Блудный сын или герой

Я спрятал кольцо в моей барсетке и пошёл к Софе. Но её нигде не было. Вот чёрт! Я пошёл обходить все магазины поблизости, но её нигде не было. Господи помо… НЕТ! Он мне не поможет, как и не помог в тот раз. Я решу всё без его помощи. Я побежал, попутно выкрикивая её имя. Но она не отзывалась. Что делать? Так. Думай логически. Она ничего не знает, могла и заблудиться, а ещё она любит всё, что светится. Думай, думай, думай! Я ненароком взглянул на колесо обозрения. Бинго! Я побежал туда со всех ног, благо, оно находилось не очень далеко.

Прибежав туда, я заметил её длинные распущенные волосы, которые я ни с чем не спутаю.

– СОФА!! – крикнул я ей.

Она обернулась и махнула мне рукой, дав знак, чтобы я шёл туда. Дойдя до неё, она сказала: «Сёма, я хочу прокатиться на этой штуке, ты ведь не про…».

Она не успела договорить, так как я её обнял и прижал к себе, со словами: «Дурёха, я же велел никуда не уходить».

– Прости-и-и! – она снова закрыла лицо руками.

В этот момент я услышал, что колесо скоро прекращает работу, поэтому схватил её за руку и побежал ко входу. Заплатил за билеты и мы сели. Поднимались мы долго, но это того стоило: множество светящихся зданий были видны нам из нашей кабинки. Софа прилипла к стеклу и не отходила ни на шаг, наблюдая за оживлённым ночным городом. Ей было очень интересно узнать всё, и я это понимал, поэтому, не теребя её, я начал читать своё новое стихотворение, которое написал буквально за пару минут:

Тесная кабинка.

И лишь мы вдвоём.

Тающая льдинка

Над сухим костром.

Ты, моя звезда, сияешь,

Словно ты – маяк в ночи.

Машиниста ослепляешь,

Все раскрыв свои лучи.

Я же, просто человек,

Смертный, как и остальные,

Но любовь моя навек

Будет жить теперь отныне.

– Красиво, – сказала Софа, не отходя от стекла. – Смогу ли я, когда-нибудь так красиво писать, как ты?

– Сможешь, конечно.

Мы начали снижаться, и она присела рядом со мной. Я вспомнил про кольцо.

– Соф… – я приземлился на колено, – я не знаю, что такое любовь, но, мне кажется, я тебя люблю.

Я поднёс кольцо к её маленькой хрупкой руке и надел кольцо на палец.

– Как тебе?

– Мне? – на её лице снова появилась улыбка, но на этот раз, она сопровождалась слезами радости. – Очень красиво, спасибо! – с этими словами, она кинулась ко мне в объятия.

Так мы и просидели до конца нашего круга. Потом мы лицезрели салюты, и как всегда, Софа была рада их видеть, ведь, по её словам, она видела их впервые.

Мы пошли дальше. По пути она всю дорогу разглядывала своё кольцо. Куда мы шли, она не знала, да и я толком не знал этой дороги. Но когда мы дошли до маленького озерка, я выкрикнул: «Вот мы и здесь!».

Это было место посреди леса, который я знал хорошо, ведь рядом с ним и погибли мои родители, однако, она об этом и не догадывалась.

Я медленно, сняв ботинки, вошел ногами в воду, далее подозвал Софу ко мне. Она повторила мои действия и зашла по колено в воду. Кончено же перед этим вытащила свои вещи, также как и я оставил на суше сумку.

Потом она плеснула в меня водой и засмеялась. Видимо это были такие «детские забавы» которых я не постиг до этого возраста. Я набрал воды в руки и плеснул в ответ, потом она завизжала, засмеялась и столкнула меня в воду целиком, я же, схватил её за руку, и мы вместе упали в воду. Так мы и резвились ещё несколько минут, а когда стало холодновато, мы, с дрожью в теле, с мокрой одеждой на себе, стали делать костёр.

Найдя палки и сухую траву, а также, позаимствовав мои старые неудавшиеся стихи, мы развели костёр. Когда дело было сделано, мы встали в гордые позы от того, что сами это сделали.

– Что-то холодновато становится, – сказала Софа и поёжилась.

Я отдал ей свой недо-плащ, а потом сказал следующее: «Я знаю, что в какой-то стране, на какой-то праздник, считается, что люди, станцевавшие перед костром, будут связаны навеки. Не хочешь попробовать? Миледи?»

Я протянул ей руку.

– Я только с радостью, мисье, – она снова мило захихикала и положила свою руку на мою.

Мы начали танцевать.

Мелодией для нас были звуки сверчков, игравших свою лучшую музыку именно для нас и именно в этот вечер, как нам тогда казалось. Мы плавно танцевали какой-то медленный танец вокруг костра, но смотрели только друг другу в глаза. Софа улыбалась, но не позволила себе издать любой звук, а я старался держать серьёзное лицо весь танец, однако, глядя в яркие глаза Софы, мне захотелось показать, что и я счастлив, поэтому я не сдержался и тоже заулыбался.

Закончив наш танец, мы присели на траву около костра. Тяжело дыша, мы не хотели портить такую природную тишину, поэтому просто взялись за руки. Но Софа всё же начала разговор.

– Красивые звёзды, правда?

– Я не понимал их красоту никогда, но, если ты так говоришь, значит они и правда красивые.

– Нет! Ты не можешь просто доверять моему мнению, ты должен понять их красоту сам.

– Как? Вот в чём вопрос…

– Ты же писатель, ты должен видеть красоту природы.

– Да, я писатель, но себя таковым не считаю, ведь я пишу то, что мне лезет в голову, сам того не понимая, я пишу стихи о любви.

– Кстати, Сём… А где твой дом? Твои родители?

– Их нет.

– Как у меня? Но даже у меня они есть, только я их не знаю.

– У меня их нет, и дома тоже нет.

– Как понять?