Осколок Вселенной [Песчинка в небе]

И он сунул Шварцу влажную руку.

– Шварц, – сказал тот, едва коснувшись его ладони.

– Что это ты пешком? Идешь куда?

– Да так…

– Гуляешь? Я тоже. Круглый год гуляю, это здорово проветривает старую рухлядь.

– Что?

– Ну, жить становится охота. Воздухом дышишь, кровь играет. Вот сегодня далековато зашел, а ночью неохота шагать одному. В компании всегда лучше. Ты куда направляешься?

Наттер спрашивал это уже во второй раз, и Образ показывал, что ему очень важно это знать. Шварц понимал, что недолго сможет уклоняться от ответа – Образ был очень настойчив. А лгать бесполезно: Шварц недостаточно хорошо знал этот мир, чтобы лгать.

– В больницу, – сказал он.

– В больницу? В какую больницу?

– В Чике, я там лежал.

– А, в институт, да? Туда я отвел тебя в тот раз. Беспокойство и нарастающее напряжение.

– К доктору Шекту, – сказал Шварц. – Вы его знаете?

– Слышал. Большая шишка. Значит, ты болен?

– Нет, но мне велели иногда показываться.

Кажется, убедительно звучит?

– Что ж ты пешком? Почему он не пришлет за тобой машину?

Видимо, неубедительно.

Шварц ничего на это не ответил – замкнулся, как устрица. Но Наттер не сдавался.

– Слушай, друг, давай я закажу такси из города. Как встретится коммуникатор, пусть выезжает нам навстречу.

– Коммуникатор?

– Ну да, Они тут по всей дороге. Да вот и он. Наттер сделал шаг в сторону, и Шварц вдруг весь подобрался.

– Стой! Ни с места.

– Что это тебя укусило? – холодно произнес Наттер.

Шварц быстро заговорил, едва управляясь с новым языком:

– Надоело мне притворяться. Я тебя знаю и знаю, что ты собираешься делать. Сейчас позвонишь и скажешь, что я иду к доктору Шекту, и они пришлют за мной машину. А если я попытаюсь уйти, ты меня убьешь.

Наттер нахмурился и сказал:

– Вот уж что верно, то верно. – Эти слова не предназначались для ушей Шварца, но плавали на самой поверхности Образа. Вслух он произнес; – Что-то я вас не пойму, господин. Мудреное что-то говорите.

А сам отступал назад, и рука его тянулась к бедру. Шварц выйдя из себя в ярости замахал руками.

– Оставь меня в покое, что тебе надо? Что я тебе сделал? Уйди! Уйди!

Его голос сорвался, лоб собрался в морщины от ненависти и страха перед тем, кто следил за ним и был так враждебно к нему настроен. Волна эмоций накатила на чужой Образ, стремясь смыть его, избавиться от него…

И он исчез. Исчез без следа. Пришло мгновенное ощущение невыносимой боли, но испытал ее не Шварц, а его враг. А потом все: Образа не стало, Как будто бессильно разжался крепко стиснутый кулак.

Скрюченный Наттер валялся на темной дороге. Шварц осторожно подошел к нему. Наттер был маленький, и его легко было перевернуть. С лица не сходило запечатлевшееся на нем выражение муки. Шварц нащупал сердце, оно не билось.

Он выпрямился в ужасе от себя самого.

Он убил человека!

А потом нахлынуло изумление.

Ведь он его и пальцем не тронул! Он убил его одной только ненавистью, нанеся каким-то образом удар по его Образу в своем мозгу.

Кто знает, на что еще он способен?

Шварц быстро принял решение, обшарил карманы мертвеца, нашел там деньги. Они ему пригодятся, Потом оттащил труп в поле, в высокую траву.

Он шел еще два часа, и никаких Образов больше не появлялось.

Заночевал он в открытом поле и утром, прошагав еще два часа, дошел до окраины Чики.

Она казалась Шварцу просто деревней по сравнению с тем Чикаго, который он помнил. Прохожих на улицах было еще мало, однако многочисленные Образы сразу заполнили мозг. Шварца это и удивляло, и сбивало с толку.

Как их много! Некоторые мимолетные и неясные, другие направленные и четкие. У одних мозги булькали, как крохотные гейзеры, у других в голове было пусто, разве что любовные воспоминания о недавнем завтраке.

Поначалу Шварц вздрагивал и оборачивался на каждый Образ, думая, что они как-то затрагивают его, но через час научился не обращать на них внимания.

Теперь он слышал слова, даже если они не произносились. Это было для него внове, и он невольно стал прислушиваться. Фразы были причудливые, бессвязные и обрывочные – едва внятные, а за словами тянулись эмоции и еще разное, чего словами не расскажешь. Весь мир был панорамой бурлящей жизни, видимой только ему.

Он открыл, что может проникать сквозь стены зданий, мимо которых шел. Стоит только спустить с поводка свое сознание, а уж оно обрыщет все потаенные щели и принесет ему косточки скрытых людских дум.

Перед большим каменным домом Шварц остановился и поразмыслил: за ним охотятся какие-то люди, одного он убил, но были и другие – те, кому тот собирался звонить. Хорошо бы затаиться на пару дней, но как? Подыскать работу?

Он исследовал здание, у которого стоял, – там внутри был отдаленный Образ, как будто обещавший работу. Требовались текстильщики, – а ведь Шварц раньше был портным.

Шварц вошел. Никто внутри не желал обращать на него внимания. Он тронул кого-то за плечо.

– Скажите, пожалуйста, где мне узнать насчет работы?