Дом на Сиреневой улице

– Я сейчас открою, – послышался голос Сони.

Она открыла и не смогла сдержать удивления, прикрыла рот ладошкой.

– Игнат, зачем же? Зайдите, зайдите! – она взяла букет. – Дети, быстро в свою комнату. Разрешаю посмотреть мультики. Только не драться. Я скоро приду.

– Ураааааа, мультики! – обрадовались дети и унеслись вглубь квартиры.

– Ну что же вы, проходите, – Соня отвела взгляд, щёки у неё зарумянились.

Игнат перевёл дух, решился:

– Соня, послушайте, пожалуйста. Я скажу, только вы не перебивайте. Если захотите, можете меня после этого сразу выгнать, но я должен сказать. Выходите за меня замуж. Да, я знаю, что такие вещи не решаются быстро, да мы и не знаем толком друг друга. Ещё эти мои обстоятельства с работой, – он поморщился. – Но я вас не тороплю и моё признание вас ни к чему не обязывает. Сейчас я просто хочу, чтобы вы знали, а я буду ждать. Просто знаю, что не буду искать никого больше. Я никогда не верил в любовь с первого взгляда, но, видимо, поэтому…

Он сделал движение к двери.

– Игнат, останьтесь, – Соня счастливо улыбалась, а в уголках глаз Игнат увидел слезинки.

Аннушка разлила масло

Екатерина Тиева (https://vk.com/id6914114)

Полная бутылка выскользнула из задумчивой руки и, кувыркаясь и разбрызгивая содержимое, полетела вниз. Ударилась об пол, выдав очередной фонтан на дверцы кухни, холодильник и хозяйку. Ещё раз подпрыгнула и, завалившись на бок, издевательски медленно покатилась по кухне, щедро поливая полы.

Я с интересом наблюдала.

Аннушка взвизгнула. Метнулась поймать. Поскользнулась.

Нелепо взмахнула руками, ударив себя по носу, и с изяществом пожилой панды завалилась в жирную лужицу вся.

Аннушка задумалась.

Сначала только матом. Потом о жизни в целом.

Ведь грезилось поначалу, что как вырвется из-под тотального контроля отца и мужа, так сразу заживёт счастливо и всем назло. Вспоминались гордые мысли про «всё сама». Дети станут воспитанными как по волшебству. Потому что портить их больше некому. Можно наконец заняться всем, к чему душа лежит. Распоряжаться своим временем и деньгами. Без настойчивых подсказок и уверенных распоряжений.

Да.

Аннушка завозилась, устраиваясь поудобнее.

А что вышло?

Душа никуда не лежала. Выбор – макраме или по ягоду – не вдохновлял.

Дети не воспитывались. Хотя Аннушка выяснила, что претензий особых у неё к мальчишкам и нет. Это были не её претензии.

Вообще, оказалось, чтобы построить новую и прекрасную жизнь, надо что-то о ней знать.

Аннушка – дочь состоятельного отца.

Дочь жены состоятельного отца, которая мама.

Мама, правда, присутствовала в жизни Аннушки только условно. Очень занятая женщина! В свободное от суперважных дел время мама поправляла здоровье в пансионатах или просто отдыхала где-то от семейной жизни.

Потом Аннушка стала женой состоятельного прихвостня отца.

Детство провела, общаясь с няней и выезжая в мажорские лагеря.

Это потом Аннушка узнала, что все свои амбиции отец оставил для параллельного сынишки от другой женщины, а ей досталась няня на двадцать четыре часа в сутки.

Она была интересная. Как оказалось, отучилась на искусствоведа и, не найдя себе применение в профессии, делилась знаниями с Аннушкой. Под страшным секретом, конечно.

Распоряжения отца были чёткими.

Поминутный режим дня.

Английский, художественная гимнастика, здоровое питание, прослушивание классической музыки по полчаса в день.

Художественная гимнастика, правда, так и не прижилась. Таланта к этому в Аннушке не нашли, хоть и очень старались. Изящество бегемота и ловкость картошки совсем не способствовали развитию в этом направлении. Через год папа сдался и разрешил заняться верховой ездой. Это аристократично.

Однако няня умудрялась впихивать свои книжки, показывать картины и рассказывать, про что они, знакомить со всеми возможными жанрами музыки и объяснять, куда слушать.

Аннушка росла сообразительной и смешливой. На радость няне.

И на радость отцу, который дочь не знал вообще.

Два параллельных воспитания. Вчувствованное заинтересованное общение с няней. Кивать и отчитываться отцу.

Аннушка справилась со всем.

К двадцати годам нарисовался Алексей. Папин сотрудник.

Прекрасный и в костюме. Он часто заходил в гости. Одаривал Аннушку страстными взглядами. С папиного молчаливого одобрения.

А когда уверенно поселился в её юном неискушённом сердце, отвёл на веранду и подробно рассказал, что видит в ней прекрасного и как счастливо они будут жить вместе.

Да.

С няней Аннушка тогда общалась уже только по телефону. Папа не знал.

Узнав о предстоящей свадьбе, няня вдруг вспылила. Отговаривала. Сыпала цитатами из книг и фильмов. Умоляла подождать и «одуматься раньше, чем потом, когда одумываться будет больно».

Аннушка бросила трубку, полная негодования и обиды.

А потом сходила замуж.

За пятнадцать лет совместной жизни они народили двух сыновей.

Провели восемнадцать бесед на отвлечённые темы, в которых Алексей занимал позицию «Угу. Да, конечно, ты совершенно права, но завтра у меня тяжёлый день».