Семь грехов

– Ферга, расскажи что-нибудь о своем клане. Вы до сих пор воюете с Каракуртами? – поинтересовалась у нее Неамара.

Воины сидели за длинным столом, сделанном из массива дорогого гордынского дерева. По правилам высшего этикета, на нем было по две тарелки и по семь столовых приборов на каждую персону. Пара позолоченных высоких подсвечников излучала теплый свет и манила прикоснуться к изыскам высокой кухни.

– Ты же понимаешь, что распространяться о таком особо нельзя, – ответила паучиха на вопрос предводительницы. – Живем себе тихо. Ничего не меняется. Мы, пауки и наша богиня. Воюем ли мы с Каракуртами? Нет. Враждуем. Но порой приходится покушаться на их жалкие жизни. Чрево богини не дремлет, – закончив на этом, Ферга принялась рвать острыми зубами кусок сочного мяса. Черная вдова решила не утруждаться и оставить чистыми все ненужные, на ее взгляд, приборы на столе.

– Когда же ваша бесполезная вражда закончится? – возбужденно спросил Деос, выискивая взглядом вилку для рыбы.

– Никогда. Она длится испокон веков. – Ферга быстро слизала стекающий по губам жир. – Счастливого воссоединения не получится. Если только Каракурты не признают единственное божество и не отрекутся от своего. Но даже это им не поможет. Мужские особи не примут участи быть принесенными в жертву богине.

– Все равно не понимаю. У вас же один и тот же бог, разница только в имени! – Деос оставил мучительные попытки найти нужный прибор, когда понял, что здесь никто не заметит отсутствия или наличия лишнего зубца на вилке.

– Он точно нарывается! Могу я подправить его смазливую мордашку… булавой?

– К сожалению или к счастью, но его целое лицо нам еще пригодится, – придержала пыл Черной вдовы Неамара.

– О лучшей защите я и мечтать не мог! – воскликнул благодарный ей Деос.

– Дело не столько в имени, сколько в половой принадлежности. Ай, да что объяснять черту! – паучиха махнула рукой. Потом, взяв за хвост небольшую обезглавленную тушку рыбы, закинула ее себе в рот, не церемонясь с костями. – А так, я хотела сказать… – Тут Ферга позволила внутреннему обжорливому демону выразить свое одобрение в скверной манере. – За меня уже все сказал мой желудок. Яства знатные!

Неудобно стало лишь побагровевшему Америусу, который каждый раз брал стыд за поведение других на себя.

– Черт, я так испугался, что машинально схватился за отсутствующий на спине лук, – закачал головой заметно повеселевший Деос. – Такой рык, конечно, – сущее осквернение этих стен.

– А в погребе есть что-нибудь крепкое? – не унималась Черная вдова. – Сдобрить бы это все самогоном! Можно что-то недорогое. Все равно выпью залпом и ничего не почувствую.

– Быть такого не может! Устойчивей меня к спиртному нет, – заявил Кимар.

– Тебе ничего не говорят эти лапы за моей спиной? Я – Чревоугодие.

– Это не сильный аргумент. Давай заключим пари. Будем пить, пока кто-то из нас не отключится, – предложил минотавр.

– Так, прошу за пределами моего дома, – всполошилась Неамара. – Не хватало мне тут пьяных потасовок!

– Тогда при удобном случае, бык! – в паучихе пробудился дух соперничества.

– Хелин, а ты чем занималась до нашей встречи? – успокоившись, спросила демонесса.

Представительница Уныния задумчиво смотрела на камин.

– Хелин!

Девушка вздрогнула. Пустые глаза вернулись к жизни:

– Извините, отвлеклась… Какой был вопрос?

– Чем ты занималась до нашей встречи?

– Поиском себя… своего предназначения. Видимо, как и во время смертной жизни, мне это не очень удается, – печально произнесла заклинательница.

– Хорошее дело, – поддержал девушку Кимар. – Когда же еще его искать, если не сейчас?

– А помимо поисков что-то еще было в твоей жизни? – пыталась узнать баронесса.

– Я художница.

– И в каком стиле ты пишешь? – Неамара задала уточняющий вопрос, так как немного понимала в искусстве и покупала работы известных мастеров.

– Гротескный символизм.

– Чего? Что только от уныния и безделья не придумаешь, – отвлеклась Ферга от двух надкусанных сарделек, которые она держала одновременно в разных руках.

– Знаешь, со мной даже к гротеску прибегать не придется, – заметил Деос. – Все от природы увеличено, где надо. Вот, к примеру, изобразить меня богом наслаждений ты можешь? – он сделал величественное выражение лица.