Дорога в Рим

Секст, как всегда начеку, подхватил ее и удержал на ногах. Пока она бормотала благодарность, они встретились взглядами.

– Не тревожься, госпожа, – шепнул раб, заметив страх в ее глазах. – Коль мы пережили былые козни, какие строил нам этот подонок, то боги не оставят нас и сейчас.

Фабиола через силу улыбнулась: Секст прав, их жизни под надежной защитой. Ободренная его словами, она прибавила шагу. Дома еще предстоит разговор с любовником – даже если он и одобрит покупку Лупанария, то уж точно не станет отряжать легионеров в охрану: Бруту по должности положено восстанавливать, а не рушить популярность Цезаря. И все же ей нужна защита от Сцеволы… На миг вспомнился Секунд – ветеран, не раз спасавший ее жизнь, – однако использовать его против Цезаря нельзя: пенсии и земельные угодья, розданные ветеранам, лишь укрепили их верность вождю.

Кроме Секста и привратников, положиться можно лишь на себя. И на любую помощь, которую можно испросить, – помощь не только Юпитера и Митры, ее любимых богов. В Риме есть божества и погрознее. Надо совершить жертвоприношение Орку, решила Фабиола, и от одной мысли ее объял страх: в любых прежних тяготах она старалась держаться подальше от бога подземного царства.

Теперь пришло время просить его милости.

* * *

Вернувшись домой, Фабиола не застала Брута и очень этому обрадовалась. Она еще толком не пришла в себя, и притворяться было бы выше ее сил: слишком многое еще предстояло обдумать. Прислуга и охраняющие дом легионеры ничего не заметили, ее лицо оставалось непроницаемым. Зато от Доцилозы спрятаться не удастся: их дружба завязалась еще в Лупанарии и с тех пор выдержала не одно испытание. Маленького роста, невзрачная, по возрасту годящаяся Фабиоле в матери, бывшая домашняя рабыня стала для девушки ближайшей доверенной подругой – неудивительно, что смятение Фабиолы не осталось незамеченным.

– Что стряслось? – воскликнула Доцилоза и тут же обрушилась на Веттия, даже не подумав его поприветствовать: – А он-то здесь зачем? Опять старая карга что-нибудь вытворила? – Доцилоза единственная из всех знала, куда ходили Фабиола с Секстом.

– Нет-нет, ничего, – поспешила ее уверить Фабиола. – Йовина больна, одной ногой чуть ли не в Гадесе.

Веттий жизнерадостно кивнул, подтверждая сказанное.

– Плакать не станем, – пожала плечами Доцилоза, ненавидевшая бывшую хозяйку не меньше, чем Фабиола.

– Старая стерва ни на что не годна. – Девушке не терпелось поделиться успехом. – Я вынудила ее продать мне Лупанарий. На моих условиях.

Доцилоза вздернула брови:

– Не нашла ничего лучше? Когда ты оттуда сбегала – возвращаться не собиралась!

– Я и не возвращаюсь, – как можно убедительнее сказала Фабиола. – Теперь я хозяйка! Клиенты на меня не позарятся!

– Как сказать, – ядовито ввернула Доцилоза. – Красивее тебя там никого нет!

Фабиола улыбнулась:

– Для таких случаев есть Веттий с Бенигном. И Секст.

Вспомнив о фугитиварии, она вновь нахмурилась: похотливые купцы и политики – не худшее из того, с чем придется столкнуться.

– Тогда в чем дело? – допытывалась Доцилоза. – На тебе лица нет от страха!

Подбородок Фабиолы задрожал.

– Пока я была в Лупанарии, туда наведался…

– Кто? Мемор?

Веттий издал то ли рык, то ли стон, Фабиолу передернуло. Холодный, покрытый шрамами ланиста частенько захаживал к ней под конец ее пребывания в Лупанарии. Ответных чувств она к нему, разумеется, не испытывала: Мемор был ценен ей как источник сведений – именно он рассказал кое-что о жизни Ромула после того, как близнецов разлучили. Однако перспектива встречи с ланистой, даже самая неприятная, бледнела по сравнению с угрозой, исходящей от Сцеволы.

– Нет. Еще хуже.

Доцилоза сдвинула брови: кому еще под силу внушить такой ужас всегда бесстрашной Фабиоле? Служанка помедлила, не сводя глаз с мрачного лица девушки.

– Сцевола? – наконец поняла она.

Веттий, не знающий о прежних встречах со Сцеволой, метнул на нее озадаченный взгляд.

Не в силах дольше сдерживать слезы, Фабиола кивнула:

– Теперь он знает, что я новая владелица Лупанария.

Доцилоза нахмурилась:

– Купчая одна или есть копии?

– Я не идиотка. Одна. При мне.

– Юрист ее видел?

– Нет, конечно.

– Порви. Сожги или брось в сточную канаву. Без доказательств Йовине не на что опереться: сделки не было! Останешься тут. – Служанка повела рукой в сторону легионеров, слоняющихся по двору. – За этими стенами тебя Сцеволе не достать.

Фабиола, перехватив страдальческий взгляд Веттия, застыла без слов. Неизвестно, что будет с привратниками, если она раздумает приобретать Лупанарий. Когда Брут ее выкупил, Веттий с Бенигном остались в заведении: Йовина отказалась их продать, и, хотя вины Фабиолы тут не было, она тогда ощущала себя чуть ли не изменницей. Оставить их второй раз в том же положении – значит предать. И еще это значит отказаться от главного желания в жизни. И все из-за Сцеволы.

Фабиола сжала зубы.

Служанка, понявшая все по ее лицу, разом рассвирепела:

– Хочешь добиться своего, чего бы ни стоило? Зачем?

– Тебе не понять, – ровным голосом ответила Фабиола. О ее планах убить Цезаря не должен догадываться никто, даже Доцилоза. – Лупанарий – часть моего будущего.

Глядя на Веттия, просиявшего от радости, служанка нахмурилась. Слезы Фабиолы успели схлынуть, лицо теперь выражало лишь холодную решимость – Доцилоза по опыту знала, что пререкаться с хозяйкой сейчас не стоит.

– Если ты считаешь, что так лучше… – пробормотала она.

– Считаю. – Фабиола расправила плечи. – Завтра я сделаю приношение Орку. А в ответ попрошу смерти Сцеволы.

Служанка побледнела – такие жертвы легко не даются. Просунув большой палец между средним и указательным, она сделала охранительный жест.

– Я не прошу тебя в этом участвовать. – Фабиола не спускала глаз с Доцилозы. – Если ты хочешь оставить службу, я отпущу тебя без разговоров.

– Нет, – твердо ответила служанка. – Если ты так решила, значит на то воля богов. Я с тобой.

– Тогда добудь мне три куска свинца. – Молитвы и проклятия часто писались на маленьких свинцовых квадратиках; тысячи таких пластинок, сложенных текстом внутрь, горожане бросали в римские фонтаны вместе с монетами и прочими приношениями богам. – Ты знаешь, куда идти.

Доцилоза без лишних слов повиновалась.

Отпустив Веттия и пообещав ему скорую встречу в Лупанарии, Фабиола погрузилась в задумчивость. Проклятие Сцеволе нужно сформулировать тщательнее: злобные боги, вроде Орка, часто оборачивают клятвы и обещания в свою пользу – и хотя смерти фугитивария она желала всей душой, добиться ее ценой какой-нибудь изощренной кары Фабиоле вовсе не хотелось.