Повелитель войн

– Что ты будешь делать?

Я пожал плечами:

– Ждать, когда он меня призовет. Выслушаю его, потом решу. – Я криво усмехнулся. – Если останусь жив.

Я кивнул в сторону запада. Около дюжины всадников, следовавших за нами, появились среди невысоких деревьев на речном берегу. Они были в кольчугах, шлемах, с копьями, мечами и щитами, на которых скалился вепрь Гутфрита.

Мы поскакали дальше на восток, уже быстрее: из-под тяжелых копыт коней полетели комья сырой земли. Справа Лаутер нес свои воды к месту впадения в реку Эмотум, что пряталась за густыми деревьями слева от нас. Другая рощица располагалась впереди, и, оказавшись в ней, мы скрылись от преследующих всадников.

– Пойдем туда? – предположил Финан, указав на север, где берег реки густо порос деревьями. Спрятавшись в этой, более широкой полосе леса, мы получили бы шанс оторваться от погони, но я покачал головой.

– Едем дальше.

– Но…

– Едем!

Я нырнул под низкую ветку и погнал коня по мокрому лугу. Впереди было видно теперь, как сближаются две реки.

– Мы сумеем перебраться через них? – спросил Финан.

– Перейдем через Лаутер при необходимости. – Я махнул в сторону реки справа. Идея не вызывала у меня восторга, так как хотя речка и была мелкой, зато пенилась и бурлила, неся воды по каменистому ложу. – Но я предпочел бы не пробовать, так как стоит споткнуться, и эти ублюдки навалятся на нас. Лучше оставаться между реками.

– Ощущение такое, будто реки сливаются!

– Так и есть.

Финан удивленно посмотрел на меня. Мы оказались на узкой полоске земли, где встречались два потока, а всадники Гутфрита преграждали нам путь обратно к лагерю. До Финана дошло отсутствие озабоченности в моем голосе. Он обернулся, хмуро поглядел на быстро бегущие реки, потом – на густые заросли, все еще тянувшиеся слева от нас, и коротко хохотнул.

– На вепря поохотиться уехали! Ну и пройдоха ты, лорд!

– Да неужели?

Ирландец снова рассмеялся, начав вдруг радоваться тому, что выехал со мной на прогулку под дождем. Мы забрали к северу, в направлении деревьев, а за нашей спиной показались преследователи. Они находились еще далеко, но наверняка уже сообразили, что мы в ловушке между двумя вздувшимися после ливня реками. Я осадил коня и развернулся лицом к погоне. Если Эгила нет в условленном месте, то мы и впрямь в ловушке, но я доверял норманну не меньше, чем Финану.

– Я искушаю Гутфрита, потому что есть тут много такого, что мне не понятно, – пояснил я.

Всадники Гутфрита – я пока не брался сказать, присутствует ли среди них сам король, – растягивались в линию, гоня нас в направлении узкого мыса, где два потока, кружа водоворотами, сливались в один. Преследователи приближались медленно и осторожно, но уверенно, полагая, что бежать нам некуда.

– Не знаю, что Гутфрит и Этельстан пообещали друг другу, но хотел бы это выяснить. – Я помедлил, наблюдая за всадниками. Те находились еще в двух сотнях шагов от нас, тогда до зарослей было шагов пятьдесят. – Вот-вот начнется.

– Ты уверен, что Эгил здесь?

– А какая разница? Их всего двенадцать, а нас двое. О чем тут беспокоиться?

Финан расхохотался:

– И Гутфрит один из них?

– Мы прикончим ублюдка, – сказал я. – Но сначала расспросим его.

Пока я это говорил, наши преследователи пришпорили коней. Они опустили копья и взяли на изготовку щиты, а из-под копыт мощных скакунов летели комья мокрого дерна. Мы тут же погнали лошадей на север, к рощице, как если бы надеялись найти убежище среди деревьев. Переводя жеребца в галоп, я заметил, как в листве блеснул наконечник копья.

И Эгил Скаллагримрсон вышел под знаменем с распростершим крылья орлом. Его конники выскочили из рощи двумя отрядами: один направился прямо на людей Гутфрита, другой стал обходить их, отрезая путь к отступлению. Привстав на стременах, Эгил издал боевой клич и поднял омытый дождем меч Аддер, а рядом с ним ехал его брат Торольф – здоровенный детина на высоком коне с готовой к бою секирой. Норманны жаждали боя, и мы с Финаном развернули коней, чтобы примкнуть к атаке.

Воины Гутфрита не сразу сообразили, что оказались в капкане. Полагая, что это мы загнаны в ловушку, они неслись под бьющим в лицо дождем, когда раздался тревожный крик. Подобно нам, они повернули коней на Эгила, и один из скакунов поскользнулся и упал. Всадник, которому конь придавил ногу, закричал от боли. А потом в них врезались копейщики Эгила и одним махом выбыли троих из седел. Кровь под утренним ливнем. Эгил отвел Аддером копье противника, потом рубанул врага по лицу. Остальные, отрезанные вторым отрядом всадников, уже бросали мечи и копья, прося пощады. Только один пытался сбежать, терзая шпорами бока своего жеребца в стремлении добраться до Лаутера.

– Мой! – Финан бросился в погоню.

– Он нужен мне живым! – крикнул я.

Ножны наездника болтались в такт скачкам лошади по влажному дерну. На миг мне показалось, что это сам Гутфрит, но беглец был слишком худым, а из-под шлема виднелась косица русых волос.

– Живым! – гаркнул я снова, устремляясь за Финаном.

Всадник заставил коня спрыгнуть с обрывистого берега в быстрые воды Лаутера. Конь упирался, шпоры вновь окровавили его бока, потом одно из передних копыт ударилось, видимо, о скрытый под белой пеной камень, и лошадь завалилась. Наездник упал вместе с ней, каким-то чудом не выпустив из рук меч и щит. Он даже высвободил ногу и попытался встать, но спешившийся Финан уже возвышался над ним, приставив Похитителя Душ к горлу. Я остановился у самого берега. Лошадь упавшего выбралась на сушу, а сам он попытался было достать Финана клинком, но успокоился, когда острие Похитителя Душ прокололо ему кожу на шее.

– Ты хотел с ним поговорить, – сказал Финан, наклонившись, чтобы забрать у пленника меч. Им оказался Колфинн, тот самый юнец, что вызвал меня на бой в день нашего приезда в Бургем. Ирландец бросил меч на берег, потом рывком поднял Колфинна на ноги. – Выходи из реки, мальчишка. И щит тебе больше не понадобится.

Колфинн, с которого ручьями стекала вода, выбрался на илистый берег. Он шагнул было к своему коню, но Финан огрел его Похитителем Душ по шлему:

– Лошадь тебе тоже ни к чему, парень. Пешком пойдешь.

Колфинн зыркнул на меня. Видно, хотел что-то сказать, но передумал. Длинная мокрая косица прилипла к спине, а в сапогах, когда он зашагал к остальным пленникам, стоящим в кольце копий, хлюпало.

– Слишком гладко все получилось, – буркнул Эгил, когда я подошел к нему.

В наших руках оказалось восемь пленников. У всех отобрали кольчуги, оружие и шлемы. Во главе их стоял угрюмый тип по имени Хоберн. Я отвел его в сторонку, а тем временем остальные, под угрозой норманнских копий, бросали тела убитых товарищей в Лаутер. Один из парней Эгила потребовал у Колфинна снять доспех, но я его остановил.