Падальщики. Книга 3. Испытание выживанием

Я уже наперед знал, что она ответит, но мозг отказывался принять этот факт.

– Я не могу! – заорала Трухина. – Хаксли, что с управлением?

Ее первый помощник остервенело бил по клавиатуре, казалось, его пальцы сейчас вспыхнут пламенем, как трут, подожженный трением палки о дощечку.

– Здесь какой-то посторонний код! Я… это что-то вроде вируса, я не могу его отключить! Он, как червь! – молодой парень в очках почти выл, не отрываясь глазами от экрана, в котором продолжал набирать непонятные мне символы.

– Кто-то взломал нашу систему управления и открыл ворота, Триггер!

Мое имя, прозвучавшее ее хриплым голосом, вывело меня из ступора.

Я смотрел на экраны мониторов, на которых яркий дневной свет заливал проходную. Холодок пробежал вдоль позвоночника и поднял волосы на затылке.

– Активировать ручное закрытие ворот! – наконец приказал я.

Операторы уставились на меня взглядами полными удивления, словно я произнес несуразицу. От того, что никто не бросился выполнять мой логичный приказ, мне стало еще холоднее.

– Цепи взорвали. Нет у нас больше привода ручного закрытия ворот! – рявкнула Трухина.

– Диверсия? – удивился я.

– Да какая разница? Мне не до твоих шпионов сейчас, Триггер! У меня база открыта нараспашку. Заходи все, кому не лень!

Внезапно истерика Трухиной больше не казалась мне раздражительной или излишней, она впрочем-то была вполне уместной.

– А что со вторыми воротами? – выдохнул я тяжело.

– Та же херня! Эмма, датчики движения?

– Все плохо, Полковник! Все очень плохо!

– Цифры, дура!

– Эм… радиус тридцать километров… миграция зафиксирована повсеместно! Количество особей… датчики улавливают движение двух тысяч особей!– вторая помощница Трухиной чуть ли не захлебывалась в соплях и слезах от страха, который тормошил ее нервные окончания.

Я видел через толстую ткань кителя, как напряглись мышцы спины высохшего скелета Трухиной.

– Две тысячи это немного. Запас боевой мощи турелей рассчитан на полсотни тысяч вражеских единиц! – напомнил я.

Трухина ответила не сразу.

– Две тысячи – это максимум, который может фиксировать система одновременно… А РАБы на передовых форпостах проржавели насквозь. Инженеры до них уже лет пять не добирались из-за нехватки ресурсов!

Я промолчал. С этим я не мог поспорить. Территория вокруг базы радиусом в три километра испещрена тремястами турелями, которые нуждаются в постоянном техническом обслуживании. И соответственно, чем дальше турель находилась от базы, тем меньше ей доставалось внимания. По предварительным подсчетам инженеров, две из десяти турелей могли заклинить из-за запущенного состояния спускового механизма.

– И все равно турели дадут нам время закрыть ворота. Активировать всех до одной. Рассадить операторов за РАБов, пусть следят за их работой! – я начинал терять терпение.

– Точно! – выдала Трухина с облегчением.

– Полковник, – раздался тихий голос справа.

Это был Хаксли. Огромные капли пота выступили у него на лице, как будто он только что окунулся в бассейн.

– Кажется, мы потеряли турели, – пробубнил он.

Трухина выпучила глаза.

– Кажется? – взревела она.

– Рапортуй нормально, идиот! – заорал я.

Паника вдруг сжала мой мозг в тиски, и я больше не мог думать ни о чем, кроме этих долбанных экранов передо мной, на которых яркие солнечные лучи заливали проходную Желявы.

– У нас нет турелей! – тут же исправился Хаксли. – Я не вижу их в системе. У нас нет над ними контроля. Я не знаю, работают ли они вообще! Это все тот вирус…

Трухина схватилась за голову. Я перестал дышать.

– Полковник, первые инфицированные пересекли границу РАБов! – закричала Эмма.

В Центре управления наступило тяжелое молчание. Настолько тяжелое, что его можно было лопатой грести.

Две яркие белые точки на экране радара медленно продвигались к базе, на деле же скорость бега инфицированных может достигать тридцати-сорока километров в час. Картины из прошлого живо предстали перед глазами, как будто прошлое и не уходило назад на сорок лет. Все как вчера. Все как пять минут назад! Инфицированные монстры скачут на четырех конечностях к источнику запаха человечины. Они скачут на меня!

– Турели не реагируют… ни одна, – голос Хаксли дрогнул.

Тут же в Центре управления поднялся гам, поджариваемый раскаленной паникой.

– Взрывай ходы! Взрывай все до одного! – закричал я.

После прорыва в шестьдесят третьем мы установили взрывчатки СИ-4 в скальной породе над двумя оставшимися входами в базу: главные ворота и ворота в ангар, как последний оплот защиты перед опасностями поверхности.

– Я не буду хоронить нас заживо! – уперлась Трухина.

– Дура, нас сейчас расчленят заживо!

– Мы не выберемся на поверхность еще много лет под завалами!

И тут я увидел истинную Трухину. Как бы она ни храбрилась передо мной, ни старалась войти ко мне в доверие, она так и осталась верной мировоззрению Генерала. Ее пугала участь быть погребенной заживо, она была не готова к вечной жизни под землей. Консервация базы – процесс обратимый. А вот заваленные ходы – нет. Годы потратим на то, чтобы разобрать их по камешку.

Я рванул к ее помощнику.

– Взрывай ходы!

– Триггер! – тут же среагировала Трухина на вторжение в ее часть королевства.

Парень зарыдал.

– Взрывчатка не сработала. Я попытался взорвать ходы еще минуту назад!

– У тебя хоть что-нибудь сегодня работает, имбецил?! – взревел я.

А в голове тикали часики: три километра гады преодолеют за пять минут.

– Какого хрена не работает?! – тут же подпрыгнула Трухина.

– Детонаторы ловят наш сигнал, но они, видимо, не подключены к взрывчатке. Кто-то разорвал контакт вручную! – рыдал парень.

Тут уже я схватился за голову, физически пытаясь нашарить там еще идей. Это диверсия! Это предатели из Падальщиков! Это Калеб! Он не зря появился на базе сегодня и освободил своих предателей-друзей! Я всегда знал, что они погубят нас! Их гордыня стала непомерной, они перестали видеть ценность в людях, возомнили, что смогут выжить безо всех нас! Это их месть!

– Первые инфицированные в поле видимости! – закричал кто-то.

Операторы завизжали, увидев кровопийц на экранах мониторов, куда поступал сигнал с видеокамер, размещенных недалеко от входа через главные ворота: вдалеке на фоне белого искрящегося снега замигали синие тела. Сначала размером с точку, но с каждой секундой точка разрасталась, отвоёвывая все больше пикселей экранного пространства, а в реальности забирая у нас шансы остаться в живых.

В Центре управления началась неконтролируемая паника. Кто-то уже совершил побег, покинув пост, который клялся блюсти до конца жизни, кто-то забился под стол, другие – самые стойкие – оставались на местах, ожидая приказа, потому что либо привыкли жить по указаниями, либо еще сохраняли достоинство.

– Объявляй эвакуацию! Срочная эвакуация, транслируй Валентину и Порто-Палермо! – изрыгнул я последний приказ.

И кинулся прочь из Центра управления, чтобы собрать все оставшиеся силы человечества на этом клочке проклятой земли для последнего отражения атаки монстров на территории Желявы.

27 января 2071 года. 10:30

Томас

Всеобщее ликование и надежда на светлое будущее снова заполонили пространство нашего небольшого, но столь значимого мирка посреди альпийских гор в Бадгастайне. Мы сидели за поздним завтраком и галдели, как первые весенние птицы, празднующие приход тепла в замерзшие земли. И хотя зима еще была в самом ее разгаре, в наших душах теплел огонек эйфории, которая приходит ко всякому человеку, выкарабкавшемуся из длительного горя и траура.

Наш траур по человечеству подошел к концу, потому что отныне мы вступаем в новую эру. Эру возрождения человека!

Тесса проспала четырнадцать часов, а очнувшись этим утром удивила нас всех своей энергией и оптимизмом. Тесса и оптимизм? Мир перевернулся!

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Перчинка.

Тесса была немного смущена, оттого что мы все столпились вокруг ее кушетки и ждали от нее подробностей обратного превращения. Куки и Хйдрун сидели по обе стороны кушетки, последняя даже не заметила, как пережала ей капельницу коленкой, остальные стояли вокруг, словно она вышла из пятидесятилетней комы.

Тесса оглядела комнату, спросила у нас, не видим ли мы тут где-нибудь Робокопа, чем вызвала у нас беспокойство, а потом улыбнулась и со вздохом облегчения произнесла:

– Хочется чего-нибудь сладкого.

Хайдрун завизжала и захлопала в ладоши. Остальные дернулись от ее резкого крика.

– Дурун, твою мать!

– Я убью тебя когда-нибудь!

– Ты перестанешь уже так делать?!

Но Хайдрун весело подпрыгивала на кушетке, продолжая периодически пережимать трубку капельницы Тесс.

– Она здорова! Точно говорю – здорова! Когда выздоравливаешь, всегда хочется чего-нибудь вкусненького!

– Откуда ты знаешь? Ты уже шесть лет не болеешь! – Божена, как всегда, была полна скепсиса.

– Меня мама в детстве учила! Когда температура спадает, то хочется вкусненького! – не унималась Хайдрун.

– Короче, я правильно понял, что вы все отчаянно молите меня забацать торт?! – воскликнул Свен.

И вот спустя два часа моя вечно угрюмая сестренка наконец сняла маску гнева и теперь сидела рядом со мной и хохотала над глупыми шутками Ульриха, вышедшего из ее немилости. С другой стороны от меня сидит довольный Фабио, который вдруг получил столько внимания от женской половины гостиницы «Умбертус» во время лечения, что теперь, выздоровев, подумывает над тем, какую бы еще часть себе отрезать, чтобы вернуть нимб соболезнования и заботы. Напротив сидит Малик, откровенно признавшийся в любви к Куки перед всеми нами, просто положив руку ей на плечо. Без слов и самое главное без страха, потому что отныне не стоит бояться привязанностей, ведь апокалипсис завершился нашей победой.

Вот и Кейн, как всегда восседающий во главе нашего длинного стола, бросает смелые взгляды на мою сестренку, которая отвечает ему не менее смелыми улыбками. Мне уже давно было все с ними ясно. Еще когда они сидели здесь в то самое первое утро и готовы были убить друг друга.

Даже Божена, кажется, решила сменить свой имидж стервы и подпустила к себе Хайдрун, которая уже заваливала ту тоннами бессмысленной информации о «Макияже в большом городе»29, отчего Божена тут же пожалела о снятии железного занавеса.

– Скажи, Свен, какого черта это дерьмо делает на столе? – Перчинке пришлось повысить голос, чтобы перекричать задорный гомон в ресторане.

– Как ты смеешь называть праздничный торт дерьмом?! – тут же обиделся Свен и надул свои пухлые губы, а окружающая их испанская бородка добавила им еще больше объема.

Перчинка смерила насмешливым взглядом сначала Свена, а потом и его шедевр.

Это было дерьмо.

Реальное человеческое дерьмо. Даже цветом похоже.

– Я хотел сделать шоколадный торт в виде спиралей ДНК. Но шоколаду не хватило твердости, уж извините, что у меня нет нормальных загустителей! – Свен сложил руки на груди.

В общем, спирали ДНК слегка растаяли и потеряли форму, а потом медленно опустились на тарелку, превратившись в витиеватую кучу коричневых лент.

Вот так наш повар отпраздновал конец апокалипсиса человеческим дерьмом посреди праздничного стола.

– Сама попробуй найди в этих кухонных подсобках хоть грамм нормальной еды. Я все крупы от крысиного помета очищаю каждый день! – ругался Свен.

– Благодарю мутацию, что до сих пор не подохла от лептоспироза30, – Перчинка подняла вверх бокал с ягодным морсом.

– Эй, Тесс, а что будем делать дальше? – громогласно спросил Зелибоба.

Голоса постепенно притихли, пока их обладатели осознавали глубину вопроса.

– Да, обычно в фильмах про зомби на этом моменте шла перемотка на несколько лет вперед, и мы все такие сидим на берегу океана, загораем с коктейлями, а мир спасен, – сказал Фабио.

Да, было бы здорово, если бы сейчас мы оказались в хеппи энде по щелчку пальца, но нам предстояла сложная работа по массовому производству сыворотки.

– Для начала дождемся, когда Лилит проснется, – ответила Тесс.

Лилит получила сыворотку в тот же момент, что и Тесс. Кейн говорит, что трансформация Лилит займет больше времени по понятным причинам: вернуть ее гомеостаз – задача сложная. Но Лилит – наше доказательство того, что сыворотка работает. Нам удалось остановить превращение моей сестры, но как сыворотка подействует на уже зараженный организм, нам еще предстояло узнать.

– А что потом? – Хайдрун была неугомонна. Ей нужно было визуализировать и щупать этот самый хэппи энд.

Тесса хмыкнула.

– А потом я бы хотела вернуться домой. На Желяву.

Она снова посмотрела на Кейна. Мы до сих пор мало думали над тем, что наши с Кейном дома сильно разнятся. Его домом всегда была поверхность, он никогда не прятался в подземельях. Ему никогда не понять, как у нас язык поворачивается назвать крысиные туннели домом. Мы с ним очень разные. Хотелось бы мне, чтобы Тесса это осознавала.

– Предлагаю тост! – Свен прервал затянувшееся гнетущее молчание.

– Наконец-то! – выдохнула Куки.

– За нашу победу!

– За наше будущее!

– За нашу веру!

Ребята по очереди поднимали бокалы и произносили тосты, словно объединенные мыслями. Когда очередь дошла до Тесс, она ожидаемо произнесла:

– За воинов!

Кейн улыбнулся и поднял заключительный тост:

– За ученых!

Но в этот раз вместо обвинений в адрес Кейна, Тесса широко улыбнулась и кивнула.

Мы осушили бокалы залпом.

– Ну и гадость это ваше Монпелье тринадцатого года! – кашляла Хайдрун.

Громкий смех залил каждый уголок ресторана.

Внезапно наш возбужденный галдеж прервал резкий прерывистый сигнал на высоких тонах, раздавшийся откуда-то со стороны столов раздачи: два тона – высокий и низкий «Та-да-та-да-та-да».

– Что за черт?!

– Откуда эта пискля орет?

– Выключите кто-нибудь!

– Он мне сейчас уши продырявит!

Воскликнули все в один голос.

– Это моя УКВшка! – первая сообразила Арси и тут же подскочила к радиоприемнику, стоящему возле столов раздачи.

– Что с ним стряслось? Он что, взбесился?

– Это восстание Скайнет. Я знал, что это когда-нибудь произойдет!

– Свен, хорош придуряться! – шикнула Божена.

Арси убавила звук на компактной коробке ярко-желтого цвета, но не выключила. Писклявый звон продолжал беспрестанно верещать, в то время как Арси пыталась понять, где произошел сбой в приемнике и как его отключить. К ней на помощь подоспел Йонас и уже вытащил набор отверток из кармана, как будто это было обычным делом – таскать с собой повсюду отвертки разной величины.

– Радио не вышло из строя, оно передает чей-то сигнал, – вынесла вердикт Арси.

– Я знаю этот сигнал! – вдруг произнесла Тесса.

А потом подошла к компьютерщикам и отодвинула их подальше, чтобы они в коем случае не прервали передачу.

– Тесса, это то, что я думаю? – Зелибоба встал из-за стола.

– А о чем ты думаешь? – спросила Хайдрун.

Лица Тесс, Зелибобы и Перчинки вдруг надели маску тревоги: брови соединились на переносице, губы поджались, а кулаки заскрипели в костяшках.

– Это сигнал бедствия, – произнесла Перчинка.

– Откуда? – Кейн тоже встал из-за стола.

И теперь, когда главный король сего царства прервал праздничную трапезу, мы все осознали, что произошло что-то плохое и тут же побросали ложки, готовые сорваться по первому приказу делать даже сами не знали что.

– За последние тридцать лет системой радиорелейной связи были соединены лишь три объекта: бункер Валентин в Германии, авиабаза Желява в Хорватии и подземная база флота в Порто-Палермо, – объяснил Зелибоба.

– Моя радиостанция ловит ультракороткие волны с транзитной антенны в шестидесяти километрах от Бадгастайна. Но я не могу опознать источник сигнала, – Арси обеспокоенно взглянула на остальных.

– Протокол подачи сигнала бедствия идет в два этапа, – произнесла Тесса. – Первый: оповещение о бедствии звуковым сигналом, который длится не более минуты. Второй: передача информации через радиосвязь. Они должны заговорить.

Наступило напряженное молчание, разрываемое двухтональным писком приемопередатчика «Та-да-та-да-та-да». Казалось, прошло больше минуты, даже больше часа, а сигнал все не прерывался. И я уже подумал, а может, это ошибка? Может, мы ловим сигнал от чего-то помимо баз? Я громко сглотнул тяжелый ком, когда осознал, что хоть в мыслях я уже победно лежу на берегу океана с коктейлем в руках, я все еще живу в эру конца человечества, и ничего другого в радиусе тысяч километров на поверхности быть не может. По крайней мере, ничего живого.

Вдруг писк рации прервался, а из колонки раздалось шуршание. Мы затаили дыхание.

И в следующую секунду весь мой мир с надеждой на светлое будущее рухнул.

– Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй! Это авиабаза Желява! Повторяю: авиабаза Желява! У нас прорыв базы противником! Повторяю: прорыв базы противником! Нам требуется эвакуация! Нам требуется помощь! Пожалуйста, все, кто слышит, отправьте транспорт! Нам нужен дополнительный транспорт для эвакуации! Помогите нам!

Голос молодого парня утонул в шипении динамиков. Я пытался представить, как выглядит этот парень. Ему не больше двадцати пяти лет, он служит в отряде внутренней безопасности, и каждый день его состоит из дежурств за пультами видеонаблюдения. Я помню, когда мне было шесть лет или около того, нам устраивали экскурсии с классом в посты видеонаблюдения. Главным номером программы был Центр управления связи, в котором восседала фурия по имени Полковник Трухина. И хоть она особо не испытывала удовольствия от присутствия в ее владениях пятидесяти слюнепускающих карапузов, она все же запомнилась как человек настойчивый и смелый, бескомпромиссный и не терпящий непослушания. Там же нам показали ту страшную кнопку. Не знаю, почему она так врезалась мне в память. Может, потому что эта кнопка постоянно фигурировала во фразах, содержащих жуткие слова, типа смерть, инфицированные, нападение, уничтожение дома. Страшная кнопка ярко-красного цвета являлась кнопкой подачи сигнала бедствия Валентину и Порто-Палермо на случай компрометации Желявы.

Тесса подбежала к северному окну. Шириной во всю стену, окно открывало потрясающий вид на заснеженные Альпы: изрезанные горные вершины, покрытые белоснежными шапками снега, плотные серые леса, качающиеся на волнах оврагов и холмов, необычайно светлое голубое небо без единого облачка или дымки, такое обманчивое своим спокойствием, в то время, как там в трехстах километрах отсюда люди погибали мучительной смертью. Я подчинился порыву Тесс, а вскоре и остальные присоединились к нам, словно хотели увидеть отсюда терпящую бедствие Желяву. Но, разумеется, все, что мы видели, был ложный умиротворяющий пейзаж зимних Альп.

– Валентин на связи. Повторяю: Валентин на связи. Мы слышим вас Желява. Отправляем конвой из бронетранспортеров. Расчетное время прибытия – девять часов. Продержитесь до этого времени?

Рация снова зашуршала. Мы начали тонуть в отчаянии, когда диспетчер Желявы не ответил.

– Порто-Палермо на связи. Повторяю: это Порто-Палермо. Высылаем Андреа Дориа и Шевалье Поль. Расчетное время прибытия в порт Риека – восемь часов. Как поняли меня?

Фрегаты типа «Горизонт», спроектированные совместным консорциум Франции и Италии, носили красивые имена итальянского адмирала и нидерландского богослова. Ну а кому еще суждено спасти людей из лап жуткой смерти?

Мы неподвижно смотрели друг на друга, оставаясь в стороне от разворачивающейся на наших глазах драмы. По лицам ребят я понял, что и они чувствуют себя преступниками в настоящий момент. Мы как будто наблюдали за правонарушением, но ничего не предпринимали для того, чтобы помочь жертвам несчастья.

– Желява, как слышно? Выйдите на связь. Нам необходимо подтверждение.

Голос мужчины лет пятидесяти с итальянским акцентом, звучащий из подземной морской базы приобрел нотки тревоги.

Но Желява продолжала молчать. Как и все мы.

Так прошла еще минута, длившаяся целую вечность.

– Тесс, почему задействован протокол эвакуации? – спросила Перчинка.

Ее голос дрогнул.

Тесса ответила не сразу.

– Это означает, что база больше необитаема, – ее голос не дрогнул, но охрип.

– Но как это могло произойти?!

Вопрос Перчинки был больше риторическим.

Желява могла похвастать надежными уровнями защиты на поверхности: крепкие двойные железобетонные ворота, зона с автоматическими турелями в три с половиной километра, минный пояс шириной в километр. Что могло вырубить все этапы защиты в одночасье?

– Пойдем да узнаем.

Тесса развернулась к нам и я испытал облегчение, когда увидел на ее лице привычную маску командира, сосредоточенного на грядущей миссии, план которой уже чётко вырисовался в ее голове.

– Что?! Мы пойдем туда? – удивилась Божена.

Я переглядывался с ребятами. Лица всех моих друзей выражали смирение с неизбежным фактом, которому никто из нас не хотел перечить.

Мы пойдем за Тесс.

– Боб, готовь Аякс. Томас, вооружи нас до зубов. Через десять минут хочу видеть целый арсенал. Если консервной банкой можно убить, клади ее в багаж! Арси, на тебе полное компьютерное обеспечение грядущего маршрута. Платформа должна отработать на все сто.

– Есть!

Ребята уже стали разбегаться, когда снова послышалась истерика Божены:

– Вы что оглохли все? Вы слышали переговоры. Желява молчит. Мы понятия не имеем, что там произошло!

– Что ты предлагаешь? – спросил Малик, хмурясь.

– Остаться здесь! Чем мы можем им помочь с одним танком? Сколько человек ты сможешь эвакуировать?!

Ребята стали переглядываться, на этот раз в их глазах росло разочарование от признания правоты Божены. Хотя, ой как не хотелось признавать, что она права! Но, черт возьми, ее холодный расчётливый рассудок полный стервозности, зрел в корень.

– Божена, права, – вдруг произнес Кейн, – давайте дождемся объяснения с Желявы. Они ведь не ответили.

И тем заработал гневный взор Тесс, которая смотрела на него как на предателя. Вот тебе любовь да ненависть в одном шаге друг от друга.

– А что если объяснять уже некому?! – процедила сестра сквозь зубы.

– Тем более нам там делать нечего! – кричала Божена.

– Протокол эвакуации задействован, а значит у людей еще есть шанс выбраться живыми! – Боб непоколебимо стоял на стороне командира. И на защите своего дома.

– Пусть нас немного, но у нас есть Аякс, мы можем вывести хотя бы тридцать-сорок человек! – поддержала Перчинка.

– Мы ближе всех к ним. Ближе Валентина и Порто-Палермо. Мы два рейда успеем сделать до их прибытия, а это уже почти сотня людей! – странным образом Малик тоже встал на сторону Тесс.

Внезапно я осознал, что наш маленький мирок дал трещину. Ровно пополам. Ровно между местом, где стоял Кейн, и местом, где стояла Тесс. Трещина прошлась как в физическом мире, так и в духовном, когда на фоне двух разных мнений в одной группе, до недавнего времени казавшейся единой, стали созревать разные ценности: расчетливый хладнокровный исследователь и отважный горячий сердцем боец.

Кейн и Тесса.

– Кейн, – обратилась сестренка к нашему лидеру, и голос ее приобрел доселе неслышимые в нем нотки мягкости, – там мой дом, моя семья. Я не могу их бросить!

Разные натуры, разные характеры, но любовь на то и загадочное явление – объединяет плюс и минус, льдом гасит пламя, и наоборот огнем растапливает лед.

– Хорошо, – произнес Кейн на выдохе.

Мы хором тяжело вздохнули, снова обретя единство нашего маленького мира. Надолго ли?

– Миша, Фабио, Ульрих, остаетесь здесь. Надо подготовить место для размещения людей, – Кейн вдруг отдал свой первый приказ.

– Плексигласовые пластины для герметизации? – Ульрих уже подхватил идею Кейна.

– Обошьем стены в подвальных помещениях, так оборвем запах человечинки, – Фабио тоже влился в волну.

– Йонас, остаешься здесь, чтобы поддерживать связь с Аяксом, – продолжал Кейн. – Куки, Хайдрун, Малик, для людей понадобятся предметы бытового комфорта и возможно аптечка. Организуем пункт первой помощи в подвале.

– Так, все слышали! Задания получили, на сборы десять минут. Бегом-бегом-бегом! – Боб подначил застывших ребят, и мы тут же бросились по разным углам гостиницы.

Я уже покидал ресторан, пронизанный ярким солнечным светом, посреди которого так хотелось остаться, когда услышал зов Кейна:

– Тесс!

Сестренка задержалась на выходе.

– Особо не геройствуй. Ты всех не спасешь. Не сегодня.

Я бежал прочь и постепенно утверждался в мысли, что, какими бы ни стали их взаимоотношения, Кейн до сих пор не познал мою сестру.

27 января 2071 года. 10:30

Калеб

– Какого черта происходит? – спросил Антенна, застыв с последними гранатами в руке, которыми уже забил все карманы экипировки.