– А это еще что за рухлядь?
Ральф засмеялся:
– Эта, как ты сказала, рухлядь, поможет тебе не скучать в мое отсутствие.
– А что это такое? – спросила Дороти.
– Это – я, – ответил Ральф.
После четырех бессонных ночей, прошедших с того дня, как Ральфа парализовало, Дороти, волнуясь, надела шлем, перчатки и подключила их к микрокомпьютеру.
Впервые Дороти это делала несколько лет назад, вместе с Ральфом. Тогда она еще стыдилась прикосновения машины и поэтому чувствовала себя неловко перед Ральфом.
Когда он надевал на нее шлем и перчатки, Дороти, покраснев, сказала мужу:
– Глупость какая-то. Зачем это все?
Ральф поправил на голове Дороти шлем, подсоединил к себе многочисленные датчики и, опуская на лицо Дороти очки, ответил:
– Сейчас все увидишь.
Они стояли посреди спальни обнаженные, облепленные разноцветными датчиками. Дороти вдруг разобрал смех.
– Ты знаешь, – сказала она, – я чувствую себя как порнозвезда, которой предстоит сняться в очередном фильме.
– То, что ты увидишь, дорогая, будет похлестче всякой порнушки. Если эта штуковина сработает, с тобой будут играть два Ральфа: один – живой, а другой – электронный.
Все сработало настолько отлично, что Дороти даже не смогла отличить мужа от его двойника.
Когда в тот день врачи выпроводили Дороти из госпиталя, она, вернувшись домой, сразу же пошла в спальню, разделась, затем достала из шкафа шлем и перчатки из металлизированной ткани. Укрепив на сосках, бедрах, плечах, руках и лобке кругленькие датчики, Дороти надела шлем, перчатки и повалилась на кровать.
Опустив на глаза очки, Дороти сразу же увидела улыбающееся лицо Ральфа. Он подошел к ней и положил горячие ладони на ее груди. Дороти провела руками по блестящему телу мужа, погладила его упругий живот, затем потрогала его член, крепкий и горячий. Ральф нежно гладил ее груди, целовал их, и Дороти чувствовала, как в ней закипает неудержимая страсть.
Наслаждение прервал звонок. Вначале Дороти подумала, что ей просто почудилось, но вскоре звонок снова повторился. Жадно хватая воздух, Дороти прижималась к Ральфу. Вот он дотронулся до ее бедер, и все тело Дороти затрепетало. Опять раздался назойливый звонок. Ральф не слышал его, он продолжал гладить ее бедра…
Дороти подняла очки и села, свесив ноги с кровати.
– Проклятье, – прошептала она и огляделась. Ральф исчез, Дороти снова была одна. Сняв с головы шлем, Дороти стряхнула одну из перчаток. Другую снять никак не удавалось, она прилипла к вспотевшей ладони, и Дороти отсоединила ее от микрокомпьютера, просто оторвав от нее провод.
Теперь звонок звонил не переставая.
«Это, наверное, из госпиталя, – подумала Дороти. – Что-нибудь случилось с Ральфом? – Она заторопилась к дверям. – Какого черта они приперлись? – чертыхнулась она. – Могли бы сначала позвонить. Я же говорила, что у меня стоит автоответчик».
Накинув на себя халат, Дороти босиком побежала в прихожую, открыла дверь и увидела Дэна Санторини. Вид у него был необычайно грустный, лицо напряженное и взволнованное.
– Это ты, Дэн? – спросила Дороти. Радости от его приезда она не испытала, только облегчение, что это не одна из медсестер из госпиталя.
– Извини, я заехал узнать, как ты себя чувствуешь, – спросил он.
Дороти не успела собраться с мыслями, чтобы ответить, и Дэн снова заговорил:
– Как ты себя чувствуешь? – повторил он. – Тебе что-нибудь нужно? К тебе кто-нибудь приходит?
Дороти задумалась и медленно замотала головой.
– Нет, Дэн, мне ничего не нужно, – ответила она. – И не стоит беспокоиться, со мной все в порядке. Звать сюда тоже никого не нужно, ведь обо мне заботится Ральф.
Дороти увидела изумленное лицо Дэна.
– Ральф? – переспросил он. – Он же в госпитале!
– Да, я знаю, – согласно кивнула Дороти. – Только не нужно обо мне беспокоиться, это лишнее.
– Дороти, может быть, тебе стоит сходить к врачу?
– Нет, не нужно, – отмахнулась Дороти. «О чем мне говорить с ним? Что он поймет и поймет ли вообще?»
– Ты здесь одна? – спросил Дэн.
Дороти попыталась улыбнуться.
– Нет, я с Ральфом, – ответила она. – Я никогда не буду одна.
«Похоже, он совсем обалдел. Бедный Дэн, ничего ты не понимаешь, – с горечью подумала Дороти. – Ты слишком прост и бесхитростен, все твои мысли у тебя на лбу написаны».
«Черт подери, он узнал перчатку», – вдруг мелькнуло в голове Дороти. Она начала запахивать халат, скрывая руку.
– Дороти, я знаю, что это за перчатка, – произнес он.
– Вот и хорошо, – ответила Дороти.
– Непонятно…
– А тебе и понимать нечего.
– Но…
– Ты напрасно волновался, Дэн. У меня все нормально, – перебила его Дороти. – Абсолютно нормально.
Дэн понимал, что Дороти врет. Он видел, как ей плохо. Очень плохо, но впускать его, как догадался Дэн, Дороти не собиралась. Но больше всего Дэна насторожила перчатка.
– Ну что же, – неохотно произнес он, – я пойду. Значит, ты в порядке?
Дороти не ответила, она лишь кивнула и улыбнулась, грустно и понимающе.
– Да, и еще, – Дэн замялся и, прикусив нижнюю губу, продолжил: – Я очень сожалею о том, что произошло с Ральфом. Действительно, Дороти, я все время чувствую, что виноват в этом.
– Нет, Дэн, в том, что случилось с Ральфом, твоей вины нет, – сухо произнесла она.