Осколки королевства

– Он ведет войну, – сказала Вера. – И не очень успешную. Паучихи послужат для него идеальным подспорьем против Эшштоха. Ему лишь надо возглавить Круг после смерти Убабы и выстроить свои порядки, воспользовавшись тем фундаментом, что долгие годы выстраивала Матка. С таким арсеналом он перетянет других главарей на свою сторону и вместе они выдавят галапаксов с Черного Базара.

– Хорошо, это можно сделать, – кивнула Вика, с любопытством слушая речи Сорок четвертой. – Мне нравится, что ты говоришь. Да и такой, – она оглядела Веру с ног до головы, – ты мне тоже нравишься. Образ Барби тебе не идет.

– Мое Предназначение в Эрдарии никак не сходится с жизнью под землей и воровством на подпольных рынках королевства, – сказала Вера. – Говорю еще раз – это не мой выбор, Вика.

– Ну, так поменяй свое Предназначение, – пожала плечами Вика. – После того, через что ты прошла, жизнь с этими высокомерными людишками покажется тебе пресной до ужаса. Ты хлебнула горя. Ты познала страдания – вскоре ты будешь свободна, так делай то, что ты хочешь.

– Я знаю, чего я хочу, – тихо сказала Вера. – Но сначала нам нужно убить Матку.

– Чего мы тогда тут стоим? – развела руками Вика. – Давай, веди меня в ваше логово. Расправимся с бабкой, я заберу свой меч и пойдем к Лои Таррашу – порадуем это животное хорошей для него вестью, но и о себе не забудем. У него есть еще кое-что ценное и я планирую забрать это в обмен на армию паучих, раз уж у нас в рукаве появится столь ценный козырь.

Они двинулись по тропе в сторону Круга. Сорок четвертая рассказывала по дороге об устройстве Коммуны, о том, как расположены коридоры и какими путями им надо будет двигаться, чтобы миновать все посты охраны. Вика слушала молча. Она глядела перед собой – лицо ее было спокойным, а взгляд – уверенным, как будто она четко знала, чего хочет. Каждый раз, когда Вера глядела на нее, душа ее ликовала. Хоть Вика ей и не особо понравилась, когда они первый раз встретились, она, все же, была человеком из ее мира. Она была из команды дяди Игоря, из ее команды. Она была своя. Возможно, во всем мире не сыскалось бы теперь человека, который был бы ей ближе. Вере хотелось кричать от радости, хотелось прыгать и смеяться, ведь впервые за год у нее появилась настоящая надежда. Где-то там, вдали, замерцал свет, знаменующий перемены – совсем скоро ее жизнь изменится. Совсем скоро.

Они приблизились к темному проходу, который был замаскирован свисающими с небольшого пригорка лианами. Растения прикрывали темное пятно, ведущее внутрь Круга. Кто знает, был ли там, во тьме, хоть один раз человек, который не имеет к общине никакого отношения? Вера пошла первой, Вика нырнула во тьму вслед за ней. Они блуждали по коридорам коммуны, Вера останавливалась на какое-то время, делала паузу, прислушивалась, а затем продолжала свой ход. Миновали поворот за поворотом, коридоры тянулись бесконечно, в воздухе стоял спертый запах земли. Когда до каморки Убабы оставались считанные шаги, Вера засомневалась. Она остановилась, сделав вид, что прислушивается, однако на самом деле она старалась прислушаться к собственному голосу. Целый год она провела в этом месте. Каждый день, с тех пор, как она возглавила татей Круга, Вера приходила на доклад к верховной паучихе, скрывающейся за зеленой дверью. А вдруг это ошибка? Вдруг всем этим девушкам будет лучше здесь, под покровительством Убабы? Что с ними может сделать кровожадный Лои Тарраш? Но как же сама Вера? Как же свобода, которую не достичь, если оставить Убабу в живых? Слишком много вопросов и слишком мало времени, чтобы найти на них ответы.

– Ясно, – сказала Вика, заподозрив что-то. – Сомневаешься, красавица. Давай дальше я сама, а то так можно вечность простоять. А ну-ка, подвинься.

И она прошла, вперед, небрежно отодвинув Веру в сторону, а затем обнажила свой искривленный кинжал. Она приблизилась к зеленой двери, которая вела в комнатушку Убабы, тихо ее отворила и прошла внутрь. Вера сделала несколько шагов вслед за Викой и остановилась у порога. Сердце ее было готово выпрыгнуть из груди. Жалость к этой старухе боролась со страхом перед ее могуществом.

Из-за двери донесся шорох, хруст, затем лязгнула сталь и послышался предсмертный хрип. Вера поняла, что произошло, прикрыла рот рукой и заглянула в каморку. Вика с окровавленным кинжалом стояла над лежащей на своей кровати старухой. Убаба была еще жива, лезвие кинжала вошло в тело рядом с сердцем, и взгляд старухи каким-то странным образом пал на Веру, которая глядела на нее из-за полуоткрытой двери. Вера дрогнула, отступила, но оторвать взор от этих тусклых выцветших глаз, так и не сумела. Она почувствовала как связь между ними рвется, ощутила, что их больше ничего не связывает. Чары были смыты кровью.

– Я проклинаю тебя, Вера из дома Берсон, – прохрипела Убаба на последнем издыхании, а затем глаза ее закрылись и жизнь покинула это тело.

На глазах у Веры образовались слезы. Вика вытерла лезвие своего клинка первой попавшейся ей тряпкой и проговорила:

– Надо было тебе сюда лезть? Я все сделала тихо. Без шума. Зачем ты попалась ей на глаза?

– Она меня прокляла, – медленно проговорила Вера.

– Есть за что, – покачала головой Вика и загнала кинжал в ножны. – Ладно, давай валить. С проклятием можно и всю жизнь жить. Еще неизвестно, что это за ворожба такая. Давай, уходим. Я свою часть сделки выполнена – ты свободна, принцесса. Теперь твоя очередь. Где мой меч?

Глава 8

– Будь я проклят, – остановившись в ступоре, прохрипел Бронебойный Крышт и лицо этого видавшего виды воина окрасилось гримасой истинного ужаса. Следом за ним притормозил и весь отряд, в том числе и рассредоточенные разведчики из Невидимых. Воины выбрались на небольшую поляну между Аркарским лесом и рекой Синеокой. Трава здесь была мертвой – пожухлой и сухой, деревья выглядели скрюченными, без листьев, как будто всю поляну выжгли огнем. Некоторые из деревьев были повалены, словно здесь орудовал какой-то разъяренный исполин. Но ступор Бронебойного Крышта вызвала вовсе не эта картина. На деревьях висели мертвые. В основном это были галапаксы из Королевской Канцелярии – тела их, порядком поеденные воронами и прочими падальщиками, уныло качались на веревках из стороны в сторону. Трупов было шестнадцать – ровно столько разведчиков отправил на миссию верховный резидент Шлакисс Шасс неделю назад. Именно на их поиски и вышел отряд командора Альбера, который теперь сопровождали воины Бронебойного Крышта в качестве охраны.

– Надо их снять, – вымолвил командор Альбер, пристально вглядываясь в изуродованные серые лица. – И захоронить как полагается.

– Как полагается? – развел руками Бронебойный Крышт. – Это откуда тебе, командор, интересно знать – как полагается хоронить серокожих?

– Они в первую очередь – офицеры королевской канцелярии, где я служу, – ответил Альбер. – Отдай приказ своим солдатам…

– Ну уж нет, – усмехнулся краст и сплюнул в сторону. – Мои люди не не занимаются ритуальными услугами – мы воюем, а не в земле копаемся. Если ты и решил похоронить своих товарищей – сам отдавай приказы своим разведчикам.

С этими словами в чаще Аркарского леса послышался шорох – кусты зашевелились, хрустели ветки, доносился цокот копыт. Валера напрягся, вглядываясь в гущу серых обугленных деревьев, где прослеживалось какое-то движение. Вскоре звуки стали более четкими, теперь доносилось лошадиное ржание и бренчание кольчуги. А потом из леса показались они. Сначала Валерка увидел белоснежные доспехи – это была поблёскивающая на солнце кольчуга, кольца которой переливались и мелодично позвякивали в такт лошадиному маршу. Затем он разглядел лица – светлые, почти белые, вытянутые, с голубыми и ярко-синими глазами. Голову появившихся из леса всадников покрывали золотые и белые волосы, длинные, ниспадающие до самых плеч, а чело было украшено диадемами с драгоценными камнями голубого отлива. Неизвестные все прибывали и прибывали, вырываясь словно вихрь из чащи на могучих лошадях с ярко золотистой шерстью. Они появились быстро, внезапно, выезжая из укрытия и Валера, оглянувшись, обнаружил, что отряд их окружен со всех сторон. Бронебойный Крышт обнажил свой палаш и принял боевую позицию, скалясь и ругаясь себе в бороду на языке крастов. Командор Альбер также приготовился к бою, а вслед за ним достал свой меч из ножен и Валера.

Неизвестные в белых доспехах всего за несколько мгновений взяли отряд в плотное кольцо, окружив воинов и разведчиков. Они были вооружены тонкими искривленными мечами, лезвия которых казалось были выкованы из самого золота. На запястьях конников виднелись небольшие полукруглые щиты, на которых был изображен ледяной айсберг, тонущий в белом море.

– Вы окружены, сдавайтесь, – раздался звонкий юношеский голос, и из гущи окруживших отряд, вырвался молодой человек лет двадцати. Он был верхом на золотистом жеребце, за спиной его развивался белый тонкий плащ, а в руках был искривленный клинок из золота. Лицо юноши было белоснежным, с тонким вскинутым подбородком, аккуратным вздернутым носом и ярко-синими глазами. Он был высок и осанист, возвышаясь над окруженными на своем могучем скакуне с густой белой гривой. – У вас нет шансов в битве. Но вы можете сохранить себе жизнь.

– А вот и посмотрим, – рявкнул Бронебойный Крышт и попытался атаковать юношу, но перед ним встал командор Альбер, преградив красту путь.

– Нет надобности обрекать себя на смерть, – тихо сказал он красту. – Их в десять раз больше. Или ты хочешь пополнить ряды висельников?