Тео

– Хламидия Петровна, возьмите себе ещё несколько помощников и срочно начинайте избавляться от этой белой гадости.

– Ох, и намело же, так намело! А куда будем девать всё это добро? Может обратно с ноздрей вниз: и нам меньше работы, и нашему хозяину не придётся умирать от передозировки.

– Нет, сбрасывать обратно нельзя никак, а то пострадаем ещё больше. Не простит нам такую наглость Игнат Захарович, да и сбрасывать такое количество порошка обратно вряд ли получится. Далековато. Поэтому сейчас мы все вместе переместим некоторое количество порошка в сторону глотки и сбросим в пищевод. Ну а там внизу наши работники сами утилизируют часть порошка. А другая часть, конечно же, попадёт внутрь организма. А в носовых проходах мы прочистим две дорожки для продвижения моего сына и его друга.

Эшерих призадумался, а потом спросил, все ли поняли его намерения.

– Я поняла. Я сейчас пойду и приглашу моих знакомых помочь мне, —ответила Хламидия Петровна.

– А я подключу свой оркестр для общественных работ. Они всё равно не могут играть в таком заснеженном белом мире. Да и физическая работа всем пойдёт на пользу, – воодушевлённо произнёс дирижёр.

– Тогда я пойду и позову сюда аварийные команды со своей спецтехникой, которая ускорит нашу пыльную работу. Не забудьте все надеть средства защиты от химических атак. Мне сообщили, что нашему хозяину выписали антибиотики, которые, как вам хорошо известно, могут принести массу неприятностей нашему брату. Посему требую от каждого из вас неукоснительно соблюдать все правила безопасности по время антибиотических атак. Я сегодня выступлю по нашему радио и сообщу всем жителям носоглотки о предстоящих мероприятиях. А теперь, пожалуйста, помогите очистить наш общий дом от этого белого мусора.

Дирижёр и уборщица мигом пошли искать подмогу для выполнения наиважнейшего на данный момент дела. Хламидия Петровна по дороге всё время повторяла: «Ну и намело! Это, конечно же, не зима, даже не ядерная зима, а это – наркотическая белая зима в наших широтах».

Уборщица когда-то обитала в глотке инженера по обслуживанию ядерных установок. Поэтому её сленг пестрел некоторыми словечками, свойственными работникам атомных станций. Она вообще любила слушать разговоры людей разных профессий, на которых она провела всю свою жизнь. Она на атомной станции получила большие дозы радиации, но выжила. Теперь она могла жить в самых несвойственных для её вида местах.

Она любила носоглотку. Здесь она себя чувствовала комфортно среди множества таких же мутировавших микроорганизмов, которые попадали сюда из разных мест. Контингент микробов в носоглотке менялся довольно часто. Встреча с новыми микробами давала надежду душевно молодой Хламидии найти себе спутника жизни.

Недавно она случайно встретилась с микробом, который обитал вместе с ней в носоглотке инженера. Старому знакомому пришлось покинуть своего хозяина, так как он находился на последней стадии онкозаболевания. Об этом оповестили по общественному микробному радио «Час микробов». Сама Хламидия Петровна обожала слушать это радио, особенно, когда выступал Кокбаум с достижениями микробной инженерии в борьбе с новыми разновидностями антибиотиков и других веществ.

Романтичная уборщица с нетерпением ждала, когда её любимый ведущий произнесёт магическое слово «антибиотик». Диктор произносил этот термин с особой интонацией, несвойственной ни одному микробу, с которыми ей приходилось быть знакомой. Она слышала, что главный ведущий радио «Час микробов» является метисом. В местной жёлтой газете писали, что он потомок скрещивания микробов животного и человека. Хламидия не верила в такие слухи.

Сам Кокбаум обладал не только прекрасной дикцией и впечатляющим внешним видом, но и умением успокаивать микромир носоглотки в самые лихие времена. Его гипнотическая речь внушала надежду и успех во время частых войн и враждебных интервенций со стороны других микробов, а также массового применения антибиотических средств со стороны человека.

Голос Кокбаума поднимал дух у оставшихся в живых микроорганизмов, когда вся поверхность глотки была покрыта телами погибших товарищей после внезапного мощнейшего вливания антимикробных препаратов.

Антибиотики

Весть о скором применении антибиотиков быстро дошла до каждого микрожителя ладони, на которой очутились Теофраст со своим другом Темосом. Местные обитатели отреагировали очень спокойно и без какой-либо истерики, в которую впадает большинство микроорганизмов в других частях тела хозяина.

– Дядя Бионтыч, – обратился Тео к своему сопровождающему. – А вы сообщили вашим жителям, что скоро хозяин применит антибиотики?

– Они об этом уже знают, – без тени удивления ответил он. – Здесь информация распространяется очень быстро. Иногда я и сам недоумеваю, как они всё это сразу узнали.

– Вы, я вижу, нисколько не боитесь этих веществ?

– Побаиваюсь, конечно. Но мы, микробы кожи, имеем постоянный контакт с очень ядовитыми веществами, в том числе с антибиотиками. Один раз наш хозяин засмотрелся на рекламу антимикробного мыла. На следующий день он пошёл в магазин купил целую упаковку. Если бы вы видели, что творилось здесь с нами. Мы не знали, куда нам спрятаться от этой гадости, приведший к массовой гибели жителей ладони. Наши хвалёные антибиотические костюмы помогали отчасти. Да они не были рассчитаны на такое интенсивное воздействие за столь короткое время. Поначалу хозяин мыл руки столь часто и с таким остервенением, будто он хотел, чтобы мы сгинули навеки с его ладоней. Во время этой мучительной процедуры мы, естественно, встречались с нашими соседями, живущие на второй ладони. Многие из них перебрались к нам. Они думали, что у нас дела обстоят получше, но не тут-то было. Когда они увидели голую кожу без признаков жизни на её поверхности, то им очень скоро захотелось обратно. Они тогда переместились к кончикам пальцев хозяина и ждали, когда же он начнёт мыть свои руки. Они не думали, что хозяин будет мыть руки непременно с антибактериальным мылом. Но желание вернуться домой было сильнее голоса разума.

Бионтыч призадумался, потом он поднял глаза поверх и продолжил рассказ:

– Я часто задаю себе вопрос: почему этот неглупый человек сразу начинает верить тому, что говорят или показывают у него в телевизоре? Неужели нынче людей напрочь лишили возможности мыслить разумно? Многие из них знают, что без микробов просто невозможна сама жизнь. Разве они не понимают, что благодаря нашей жизнедеятельности на его коже, она функционирует сообразно заложенной программе, которая работает в любом живом организме?

– Я ещё мало что знаю, но я думаю, что это происходит от того, что мы очень маленькие. Они нас не видят без микроскопов. А такие устройства есть не у каждого человека, а лишь у некоторых, кто занимается исследованиями. Люди же защищают животных? Это потому что они видят их беды. Они большие, их сложно не заметить, а мы невидимы для них, – продолжил мысль Бионтыча Теофраст.

– Согласен с тобой. Есть ещё одна причина, по которой люди к нам относятся так пренебрежительно. Она заключается в том, что нас много. И нас вряд ли занесут в книгу вымирающих организмов. Мы с человеком живём вместе очень давно, но нас как будто и нет для него. Они вспоминают о нас, когда им нужно получить что-то полезное. И в этом процессе мы выступаем в роли каких-то наёмных работников, которым можно не платить. Да мы сами всё добываем: и для себя, и для самого человека, и для других живых существ. Нельзя же быть таким слепым и глупым существом. Может быть нам, микробам, необходимо взять заслуженный отпуск на несколько дней, а потом прийти и посмотреть, как люди обходятся без нас?

– Мой папа тоже иногда ведёт разговор об отпуске, но он никогда толком не отдыхает. Он вечно занят или находится где-то в командировке. Мама говорит, что наш папа отдыхает на работе.

– Эшерих – пример для всех. Если микробы увидят его отдыхающим, то, наверняка, они тоже захотят последовать его примеру.

– Папа говорит, что микробы – самые работящие существа на нашей планете.

– В целом так и есть, но некоторые из нас годами могут спать. Это в основном происходит тогда, когда мы находимся в неблагоприятных местах обитания или под воздействием особых веществ. Я по образованию химик-технолог. Поэтому я хорошо понимаю наш вклад в дело благоденствия всех живых существ на земле, но я также могу вас обоих угостить мороженым собственного производства. Хотите?

– С удовольствием попробуем, – ответил Тео.

– Я бы тоже попробовал мороженое, которое подают химики-технологи, живущие на поверхности ладони, – признался прежде молчаливый Темос.

– Вот и замечательно. Сейчас мы пойдём ко мне, я вас угощу вначале вкусным обедом, а затем последует и наше мороженое.

– Мы тоже иногда пробуем мороженое, но это только в те радостные дни, когда наш хозяин балует себя этим. Тогда нам тоже достаётся своя порция, – произнёс Тео.

– А я один раз так наелся этого мороженого, что неделю ходил больной, – оживился Темос. – Представляете, я лежу лицом кверху, а надо мной целая гора вкусного мороженого! Я тогда без движения только жадно впитывал эту вкуснятину. Меня домой принесли холодного, но очень довольного.

– Вы, молодёжь, я так понимаю, любители мороженого.

Молодёжь не стала отпираться и ещё раз подтвердила свою жизненную позицию относительно этого лакомства.

Дядя Бионтыч накормил досыта гостей. Он также угостил их мороженым собственного производства, а сам тем временем стал вспоминать свои детские годы. От этих воспоминаний его лицо стало добрее и приветливее. Бионтыч ел и лишь немного беспокоился о том, как бы от мороженого не заболели его гости, особенно сын Эшериха.

Завершение уборки

Сам Эшерих в это время руководил работами по уборке носоглотки от белого наркотика. Для этого дела была задействована вся аварийная служба вместе со спецтехникой. Кроме того, убирать порошок пришла вся клининговая команда во главе с Хламидией Петровой. Она, как самая главная уборщица, действовала значительно активнее на этом аварийном участке. Горы белого порошка молчаливо угрожали её завтрашним планам. Она задумала пойти в салон красоты и привести себя в порядок. Ей уже не нравились её заросшие жгутики, да и белки внешнего слоя выглядели не презентабельно. Она недавно по телевизору видела, что в известном во всей носоглотке салоне красоты «Микросиния» предлагают новую услугу. Сертифицированные специалисты салона обещают с обновлением внешнего белкового слоя также биотическую защиту от нового поколения антибиотиков.

Хламидия очень хотела быть красивой и защищённой. Поэтому романтическая уборщица, некогда обитавшая в носоглотке инженера по обслуживанию ядерных установок, решила во что бы то ни стало завтра пойти и осуществить все свои женские задумки.

Когда работа кипела вовсю, внезапно слизистая оболочка носоглотки начала жадно впитывать белый порошок, который причинил столько неудобств местным жителям. Часть порошка превратилась в жижу и теперь стекала густым ручейком в глотку. Хламидия Петровна обрадовалась такому обстоятельству, ибо это увеличивало её шанс осуществить все задуманное на завтрашний день.

Эшерих дал команду всем прекратить уборку, поскольку порошок таял, как снег при тёплом весеннем солнце. В носоглотке стояла тишина. Все микробы с удивлением смотрели на процесс таяния белого порошка. Поверхность слизистой в это время напоминала монстра с огромным количеством маленьких ненасытных ртов, жадно поглощающих порошок с наркотическим эффектом.

Через несколько минут молчаливого наблюдения, усталые микробы вместе с мотивирующим дирижёром и его командой услышали песню, которую пел одурманенный хозяин. Эту песню горланили в старину в кабаках пьяные крестьяне, пытаясь водкой заглушить думы о тяжёлой и безысходной жизни. Все микробы, которые вышли на уборку, с недоумением слушали простонародные песни с вкраплениями нецензурных словечек от интеллигентного артиста.

Когда репертуар песен внезапно закончился, хозяин начал говорить по телефону. Речь его примерно на четверть состояла из матерных слов, которые без особых искажений доходило до местного населения его носоглотки. Наконец-то музыкальный руководитель оркестра не выдержал и крикнул: «Заглохни, пьяная скотина! Как я ненавижу телефон и людские песни. Они не дают нам отдохнуть, даже когда люди находятся вне своего рабочего места». Маленьким микробам родители закрыли уши, некоторые из них издали смотрели, как их мамы и папы убирали белый снег без охлаждающего эффекта.

– Надо что-то сделать с этим певцом, – никак не мог успокоиться Аристарх Юрьевич.

Эшерих позвал своего заместителя Эогона и приказал связаться с руководителем работ в кишечнике хозяина.

– Эшерих, Токос на связи, – сухо сообщил заместитель.

– Токос, друг мой. Как твои дела? – начал Эшерих.

– Приветствую тебя. У нас, как всегда, работы много, но мы не жалуемся. Как ты поживаешь?

– Мы тоже работаем. Вот сегодня убирались в носоглотке. Но часть токсичного мусора попала в тело нашего общего хозяина, и он сейчас находится в состоянии наркотического опьянения. Наш неспокойный хозяин теперь поёт.

– Как я понимаю, вам там весело. Вам поют песни. Вообще, носоглотка – это райское место, мой друг Эшерих. Тебе несказанно повезло в этом плане. Что от меня требуется? – спросил руководитель работ в кишечнике.