Круг

Он медленно обошел вокруг бассейна. Шагал осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрых плитах. У него возникло необъяснимое чувство: что-то в поведении или внешнем виде жертвы приманило к ней хищника. Так происходит в дикой природе – животные никогда не охотятся наобум.

То, как было обставлено место преступления, подтверждало неслучайность выбора жертвы.

Мартен остановился напротив стены, отделявшей сад от улицы. Поднял глаза – так он мог видеть верхний этаж дома на другой стороне. Одно из окон выходило прямо на бассейн. Именно оттуда старик-англичанин и заметил Юго и кукол. Если бы юноша сидел на противоположном бортике, никто бы его не увидел, но он сел там, где теперь стоял Сервас. Возможно, эта мысль просто не пришла ему в голову или он был одурманен наркотиками, потрясен случившимся, вот и не догадался. Сервас нахмурился и вжал голову в плечи. Холодные струйки воды стекали по лицу и затылку за воротник. В этой истории и впрямь есть нечто странное.

5. Охота на снарка

Взгляд у старого профессора Оливера Уиншоу был живой, как у только что выловленной из воды рыбы. Несмотря на поздний час, он не выглядел усталым. От внимания Серваса не ускользнул тот факт, что госпожа Уиншоу в разговор не вмешивается, но слушает очень внимательно, не упуская ни одной детали. Она была очень немолода, но, как и муж, не казалась уставшей. Два ясно мыслящих, бодрых старика, которые прожили интересную жизнь и, без сомнения, собираются эксплуатировать свои нейроны максимально долгий срок.

– Спрошу еще раз, чтобы все было предельно ясно: вы не замечали ничего необычного в последнее время?

– Нет. Ничего. Сожалею, что ничем не могу быть вам полезен.

– Может, незнакомый человек бродил вокруг дома, звонил в дверь вашей соседки, была какая-нибудь мелкая деталь, на которую вы тогда не обратили внимания, а теперь, в свете случившегося, она кажется вам подозрительной? Прошу вас, соберитесь, это крайне важно.

– Думаю, мы вполне осознаем значение этого прискорбного происшествия. – Голос вступившей в разговор женщины прозвучал очень твердо. – Мой муж действительно старается вам помочь, комиссар.

Мартен бросил взгляд на Оливера. Левое веко профессора едва заметно дернулось при слове «комиссар», но он не стал поправлять жену.

– Не могли бы вы оставить нас вдвоем на несколько минут, госпожа Уиншоу?

Взгляд женщины стал жестким, губы приоткрылись.

– Послушайте, комиссар, я…

– Прошу тебя, Кристина, – произнес Уиншоу.

Сервас отметил, что профессоршу изумила проявленная мужем инициатива. В голосе Оливера Уиншоу прозвучала озорная нотка: он получил очевидное удовольствие от того, что «окоротил» жену, и ему было приятно оказаться в мужском обществе. Сервас зна?ком отослал помощников.

– Вы при исполнении, майор, и, очевидно, не можете составить мне компанию, но я все равно выпью виски, – весело сообщил старик, когда они с Сервасом остались вдвоем.

– А вы меня не выдадите? – улыбнулся в ответ Мартен. – Безо льда, пожалуйста.

Уиншоу улыбнулся, показав пожелтевшие зубы. Сервас поднялся и подошел к стеллажам. «Потерянный рай», «Баллада о старом моряке», «Гиперион», «Охота на снарка», «Бесплодная земля»… Метры и метры английской поэзии…

– Любите литературу, майор?

Сервас взял протянутый стариком стакан. Виски был отличный, с выраженной нотой дымка. Первый глоток обжег горло и желудок.

– Романскую.

– Учились?

– Очень давно, на филологическом.

Уиншоу энергично покивал в знак одобрения.

– Только поэзия может выразить неспособность человека постичь смысл нашей мимолетной жизни на земле, – сказал он. – Впрочем, если предоставить человечеству выбор, оно предпочтет Виктору Гюго футбол.

– Не любите смотреть матчи по телевизору? – поддел старика Сервас.

– Хлеба и зрелищ. Ничего нового. Гладиаторы, во всяком случае, ставили на кон собственную жизнь, у них был «стиль» – не то что у юнцов в трусах, гоняющих мяч по полю. Стадион – не более чем увеличенная в размерах версия школьного двора.

– «Не стоит, однако, пренебрегать и физическими упражнениями»… Это слова Плутарха, – заметил Сервас.

– Вот за Плутарха мы и выпьем.

– Клер Дьемар была красивой женщиной, согласны?

Оливер Уиншоу замер, не донеся стакан до рта, устремив взгляд выцветших глаз в пустоту.

– Очень.

– Даже так?

– Вы сами имели возможность убедиться. Разве что… только не говорите, что она… что ее…

– Скажем так: сегодня был не лучший день в ее жизни.

Глаза старика затуманились.

– Господь милосердный… Мы упражняемся в остроумии, пьем виски… А рядом творится нечто ужасное…

– Вы за ней наблюдали?

– В каком смысле?

– Поверх стены, когда она выходила в сад, вы следили за вашей соседкой?

– На что это вы намекаете, черт бы вас побрал?

– Женщина загорала: на теле остался след от купальника. Она наверняка прогуливалась по саду. Лежала в шезлонге и, полагаю, плавала в бассейне. Красивая женщина… Время от времени вы наверняка замечали ее, проходя мимо окна.

– Глупости! Не ходите вокруг да около, майор. Хотите знать, подглядывал ли я за ней?

Оливер Уиншоу явно не любил недомолвки.

– Что вам сказать… – Он пожал плечами. – Да. Такое случалось. Иногда я пялился на нее… И что с того? У нее была фантастическая задница, и она это знала.

– Как так?

– А вот так. Эта дамочка не вчера родилась, уж вы мне поверьте, майор.

– Она принимала гостей?

– Не слишком часто.

– Вам знакомы те, кто приходил к Клер?