Сэйв

Выглядит он отвратительно. На его обычно гладко выбритом лице, что немаловажно для практикующего юриста, сейчас щетина. Его темные волосы торчат во все стороны. Под глазами фиолетовые синяки, будто он не спал несколько дней. И от него чертовски сильно разит алкоголем, хотя обычно он не пьет совсем. Из одежды на нем – мятая футболка и какие-то пожеванные штаны в клетку. Где он вообще откопал эти вещи?

Мы не виделись сутки. Почему он так ужасно выглядит?

– Эмили… – шепчет он, когда наши глаза встречаются. – Я так боялся, что ты не вернешься.

Он делает шаг по направлению ко мне, но грозный рык Мэттью позади меня его останавливает:

– Стой там, где стоишь.

Брайан резко поворачивает голову и удивленно смотрит на возникшего в дверях великана.

– Ты кто такой?

– А ты?

– Я ее парень.

– Неправильный ответ.

– Детка, кто это? – Брайан поворачивается ко мне.

– Я просила тебя не называть меня так. – Я прохожу мимо него, ставлю коробку у входной двери и иду в спальню.

Брайан по пятам следует за мной.

Да что же за день сегодня такой? Почему с самого утра меня преследуют мужики?

– Я ошибся, слышишь? Я люблю тебя. – Кретин заходит в комнату вслед за мной.

– Я же сказал тебе стоять на месте. – Грозный голос Мэттью доносится откуда-то сверху, и боковым зрением я вижу, как он за шкирку выносит моего бывшего из комнаты и закрывает за ним дверь.

Достаю из шкафа чемоданы и начинаю скидывать в них свои вещи. Затем перехожу к обувным полкам, ящику с косметикой и, наконец, достаю из комода самую драгоценную коробку с воспоминаниями о моих родителях.

Я лишилась семьи, когда была ребенком. У меня осталась только бабушка, которую позже я тоже потеряла.

Брайан был моим спасательным кругом в этом огромном мире. С ним я не чувствовала себя одинокой. Знала, что у меня всегда будет тот, с кем я смогу разделить и горе, и радость. Тот, с кем я смогу разделить жизнь.

К тому моменту, как я беру коробку в руки, по моим щекам уже стремительно струятся слезы.

Сама не замечаю, как сползаю на пол и начинаю беззвучно рыдать.

Мгновение спустя ощущаю, как крепкие мужские руки прижимают меня к себе и поднимают в воздух. Распахиваю глаза и встречаюсь с встревоженным лицом Мэттью. Он пристально наблюдает за мной своими янтарными глазами и несет к выходу.

Когда он опускает меня на ноги у входной двери, я осматриваюсь по сторонам, пытаясь понять, куда подевался Брайан, и замечаю его лежащим на диване.

– Ты что, вырубил его? – ужасаюсь я.

– Случайно, – пожимает плечами Мэттью и возвращается в спальню, чтобы забрать чемоданы. – Это все, что ты хотела забрать?

Киваю.

– Пойдем.

Молча иду за ним, даже не оглядываясь.

Здесь останется много вещей, которые мне дороги, но каждая из них будет напоминать мне о моей прошлой жизни. Но какой смысл вспоминать об этом, если оказалось, что я просто верила в иллюзию идеальной жизни, а на самом деле ее у меня никогда и не было?

Глава 10

Why Don’t We – Trust Fund Baby

Мэттью

– Куда ты поедешь? – спрашиваю я, когда мы возвращаемся к бару.

Эмили, даже не удосужившись взглянуть на меня, качает головой и молча выходит из моей машины. Стук ее каблуков об асфальт громко звучит на пустынной парковке. Она направляется к своему красному «Мини Куперу» и, открыв пассажирскую дверь, ставит туда коробку с вещами. Затем подходит к багажнику и, сложив руки на груди, опирается на него спиной в ожидании меня.

Неохотно вылезаю из «Гелика» и морщусь от яркого солнечного света, ослепляющего меня. Подхожу к брюнетке и шумно выдыхаю облако теплого воздуха:

– Тебе есть куда пойти?

– В Нью-Йорке более тысячи мотелей, Мэттью.

– В мотелях небезопасно.

– Утром, когда ты выгнал меня из своей квартиры, тебя не волновала моя безопасность, – вскидывает она бровь. – Так что вдруг изменилось?

Хороший вопрос. Вот бы еще самому знать на него ответ.

– Можешь пока пожить у меня, – предлагаю я.

– Нет.

– Нет?

– Ты глухой?

– Почему ты такая упертая?

– Почему ты такой козел?

– Я же извинился.

– Спасибо, но нет. Я не хочу быть твоей игрушкой, чтобы выпускать пар, когда тебе приспичит.

Ну вот почему она такая упертая?

Впервые в жизни я почти перестал вести себя как говнюк и хочу сделать что-то хорошее. Всегда знал, что это гиблое дело.