Сюеме не будет! Там, где горы и «Приоры»…

– Нет, – спокойно ответила Я.

Пилял оскалился и ехидно прищурился.

– Что ты так смотришь, не веришь? – рассердилась Я.

– Верится, чё-то, с трудом. Ёп-тра-то-то! – вспыхнул и Баранолог. – Ты же там без паранджи, глазки олигархам строишь. Может по ресторанам сидишь, кайфуешь. Я-то не знаю!

– Глупость какая! С чего ты взял? – сморщилась Я.

– Я просто так сказал, не подумал о том, что кроме меня за тебя там баранов не дадут! – хохотнул Барановед.

– Хочешь сказать, Я никому не нужна? – вспылила Я.

– Да нет. Думаю, есть у тебя десяток старичков в запасе, которые ждут своего дня, – Бытдаев достал из пачки сигарету.

– Почему старичков? – разозлилась Я.

– У молодых, наверное, нервы сдают, пока за тобой поухаживают! – по-конски заржал Пилюлькин, покручивая сишку. – А чё, карачаи в Ростове, есть?

– Арачаи есть! – рявкнула Я и тоже схватилась за никотиновую пачку.

Мы закурили.

– Тебе кстати от Бзазян пламенный привет! – радостно сообщила Я и выпустила дым.

– Спасибо, – без эмоций воспринял сообщение Барановед. – Ей тоже саламчик.

– Салам-пополам! – подпустила шпильку Я. – Взял бы пригласил женщину в Ариу-Къыз. Устроил бы ей в пещере романтический ужин при свечах.

– Романтика может быть только с тобой, Орлова, – Бытдаев чуть наклонился ко мне. – А ей я могу предложить одну свечу и то без ужина!

– И то это будет не свеча, а палка – конечно от шайтанов! – захохотала Я. – А Я обойдусь без твоей свечи!

– Ну, почему, дорогая, без свечи никак нельзя! – томно прохрипел джигит.

– Эх, не любишь ты меня, Бытдаев! – вздохнула Я и отвернулась.

– Да не, почему? Люблю! – возразил спутник.

– Что-то Я твоей любви не чувствую! – поёжилась Я.

– Это всё твоя любовь к себе, – нравоучительно провозгласил джаш.

– В смысле? – нахмурилась Я. – У всех присутствует любовь к себе. И у тебя в том числе.

– Да, – легко согласился тип, – но в такой, как у тебя к себе, других никогда не заметишь.

Разговор начинал меня утомлять. Я швырнула бычок в окошко, и опять задымила.

– Ты не врёшь, что мени сюеме? – усомнилась Я.

– Нет. Мен сени сюеме, Орлова, – заверил Барановед. – А сен мени сюемисе?

– Отвезёшь меня на озеро любви? – съехала с темы Я.

– Хорошо, – кивнул Бытдаев.

Он завёл машину, вывез меня к реке и ткнул пальцем в большой валун:

– Вот тебе, Орлова, камень любви. Такой же как твоё сердце! От души душевно в душу!

– Я не хочу камень! Я хочу озеро! – возмутилась Я.

– А я тебя хочу!

– Пфффффф! Мало ли что ты хочешь! – фыркнула Я. – Я вот хочу арабского скакуна.

– Шейху знакомому напиши, у тебя в поклонниках наверняка такой имеется, – посоветовал Барановед.

– Конечно, имеется, но мне приятнее получить коня от тебя! – заулыбалась Я.

– Давай номер шейха, я его попрошу, чтоб он мне подарил скакуна, а то моих баранов не хватит купить, – разродился Пилял «потрясающей» идеей.

– Номер-то Я могу дать, – ухмыльнулась Я, – но он-то за скакуна меня попросит.

– Тогда придётся обойтись без скакуна. Ёмоё! Я тебя что за чахлого шейха отдам, Орлова? – покачал Баранолог головой.

Пилял неловко повернулся и подвинул корявую лапу к моей ладони.

– Хватит называть меня по фамилии! – разозлилась Я.

– Как мне тебя величать, о, прекрасная? – джаш осторожно коснулся кончиков моих пальцев.

– У меня имя есть. Ты меня сюеме?

– Мен сюеме, Аза, – прохрипел Пиля, проводя рукой по моему запястью, – а тебе Бог не дал такого чувства.

– Ой! Какая штучка! – я увидела три палочки, которые болтались на зеркале заднего вида.

«Видимо Баранолог смастерил новый талисман от шайтанов! Знакомый шнурок. Из каких ботинок он их повыдёргивал?»

– А ты мне подаришь? – сладко улыбнулась Я.

– Нет! – категорично заявил Бытдаев, скользящими движениями поглаживая мои предплечья.

– А других напилишь?

– Сколько тебе десять кубов напилить? – Барановед легонько сжал моё плечо.