом. Не знаю, сколько минуло лет с тех пор, как римляне покинули Британию. Отец Беокка, наставник моего детства, говорил, что прошло пять с лишним веков, и возможно, он прав. Но даже в те незапамятные времена часовые смотрели на север. Всегда на север, в сторону скоттов, которые уже тогда причиняли не меньше хлопот, чем сегодня. Помню, как проклинал их мой отец и как попы возносили к пригвожденному Богу молитвенные просьбы усмирить их. Меня это всегда сбивало с толку, потому как скотты тоже христиане. В восемь лет отец взял меня в предпринятый в отместку набег за скотом в Шотландию. Мне запомнился городок в привольной долине, женщины и дети которого набились в церковь.

– Не трогай их! – велел отец. – Они в священном убежище!

– Но это же враги! – возмутился я. – Разве нам не нужны рабы?

– Это христиане! – отрезал он.

И мы угнали их косматых коров, спалили большую часть строений и поехали домой, забрав черпаки, вертела, горшки и вообще почти все, что можно было переплавить в нашей кузнице, но в церковь не вошли.

– Потому что они христиане, – снова напомнил отец. – Неужели ты не понимаешь, бестолковый мальчишка?

Я не понимал. А затем, ясное дело, пришли даны и стали громить церкви, чтобы забрать серебро в алтарях.

– Как это любезно со стороны христиан, – со смехом сказал как-то Рагнар. – Они собирают все свои богатства в одно здание, да еще помечают их большим крестом! Это так облегчает жизнь.

Так я получил урок, что шотландцы тоже христиане, но одновременно враги, какими они были и в ту пору, когда тысячи римских рабов таскали с нортумбрийских гор камни на строительство стены. В детстве я тоже был христианином – куда мне было деваться? – и помнится, спросил у отца Беокки, как могут другие христиане быть нашими недругами.

– Они действительно христиане, – пояснил отец Беокка. – Но одновременно дикари!

Он взял меня с собой в монастырь на Линдисфарене и попросил аббата, которого полгода спустя зверски убьют даны, показать мне одну из шести хранившихся в монастыре книг. Книга была здоровенная, с ломкими страницами; Беокка благоговейно перелистывал их, проводя по закорючкам грязным ногтем.

– Ага! – вскричал он. – Нашел!

Он повернул книгу так, чтобы я мог видеть, хотя я все равно ничего не понимал, потому что написана она была на латыни.

– Эту книгу сочинил святой Гильда, – объяснил Беокка. – Она очень редкая. Святой Гильда был бриттом, и эта книга повествует о нашем приходе! О приходе саксов! Мы ему не нравились. – Тут мой наставник хмыкнул. – Это понятно, ведь мы не были тогда христианами. Но я хотел показать тебе ее, потому что святой Гильда жил в Нортумбрии и отлично знал скоттов! – Он повернул книгу к себе и склонился над страницей. – Вот, послушай! «Едва лишь римляне отправились восвояси, – Беокка переводил, водя пальцем по строчкам, – нахлынули мерзкие орды скоттов, подобно темным клубкам червей, выползающих из расселин в скалах. Имели они большую тягу к кровопролитию и скорее готовы были прятать под волосами свои подлые лица, чем неприличные части тела под одеждой».

Беокка закрыл книгу и перекрестился:

– Ничего не изменилось! Как были воры и разбойники, так и остались!

– Голые воры и разбойники? – осведомился я. Фраза про неприличные части тела пробудила мое любопытство.

– О нет, нет. Теперь они христиане и прикрывают срамные места, хвала Господу.

– Значит, они христиане, но разве и мы не совершаем набеги на их земли?

– Совершаем, конечно, – согласился Беокка. – Потому что их следует наказывать.

– За что?