Эхо безумия

Ян завороженно смотрел на неисчислимое количество звёзд всех мыслимых и немыслимых цветов и размеров. Вы думали, что в космосе темно? Вас обманули. Все «небо» здесь усеяно маленькими блестящими точками. Как потолок в актовом зале какого-нибудь университета. В космосе светло, как днём на Земле. Но знаете…

Этот свет не помогает. Всё равно жутко от того, что рядом ничего нет. Звёзды, да, они горят. Но не греют. Они где-то там, очень далеко. Как фон. А рядом, вокруг тебя, пустота. Только представьте, что чувствует человек, когда улетает от своей родной планеты. Смотрит, как она постепенно уменьшается. Уменьшается до тех пор, пока не превращается в маленькую точку на небе. Которая со временем тоже пропадает из поля зрения. И тут человека охватывает неописуемое одиночество. Невообразимый страх. Все твое прошлое осталось где-то там. Где именно? Не знаю. Не вижу. Все знакомые люди остались там. В пустоте. В этом фоне. Все мечты и страхи, все связи и знакомства. Все надежды и мечты. Абсолютно всё исчезает в этой яркой и невероятно красивой пустоте. Пустоте, которая давит со всех сторон. Вокруг нет стен, но деться всё равно некуда. Запирать нечего, но и уйти тоже некуда. Как можно быть свободным там, где ничего нет? Человек перестает быть человеком. Он становится пустой оболочкой. Бесконечно летящей в бесконечности.

Особенность психологического отбора космонавтов это проверка психики в условиях длительной изоляции. Так называемой социальной депривации. Необходимо неделю провести в комнате без окон, дверей и часов. Еду приносят в разное время, чтобы сломать внутренние часы. Связь с внешним миром полностью отсутствует. С собой нельзя брать ничего. У тебя есть только туалет, кровать, стол, стул, лампа, чистая тетрадка с ручкой и все твои мысли.

Для Яна это испытание было просто невыносимым, и сдал он его только с 4 раза. Почему пытался снова и снова? Просто чувствовал, что сможет, чувствовал, что это его предназначение и его будущее. Стать космонавтом.

Почему дают возможность пересдать? Потому что это, по сути, является первым этапом космической подготовки. С первого раза сдают единицы. И те, кто не сдал, либо понимают, что им не стать космонавтами, и уходят в другие места, либо идут на вторую попытку. Третью. Четвертую. На сколько хватит запала и силы воли. Те, кто пройдут, в любом случае окажутся самыми сильными и уже достаточно подготовленными.

Сдав тест с пятого раза, Ян Ло заслужил место среди учеников академии. Своей упорностью и волей. Даже несмотря на то, что одиночество всегда было самым большим страхом Яна. Он переборол его. Он справился, ради своей мечты. Всегда знал, что справится. И всегда верил, что полетит в космос. Верил, что станет известным. Верил, что судьба не просто так дала ему возможность поступить и выучиться. Дала ему надежду.

Звезды за окном начали шевелиться. Маленькие светящиеся точки начали вытягиваться в струнки, постепенно становясь длиннее и сливаясь в единый поток света, слепящий глаза. Ян почувствовал лёгкий толчок в спину, а следом его голову и тело вжало в спинку кресла, да так сильно, что пошевелиться даже не было возможности. Хорошо, что уже через секунду всё прекратилось. Сердце, кажется, пропустило пару ударов, а затем свет за окном начал тухнуть, и из него начали вырисовываться уже знакомые разноцветные точки. Только теперь они были на других местах. Вот так легко мы совершили прыжок в другую часть галактики.

Ян Ло отвернулся от иллюминатора и направил взгляд вперед, в огромное стекло во всю стену, в котором лучше всего был виден космос. И огромные каменные глыбы, летающие в пустоте и четко вырисовывающие с десяток линий, в разных плоскостях окружающих центральную звезду. Камни летали довольно далеко друг от друга, и приближение к ним опасности для корабля не представляло, тем не менее, от зрелища захватывало дух и бежали мурашки по телу. Вся команда на секунду зависла, смотря на парящие кольца. Хорошо, что система, которой был снабжен корабль, автоматически затеняла слепящий свет звезды. Ян тоже блаженно прикрыл глаза. Его мечта осуществляется. Пусть и не так, как он хотел.

Астрид включила двигатели. Стены, столы и стулья начали вибрировать мелкой дрожью. Корабль не спеша набирал крейсерскую скорость.

Капитан поздравил всех с удачным прыжком и потер руки:

– А теперь, на радостях от успешного прыжка, вернемся к нашим особенно болтливым членам команды. Путь нас ждет не близкий, посмотрим, на сколько хватит запала у нашего дорогого инженера-механика.

Он повернулся на стуле, отстегнул ремень и оперся на колени локтями, внимательно смотря на Грина немигающим взглядом:

– А назови-ка мне основные положения летного устава космической безопасности ВКНОЗ.

Парень понял, что бежать с корабля ему некуда. Тяжело вздохнул, поправил ремень на животе и, смотря в окно слева от капитана, начал бубнить, заикаясь:

– Ну… Первое это… Защита и снабжение колонизаторских экспедиций, а так-же… Транспортировка.

Пауза.

– Транспортировка?

– Ну… Этих… Живых и неживых объективов. Всего, что попросят.

Капитан усмехнулся:

– Плохо, Грин. Твоя задача на ближайшее время выучить все правила и доложить мне их в индивидуальном порядке. Всё ясно?

– Так точно, капитан, – пролепетал несчастный паренек.

Андерсон чуть довернулся на стуле и начал гипнотизировать свою вторую жертву.

– Грин уже опозорился, переключимся на Яна. Ян, малыш, расскажешь нам оставшиеся, ой, нет, все правила ВКОНЗ, которые я хотел услышать от Грина?

Ян Ло в этот момент сидел с закрытыми глазами и не видел капитана. Более того, он его не слышал, ведь перед прыжком выключил наушники.

– Эй, малыш, я к тебе обращаюсь – в голосе капитана послышались нотки испуга.

Не получив ответ, он вскочил на ноги и одним широким шагом подлетел к Яну, склонился над ним и с силой начал стучать по стеклу на шлеме:

– Алло, господин внеземная цивилизация, будьте добры уделить землянам немного вашего внимания.

Ян вздрогнул и испуганно посмотрел на капитана Андерсона. Включил наушники.

– Так ты нас не слышал! – капитан возмущенно выдувал воздух в свои длинные тонкие усы. – Чему вас вообще там учат? Неужели не говорили, что нельзя глушить связь с командой?

– Я… П-простите капитан, я на самом деле немного не доучился. Точнее, обучение я закончил полгода назад, но из-за внутреннего распорядка мне перенесли экзамен уже несколько раз. Технически, по бумажкам, я специалист, но, по-факту, к финальному экзамену я так и не готовился. Меня отправили сюда вместо сдачи экзамена. Из-за нехватки кадров, как мне сказали.

Капитан, услышав это, взял себя в руки и проглотил все злые слова, что уже были готовы сорваться с языка в воспитательных целях. Он сел в свое кресло, повернувшись к Яну лицом и серьезно произнес:

– Малыш, никогда, слышишь? Никогда не выключай связь с командой. Мы в открытом космосе. В этой дешёвой посудине, в которой даже нет систем оповещения и искусственного интеллекта. В ней вообще ничего нет, кроме двигателя и рукоятки скорости. Спасибо, что хоть система навигации – это не бумажная карта на стене! – возмущенно воскликнул он, – Если что-то случится, и ты не успеешь быстро среагировать, это может стоить тебе жизни. Ты все понял?

Ян, зелёный в белую крапинку, как доска после долгих занятий, коротко кивнул, а потом сглотнул слюну, да так громко, что это было слышно даже в наушники.

– Молодец. Второе важное правило здесь – всегда слушать своего капитана. Что бы ни произошло. Я в ответе за вас, за этот корабль и за успех миссии. Не нужно создавать мне дополнительные проблемы.

– Так точно, капитан, – Грин, видимо, решил реабилитироваться в глазах капитана Андерсона, и теперь тоже внимательно его слушал.

– И третье важное правило. Ничего не бойся, пока рядом с тобой твоя команда. Мы тебя не бросим. – он обвел рукой корабль. А затем направил указательный палец на Яна, – И ты не бросишь нас. Здесь, на одиноких просторах холодного космоса, в изолированном пространстве корабля метр на метр, мы не просто отряд специального назначения. Не просто команда. Не экипаж. Мы семья, мать его. Знакомься, это Грин, инженер механик и твой старший брат. Астрид, специалист по космической навигации и младший офицер охраны, твоя сестра. А я, значится, твой батя. Ты все понял? Хорошо.

Спустя минуту молчания лицо капитана разгладилось и снова приняло добродушный вид человека, готового пытать подчиненных столько, сколько потребуется, чтобы они, наконец, рассказали ему, где детонатор:

– А по бумагам ты закончил обучение, Ян, закончил год назад и с отличием. Но я не удивлен происходящему. Астрид, будь добра, положения ВКОНЗ.

Девушка за пультом управления даже не дернулась, услышав свое имя. Она, не отвлекаясь от навигационного монитора, монотонно начала скандировать:

– В задачи учетного сотрудника полетных миссий ВКОНЗ входит незамедлительное реагирование на любые требования руководства, в случае наличия сотрудника на своем рабочем месте, такие как…

– Стоп, стоп, стоп – капитан поднял вверх обе руки и развернулся в сторону пульта управления.

– Мы с тобой уже на многих миссиях были. Давай так. Какие правила я ОСОБЕННО ценю и уважаю. Для наших новеньких, будь добра.

Вздох и новое тараторение:

– Каждый сотрудник, находящийся на миссии, независимо от характера миссии и своей специализации, обязан ежедневно писать отчёт о проведенном дне в личном дневнике, который должен вести от момента начала и до момента официального завершения миссии. От написания освобождают только события особой значимости и обстоятельства непреодолимой силы, в состоянии действия которых ведение дневника невозможно.

– Вот! – воскликнул капитан. – Я считаю этот пункт очень важным. Даже по своему очаровательным.

Он облокотился на край панели локтем, закинул ногу на ногу и продолжил:

– Ян, ты не доучился, но, уверен, тебе рассказывали, зачем это нужно. Просвети нас всех.

– Кажется это нужно потому, что человек не всегда способен отличить значимые вещи от незначительных, для того и обязали всех исследователей вести личные дневники, расписывать в них свой день, чтобы потом была возможность найти важные детали, интересные вещи или…

– Или? – перебил капитан, – Так не пойдёт. Я лучше задам тебе вопрос. Почему не повесить на грудь камеру? Она небольшая и способна сэкономить время исследователям. Упростить работу на земле, ведь они будут видеть всё, что видим мы.

Капитан прищурил одни глаз и внимательно смотрел им на молодежь. Ответом ему было густое молчание. Грин и Ян явно расстраивались, что не могли отвечать на вопросы капитана.

– Не загоняйтесь – махнул рукой Андерсон, – Я дам вам ответ. Это нужно, чтобы изучить мышление человека, находящегося вдалеке от своей родной планеты. Изучить изменения в его голове. – он постучал по своему шлему пальцем, – Изучить нарушения в его подходе к происходящему, проследить за его мотивацией, и сделать на основе этого выводы. Проследить за изменениями эмоционального спектра. Они, ученые на Земле, изучают влияние космоса на психику, влияние радиации на самочувствие, влияние отсутствия постоянного магнитного поля Земли на человеческие взаимоотношения и всё в таком духе. Понимаете, о чем я?

Ян и Грин кивнули, а Астрид, кажется, даже не слушала происходящее.

– Мы все тут лабораторные крысы, не более. Хотя лаборатория эта, – он раскинул руки в стороны и криво ухмыльнулся, – весьма и весьма обширна.

Он снова повернулся к Астрид:

– Астрид, будь добра…

– При обнаружении иной формы жизни, отличной от исследованных, необходимо передать запрос в центр управления для получения разрешения на сбор и отправление на исследование этого организма. В случае обнаружения разумной формы жизни вступление в контакт запрещено. Немедленная связь с центром управления ВКОНЗ с дальнейшим неукоснительным выполнением поступающих инструкций.

– Каким бы не было мое личное мнение по инопланетным существам – это мое личное мнение, и к правилам не имеет никакого отношения.

Андерсон на секунду задумался, а потом посмотрел в сторону светловолосого паренька:

– Возможно, Ян лучше пояснит нам этот пункт и что с ним делать. У нас ещё не было в команде специалиста по внеземным цивилизациям.

Даже Астрид перестала нажимать кнопки, и с интересом повернулась в сторону новенького. Её фиалковые глаза широко и заинтересованно посмотрели в зеленые глаза Яна. Ян смущенно кашлянул:

– Тут особо нечего говорить, для вас этого правила нет, пока я с вами. Тем не менее, у меня тоже имеются инструкции, которые я неотступно обязан соблюдать

Капитан кивнул, а Грин откинулся на спинку стула, приготовившись слушать.

– В подробностях они будут малоинтересны, я расскажу лишь то, что может оказаться полезным. Общение с внеземной цивилизацией подразумевает построение диалога на принципах справедливости и взаимного уважения. Принципах культурного разнообразия, честности, уважении к собственности и к своей территории. Но такое общение подойдёт только для углеродных форм жизни. То есть для таких как мы с вами. Если инопланетяне будут иметь другое физико-химическое тело, то наших методов общения могут просто не понять. Тогда возникнут сложности и нужно будет импровизировать. Передо мной в этом случае будет стоять одна цель. Всеми правдами и неправдами доставить гостя на землю. Где умные ученые, возможно, сумеют придумать, как установить с ним контакт. Особенно…

Астрид неожиданно встряла в монолог:

– Извините, что прерываю, но мы приближаемся к координатам, на которых должны найти корабль Парацельс. На радаре его пока не видно, но он должен быть во-о-он за тем большим камушком.

Она показала рукой на огромную коричневую глыбу, которая страшно увеличивалась в размере с каждой секундой, как мы приближались к ней.

– Мы уже можем попробовать связаться с ними?

– Да, уже пытаюсь.

В наушниках раздалось шипение, а затем голос Астрид, вторящий двойным эхом в наушнике.

– Парацельс, прием, на связи космический корабль Дрэк. Мы прибыли к вам по инициативе ВКНОЗ с гуманитарной помощью. Просим разрешение на сближение и стыковку.

Ответом было лишь шипение в наушнике, вроде белого шума.

– Просим разрешение на сближение и стыковку, как слышно, Парацельс, прием? – повторила Астрид.

Шипение. Никакого ответа. Хотя…

Яну показалось, что в этом монотонном шипении он что-то услышал. Некое едва уловимое колебание. Будто над безукоризненной гладью озера пронесся порыв ветра, заставив поверхность чуть заметно вздрогнуть.

Кажется, остальные члены команды не обратили на это внимание.

– Никакого ответа, капитан, – констатировала Астрид.

– Да, я вижу, – задумчиво ответил он, – честно говоря, я и не ждал другого. Выбора нет. Подлетаем, но очень аккуратно, чтобы попытаться ещё издалека приметить какие-то опасности.

Астрид кивнула головой и снизила скорость корабля, продолжая неустанно смотреть на голубую сетку радара на экране. Все участники спасательной миссии заметно напряглись после этого неудачного контакта. Всё ещё оставалась возможность, что связь с кораблем прервалась по причине поломки. Но, будем честны, никто на борту уже в это не верил. Слишком много странностей. С каждым шагом миссия становилась опаснее, а предвидеть удачный исход становилось всё сложнее.

Спустя полчаса времени корабль накрыло гигантской тенью. Астероид, неподвижно висящий в пустоте, приблизился настолько, что сумел собой заслонить корабль от света центральной звезды. Спустя ещё тридцать минут эта глыба стала настолько огромной, что в лобовой иллюминатор не было видно ничего, кроме ее пористой поверхности. На него можно было даже приземлиться при желании. Астрид управляла кораблем исключительно по радару. Фантастические навыки. Ян в изумлении смотрел на ее работу.

Чтобы обогнуть этот «камушек», как назвала его Астрид, потребовалось ещё около получаса. Итого, только спустя полтора часа корабль наконец начал приближаться к цели своего путешествия. Команда за это время не проронила ни слова. Даже капитан молчал и был погружен в свои мысли.

За краем астероида, вместе с лучами звезды и ее слепящим светом, показалось нечто мрачное и недвижимое. Величественное и вдохновляющее. Символ человеческой инженерной мысли. Памятник человеческому гению. Бригантина «Парацельс». Подобные масштабы Грин и Ян видели впервые, и с широко раскрытыми ртами глазели на одинокое пятно, на фоне летящих камней, которое с каждой секундой увеличивалось прямо у них на глазах. Вырастало, пока не стало больше только что уплывшего в даль астероида.

Корабль напоминал перевернутую каплю, которая по длинняку была как бы утянута в двух местах, формирую тем самым три палубы. Самая большая, верхняя часть, стеклянная полусфера, являлась капитанским мостиком. Из нее был переход в среднюю часть, сужающуюся к низу. Кажется, там должен был находится жилой отсек. И в хвосте капли находился инженерный отсек с техническим оборудованием и доступом к так называемым маршевым двигателям. Оттуда же проводилось обслуживание всех систем корабля. Там же находилось ядро двигателя пространственного смещения.

Интересный факт, корабль этот висит хвостом вниз только в стационарном, развернутом положении. В момент движения или перемещения система искусственной гравитации отключается везде, кроме мостика, для экономии энергии, а затем пол поворачивался так, что бригантина двигается верхней частью вперед. Система мудреная, но инженерам было виднее, как проектировать этот корабль, и почему он работает именно так, как работает.

Астрид и Андерсон смотрели на всё достаточно равнодушно. Они видели машины и крупнее.

Капитаном было замечено, что корпус бригантины не выглядит поврежденным. Однако, корабль находится не совсем там, где должен, а значит, в системе произошли некие неполадки.

– Больше никакой информации, основываясь лишь на внешнем виде, получить не удастся. – произнес капитан Андерсон. – Даже самый прожженный эксперт не сказал бы больше моего.

Коллективно было принято решение садиться на этот корабль, а потому Астрид взяла курс на ангар, находящийся в среднем отсеке.

И, приблизившись уже на такое расстояние, что было видно, как горящий водород бледным пламенем вырывается из сопел двигателей подруливания, расположенных по всей поверхности корабля, Астрид неожиданно разрушила хрупкое молчание.

– Капитан, там сигнал на радаре. Очень маленький объект, и мы двигаемся прямо на него.

– Может это маленький астероид? – робко высказал предположение Грин.

– Нет, про астероид я бы не стала упоминать. У объекта нетипичный ЭХО сигнал. Это не камень и не железка. Это что-то мягкое, органическое.

Все испуганно устремили взгляд в лобовой иллюминатор, пытаясь увидеть приближающееся нечто. Капитан сложил руки на груди и старался выглядеть максимально равнодушным.

– Пятьсот метров, – произнесла Астрид.

Экипаж молча сверлил взглядом лобовое стекло, пытаясь разглядеть в черноте хоть какие-то очертания.

– Четыреста метров.

На темном фоне космической станции не получалось увидеть ничего значимого. Но от этого тревога только усиливалась.

– Двести метров.

Глаза от напряжения начали слезиться, а сердце ушло в пятки. Мозг строил страшные картинки пришельцев, симбиотов, чужих и прочей фантастической нечисти.

– Мы… Где-то рядом с ним.

– Тормози, Астрид, – решительно произнес капитан.

Девушка смело подвинула рукоять тяги к себе и корабль, с легких толчком, замер в космическом пространстве.

От тяжелого дыхания стекло на скафандре Яна запотело и мешало ему смотреть в окно, мешало увидеть опасность. Он сжал и разжал заледеневшие руки. Почему-то ему стало очень холодно. Он помотал головой, пытаясь развеять этот туман перед лицом. Не получалось. А команда, как на зло, молчала и ничего не говорила.

Наконец, система фильтрации справилась с изменениями температуры, и Ян смог увидеть то, на что смотрели все остальные.

В космическом пространстве, прямо перед стеклом, слегка покачиваясь, висел маленький объект. Настолько инородно выглядящий на фоне космического корабля, что у всех по спине пробежали мурашки. Как он мог оказаться в открытом космосе? Даже мусор мы не выкидываем, а перерабатываем. Ничто с корабля не может попасть в космос. Что здесь произошло?

Такие вопросы задавал себе каждый член экипажа корабля «Дрек». А перед их глазами продолжала лениво и равнодушно плавать потрепанная записная книжка с подписью: «Фиона».