Властелин Севера. Песнь меча (сборник)

Гутред сжал мою руку, словно веля мне замолчать, потом шагнул вперед.

– Господин Ивар, – сказал он, – мне жаль видеть, что ты ранен.

Ивар презрительно ухмыльнулся, услышав это.

– Тебе полагалось бы радоваться и сожалеть лишь о том, что я не мертв. Так, значит, ты Гутред?

– Я скорблю, что ты ранен, мой господин, – ответил Гутред, – и скорблю о людях, которых ты потерял. Но я возликовал, узнав, что ты убил столько врагов. Мы у тебя в долгу.

Он сделал шаг назад и посмотрел мимо Ивара на нашу армию, что собралась вокруг дороги.

– Мы должны поблагодарить Ивара Иварсона! – воскликнул Гутред. – Он уничтожил угрозу, что подстерегала нас к северу! Король Аэд похромал домой, зализывать раны, оплакивать павших и утешать вдов Шотландии!

На самом деле, конечно, это Ивар сейчас хромал, а Аэд был победителем, но слова Гутреда вызвали приветственные крики, и это удивило Ивара. Он, должно быть, ожидал, что Гутред его убьет, и это было бы вполне логично. Однако вместо этого с Иваром обращались с почетом.

– Лучше убей этого ублюдка, – пробормотал я Гутреду.

Тот удивленно взглянул на меня, как будто такая мысль никогда не приходила ему в голову.

– Зачем? – тихо спросил он.

– Просто убей его, и побыстрее, – настаивал я. – A заодно и этого крысеныша, его сына.

– Ты одержим убийствами, – ответил Гутред так, словно это его развлекало.

Тут я увидел, что Ивар наблюдает за нами. Должно быть, он догадывался, что я говорю.

– Воистину – добро пожаловать, господин Ивар! – Гутред отвернулся от меня и улыбнулся Ивару. – Нортумбрии нужны великие воины, – продолжал он, – а тебе, мой господин, обязательно нужно хорошенько отдохнуть.

Я заметил в змеиных глазах Ивара удивление. Нетрудно было догадаться, о чем он думает: «Ох и глупец же этот Гутред». Но именно в тот момент я понял, что Гутреда ждет золотая судьба. Wyrd bi? ful ar?d.

Когда я спас его от Свена и Гутред заявил, что он король, я воспринял это как шутку. Когда он стал королем Кайр-Лигвалида, я все еще думал, что да, шутка хороша. И даже в Эофервике я еще сомневался, что мы сможем смеяться над этой шуткой дольше нескольких недель, потому что Ивар был сюзереном Нортумбрии, великим и жестоким. Но теперь Аэд сделал за нас всю работу. Ивар потерял большинство своих людей, он был тяжело ранен, и в Нортумбрии остались только три великих владыки. Эльфрик, цепляющийся за украденные у меня земли в Беббанбурге, Кьяртан, черный паук в своей крепости у реки, и король Гутред, властитель Севера и единственный датчанин в Британии, возглавляющий как датчан, так и добровольно идущих за ним саксов.

Мы остались в Онхрипуме. Вообще-то, раньше это не входило в наши планы, но Гутред настоял на том, чтобы мы подождали, пока Ивар не оправится от ран. Монахи усиленно лечили его, и Гутред навещал раненого ярла, принося ему еду и эль. Большинство выживших людей Ивара тоже были ранены, и Хильда промывала им раны и приносила чистую ткань для перевязок.

– Им нужна еда, – сказала она мне.

Но еды у нас осталось мало, и каждый день мне приходилось отправлять отряды фуражиров искать зерно или скот все дальше и дальше. Я убеждал Гутреда поскорее двинуться в путь, чтобы добраться до мест, где будет больше припасов, но он был просто очарован Иваром.

– Этот человек мне нравится! – говорил мне Гутред. – И мы не можем его здесь оставить!

– A почему бы нам не похоронить его здесь? – предложил я.

– Он же наш союзник! – возмутился Гутред.

Похоже, он и впрямь так считал. Ивар осыпа?л его похвалами, а Гутред верил каждому слову этого предателя.

Поскольку монахи хорошо делали свою работу, Ивар быстро поправлялся. Я надеялся, что он умрет от ран, но через три дня он уже ездил верхом. Он все еще испытывал боль, это было ясно. Должно быть, ужасную боль, но он заставлял себя ходить и взбираться на лошадь, точно так же как заставил себя присягнуть на верность Гутреду.

По правде говоря, у него не было особого выбора. У Ивара теперь осталось меньше сотни человек, многие из которых были ранены, и он больше не был великим владыкой, поэтому он и его сын были вынуждены опуститься на колени перед Гутредом и поклясться в верности королю. Сын Ивара, шестнадцатилетний парнишка, был похож на отца и деда – такой же тощий и коварный. Лично я не доверял им обоим, но Гутред меня не слушал.

– Король должен быть великодушным, – сказал он.

И он искренне верил, что, проявив к Ивару милосердие, навеки привяжет к себе этого человека.

– Так поступил бы Альфред, – объяснил мне король.

– Альфред взял бы в заложники сына и отослал бы отца прочь, – возразил я.

– Но Ивар дал клятву, – настаивал Гутред.

– Вот увидишь: он соберет новых людей, – предупредил я.

– И замечательно! – заразительно улыбнулся Гутред. – Нам нужны воины, способные сражаться.

– Ивар захочет, чтобы его сын стал королем.

– Если он сам не хочет быть королем, то с какой стати ему желать такой судьбы для своего сына? Тебе повсюду мерещатся враги, Утред. Юный Ивар красивый парень, как ты думаешь?

– Он похож на полумертвую от голода крысу.

– Он как раз такого возраста, как Гизела! Кобылья Морда и Голодная Крыса – славная выйдет парочка, а?

Гутред ухмыльнулся, и мне захотелось стереть ухмылку с его лица кулаком.

– A что, неплохая идея? – продолжал он. – Ей пора замуж, и такой брак привяжет ко мне Ивара.

– A не лучше ли тебе будет привязать к себе меня? – прямо спросил я.

– Мы с тобой и так уже друзья, – ответил он, все еще ухмыляясь. – И я благодарю за это Бога.

* * *

Мы двинулись на север, когда Ивар достаточно оправился. Он был уверен, что многие его воины пережили устроенную шотландцами резню, поэтому брат Дженберт и брат Ида поехали впереди в сопровождении пятидесяти человек. Эти два монаха, как заверил меня Гутред, хорошо знали местность у реки Туид и могли возглавить спасательные отряды, которые искали пропавших людей Ивара.

Бо?льшую часть пути Гутред ехал рядом с Иваром. Его честолюбию польстило, что такой человек принес ему клятву верности. Король приписал этот успех христианской магии, и, когда Ивар отстал, чтобы ехать вместе со своими людьми, Гутред призвал отца Хротверда и стал расспрашивать бородатого священника о Кутберте, Освальде и Святой Троице. Гутред хотел уразуметь, как работает магия, и был сбит с толку объяснениями Хротверда.

– Сын – это не Отец, – попытался внушить ему священник. – A Отец – не Дух Святой, а Дух Святой – не Сын, но Отец. Сын и Дух Святой едины, неделимы и вечны.

– Выходит, всего богов три? – спросил Гутред.

– Бог один! – сердито сказал Хротверд.

– Ты это понимаешь, Утред? – окликнул меня Гутред.

– Никогда не понимал, мой господин, – отозвался я. – Для меня это полная чушь.

– Никакая это не чушь! – зашипел на меня Хротверд. – Представь себе листок клевера, мой господин, – обратился он к Гутреду. – Три отдельных лепестка, но при этом одно растение.