Загадка смерти бой-бэнда

– Иди спать, бессовестный гуляка.

Он широко улыбнулся. Такая улыбка вполне могла бы украсить плакат в спальнях в любой стране мира.

– Повеселись с другом!

Я кивнула.

– Не думаю, что веселье – подходящее слово, но постараюсь.

В поезде было пусто: лишь пара запоздалых гуляк да несколько ухоженных женщин в тренировочных костюмах усаживались на сиденья, держа в руках стаканчики кофе. Мы отъехали от Брайтона и направились в Лондон.

Я села в поезд, – написала я Джэз, когда мы стали набирать скорость, и тут же отправила второе сообщение:

Это ошибка?

Ее ответ пришел позже, чем я ожидала, поэтому мне подумалось, что Джэз отправит одно из тех классических посланий, исполненных поэзии и мастерства и содержащих в себе не то, что ты хочешь услышать, но то, что тебе нужно. И меня удивило, когда в ответ пришло лишь это: Я не знаю. Но вспомни о том, сколько раз и как он тебе помогал. Мы ему нужны.

Я обрадовалась, что сегодня она в деле: возможно, вчера мне просто показалось, что Джэз одолевают сомнения. Как обычно, она была совершенно права: я не вела счет, но он правда помогал мне куда чаще, чем я могла бы вспомнить.

Например, в прошлом году, когда дедушка попал в больницу, я сидела в приемном отделении и слушала концертную версию Let There Be Light – их непревзойденного первого альбома, с которого все и началось. Когда они спели «Мы пройдем через это вместе», я им поверила. Они словно пели это для меня одной. Столкнувшись лицом к лицу со смертью, я отчаянно искала что-то надежное, за что можно было зацепиться. И нашла – несмотря на постоянную смену имиджа, включая даже катастрофы вроде светлых волос Фрэнки и мешковатых свитеров Джека; несмотря на то, что раз за разом их звучание менялось (становилось, по их собственным словам, более зрелым), сущность группы не менялась. Все двигалось со скоростью, от которой у меня кружилась голова, но посреди этой бури они оставались совершенно неподвижными.

Они дали нам именно то, в чем мы нуждались, и теперь пришла наша пора отплатить им взаимностью.

Сомнений не было: у него лучшая команда. Лучшая из тех, что можно купить за деньги. Лучшие адвокаты, лучшие пиарщики. Да что там: имеется даже отдельная организация «Чистый пиар», которая уже который год следит за имиджем Half Light и раскручивает истории, которые идут на пользу их бренду больше, чем правда. Мне всегда казалось, что название у компании довольно нелепое. Разве можно таких интересных парней описать скучным и невыразительным словом «чистый»?

Я предполагала, что, пока я сижу, прислонившись лицом к прохладному оконному стеклу, где-то в Лондоне начали день тощие прилизанные пиарщицы, бегающие за музыкантами на десятисантиметровых каблуках (я одновременно ненавидела этих девиц и мечтала когда-нибудь стать одной из них). Им протягивают кофе и загружают в ожидающие такси, которые отвезут их в кабинеты с огромными окнами, где они начнут работать над тем, чтобы вытащить Фрэнки. Я знала, что его не оставят без помощи.

Но заметили ли эти люди, что он забыл надеть свое любимое ожерелье? Знают ли они, что он трет татуировку с бабочкой на левом запястье, когда нервничает? Задумались ли хоть раз о том, что после всех этих лет он до сих пор нервничает? Пожалуй, они так увлеклись образом Фрэнки, который сами и придумали, что перестали видеть его настоящего. Как же они помогут ему, когда понятия не имеют, какой он?

Вздохнув, я набрала ответ.

Ты права. Мы ему нужны.

Конечно, права. Я всегда права.

Типичная Джэз.

Отчаянно желая отвлечься, я открыла соцсети в смешной надежде, что хоть кто-нибудь затвитит что-то, не связанное с Фрэнки. Но нет. В ленте – улыбающееся лицо Фиби Шоу, склонившей голову к Фрэнки. Воспоминания о счастливых временах.

И что она хочет сказать? Я кликнула по ссылке, которая вела в ее инстаграм.

Я не имела ничего против Фиби. Из всех женщин, с которыми встречался Фрэнки после того, как их группа прославилась, Фиби нравилась мне больше остальных. Начинающая певица и инфлюенсер, не вылезающая из бикини, довольно спокойно отнеслась к тому, что ее бойфренд разорвал отношения и сразу же стал встречаться со своим товарищем из группы. «Уважуха», – подумала я тогда. Интересно, смогла бы я оставаться такой невозмутимой? Но что тут говорить, про Джека с Фрэнки давно все было ясно. У бедняги Фиби не было ни единого шанса.

Похоже, она по-прежнему дорога Фрэнки. Я рада, что он нашел людей вроде Фиби, которые провели его сквозь года к моменту, когда он понял, что может любить Джека. Я рада, что рядом с ним находились люди, с которыми он мог бы счастлив. В другой вселенной у них даже было будущее: две звезды, пытающиеся не утонуть в бурном океане внезапной славы. Но если разместить рядом фотографии Фрэнки с Фиби и с Джеком, не оставалось ни единого сомнения: Фиби не была для него той самой, единственной.

Эту фотографию, что Фиби разместила в инстаграме, я раньше не видела. Фрэнки и Фиби, ненакрашенные, улыбались в камеру телефона, который Фрэнки держал в руке. Я сразу почувствовала, что это селфи не предназначалось для посторонних глаз. По прическе Фрэнки я постаралась определить, когда было сделано фото, но, по-моему, он в тот день даже не расчесывался, поэтому нельзя было сказать наверняка. Таким он мне нравился: какой-то домашний, расслабленный… Я старательно игнорировала тоненький голосок, говоривший, что не надо так пристально таращиться на фото, не предназначенное для посторонних глаз.

Но это же Фиби опубликовала, подумала я, значит, все нормально, так?

Я прокрутила вниз, чтобы прочесть подпись.

Вы, наверное, уже слышали, что мой старый друг Фрэнки задержан в связи с трагической смертью его дорогого друга Эвана. Уверена, что полицейские просто делают свою работу и допрашивают всех близких, но я не могу молча стоять в стороне. Фрэнки Уильямс – один из самых заботливых, любящих людей, кого я знаю. Да, все знают, что порой он несдержан, но поверить, что он как-то причастен к этой трагедии, я не в состоянии. Они с Эваном были знакомы с четырехлетнего возраста. Они так сильно друг друга любили. Фактов я не знаю, но зато знаю Фрэнки, и он никогда этого не сделал бы. Наверное, многие сейчас испытывают боль. Да, это сложно: видеть, как дорогого вам человека обвиняют в чем-то ужасном. Я тоже это чувствую. И я хочу сказать, нет ничего стыдного в том, чтобы на время отключиться от происходящего. Фрэнки не хотел бы, чтобы вы страдали из-за него, чтобы из-за этой ситуации страдало ваше ментальное здоровье. Он вас очень ценит. Пожалуйста, позаботьтесь о себе и не беспокойтесь о нем. Half Light работают с лучшими профессионалами, и они его вытащат. Но, пока этого не произошло, комментарии на моей страницы открыты. Если вам нужно поговорить, приходите сюда. Берегите себя!

Фиби.

Я закрыла инстаграм и тут же открыла переписку с Джэз.

«Думаю, мы недооценивали Фиби Шоу».

«Скажи, да? Она просто ангел».

Я вернулась обратно к записи и принялась листать комментарии. Но зря я туда полезла! Кто-то написал: Я всегда знал, что он псих. Я приготовилась к худшему. Оказалось, есть еще парочка похожих: кто-то ставил уверенность Фиби под сомнение, кто-то сомневался, что Фрэнки не причастен, кто-то упрекал Фиби за ее уверенность. Однако я нашла, что искала.

Мне страшно, – начиналось сообщение. – Я любила Фрэнки целых пять лет и знаю, что он не мог это сделать, и так ужасно слышать, что сейчас говорят о нем. Но, раз это происходит, мы переживем это вместе. У Half Light самые лучшие фанаты.

Я удивилась, увидев среди комментариев к этой записи имя Фиби. Выходит, она всерьез решила помочь тем, кто его любит.

Я знаю, что это тяжело, но, пожалуйста, пожалуйста, позаботьтесь в первую очередь о себе. Поговорите с другими фанатами, обсудите, почему вы его любите. Представьте, как он выйдет на свободу и сделает все, чтобы помочь найти виновного. Берегите себя и помните, что я тут.

Я листала дальше: имя Фиби мелькало почти под каждым сообщением. Она делилась воспоминаниями, старалась поддержать других и игнорировала каждого, кто пытался добиться от нее реакции, о которой она позже могла бы пожалеть. Все комментарии заканчивались одной и той же фразой: «Я тут».

Я не знала, что мне сейчас нужно, но присутствие Фиби меня успокаивало. Это многого стоило: после того, что между ними случилось, Фиби на стороне Фрэнки.

Мы с Джэз не одни такие. И дело не в том, что фанаты смотрят на своего кумира через розовые очки. Это сделал не он. Даже его бывшая так считает.

Еще стоял утренний туман, когда поезд дернулся и остановился на станции Виктория. Засунув руки поглубже в карманы в отчаянной надежде сберечь немного тепла, я потрусила по платформе. Почему на вокзалах всегда так холодно? В будни станция полна спешащими на работу людьми, но сейчас в кафе было почти пусто. Выключая песню на середине – это была Starlight, не самая любимая, но тоже ничего, – я взглянула на часы: 8:20. Даже Лондон спал в такую рань в субботу.

Джэз увидела меня и помахала. Я заметила, что стрелки на ее глазах были на месте. Интересно, неужели у нее совсем не дрожали руки? Как она умудряется выглядеть настолько хорошо? Я мысленно отметила, что перед уходом стоит тоже сделать макияж. Если мы надеемся проскользнуть на пресс-конференцию, нам надо выглядеть как журналисты. Когда пять лет наблюдаешь за каждым шагом Half Light, начинаешь понимать, как соответствовать ожиданиям мира.

Только подойдя к столу и увидев, что Джэз поднялась с места, я поняла, что забыла поволноваться о том, как себя вести.

Джэз нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Мне стало неловко. Что делать? Пожать ей руку? Она была первой, с кем я делилась новостями, и последней, с кем я говорила перед сном. Разговоры с ней помогли мне пережить утрату, они вылечили меня. Я сама помогла ей разобраться с тысячей семейных драм. Может, мы и не виделись раньше вживую, но она была моей лучшей подругой. Я не могла просто пожать ей руку. И выражение ее лица за секунду до того, как мы обнялись, сообщило мне то же самое. Я словно приехала домой.

– С добрым утром, солнышко, – поздоровалась она.

От нее пахло чистой одеждой и парфюмом от Half Light, который мы купили, как только он появился на прилавках. Такой знакомый приторный запах! Я брызгала им на подушки, когда мне нужно было успокоиться. Я сразу расслабилась. Эта девчонка не была мне чужой, и плевать на всех, кто так сказал бы.

Заглянув ей через плечо, я охнула от удивления: от прилавка нам навстречу шла Алекс, еле удерживая в руках три кружки с дымящимся кофе.

– Алекс здесь? – спросила я.

Джэз кивнула.

– Тебя это удивляет?

– Пожалуй, немного.

– Ее это очень задело. – Джэз заговорила тише. – Ну я про Эвана. Конечно, мы все расстроены, это ужасно, но я не знала, что он столько для нее значил.