Не раб

Я проснулся от невыносимого жара в руках и протяжно застонал. На внутренних сторонах предплечий, ближе к запястьям, где обычно светились зелёные огни модулей, вдруг начали пульсировать красные цвета. Кожа вздулась мелкими пузырями, как будто руки были наполнены раскалёнными углями. Я закричал от страха и нарастающей боли, глядя на танцующие волдыри.

На улице заголосила сирена, а из динамиков снова послышался голос диктора, предупреждающий о приближении циклона. В комнату вбежала растрёпанная ото сна матушка. Она кинулась ко мне, не издав ни звука, и с ужасом уставилась на проявившиеся ожоги. Переведя взгляд на свои неоновые надписи, тускло зеленеющие под кожей, она с волнением заглянула мне в лицо. Её серые глаза расплылись и исчезли в глубине мрака.

Я очнулся сидящим на полу в нашей тесной ванной. Моё тело матушка бережно прислонила к стене с потрескавшейся плиткой старого образца, а руки опустила в тазы с ледяной водой. Пальцы немели, однако благодаря холоду боль отступала. Матушка, продолжая молчать, порывисто умывалась, но в помутневшем от времени зеркале, без встроенной системы освещения и утреннего мониторинга здоровья, я заметил её покрасневшие от слёз глаза.

Диктор настойчиво требовал, чтобы все оставались в своих укрытиях, но на этот раз меня не волновали количество унесённых жизней и ущерб, который причинили порывы ветра. Я был признан зрелым, несмотря на юный возраст. Моя беспечная жизнь в наблюдениях за тем, как мучились другие в попытке расшифровать свои задачи, окончилась. Теперь и у меня включился обратный отсчёт. Вот только всё произошло совершенно не так, как должно было. И всё же случившееся абсолютно точно определяло путь моего предназначения. Осталось понять задачи Справедливости.

Глядя на обожжённую кожу, вид которой вызывал отвращение из-за волдырей, подсвеченных красным миганием, я вспомнил далёкий разговор с бабушкой. Теперь её слова стали ясны, как никогда раньше: «Послушай, милый, для того, чтобы оставить в жизни след, надо сделать шаг. Только опытным путём ты поймёшь, на какой почве он отпечатается лучше – на пляжном песке или вязкой глине, – грозила пальцем она. – Если хочешь, чтобы о твоих следах вспоминали, то должен бежать».

Да, теперь в моей голове всё разложилось по полочкам. Несомненно, именно бегуны по глине создали этот свод правил, который и управлял заторможенным большинством вроде меня, моей семьи и знакомых. Подобно гениальным учёным «Заслона», которым удалось создать защитный купол над городом, в то время когда другие мегаполисы стирались с лица земли беспощадной стихией.

Внутри этой мощной компании концентрировался интеллект, помогающий не только разрабатывать новейших роботов, но и создавать условия для комфортной жизни. И нестранно, что многие связывали руководство «Заслона» с вышестоящими силами, преклоняясь перед их гениальностью и достижениями. Вероятно, поэтому все кого я знал были устремлены в сторону идеалов, но медлили, боясь столкнуться с сильнейшими.

Относилось ли правление компании к бегунам, я не знаю, но их влияние распространялось с той же силой. Ведь, кто-то подобный «Заслону», назначил над нами Справедливость, которая через дворцовых служителей вживляла модули в запястья младенцев при крещении. Это с помощью неё бегуны всегда контролировали наши темпераменты, высвечивая команды и определяя сроки их выполнения. А мы, обычные люди, привыкли подчиняться и боялись умереть раньше, чем погаснут надписи. Потому что никто не хотел быть уничтоженным из-за своеволия.

Я переводил взгляд с ожогов на перепуганную матушку и только сильнее убеждался в том, что эти задачи были лишь прослойкой контроля, как и тот свод правил, который звучал ежедневно на протяжении всей моей жизни. Матушка вот уже больше семи лет ходила с неоновыми словами «Молчи» и «Терпи» под кожей. А отчим лишь три года пытался выполнить указания «Воспитывай» и «Люби». И все мы прекрасно знали, что если надписи ещё горят, значит, дорога выбрана неверно. Но, несмотря на страх быть поверженным Справедливостью и в любой момент попасть в испепеляющий Хаос, многим людям тяжело давались перемены уже начатого и протоптанного пути. Моя семья была этому самым первым примером. Таким был мой мир.

Днём ранее

Отчим нетрезвой походкой вошёл в кухню и крепко шлёпнул матушку по заду, когда она потянулась к верхней полке за посудой.

– Справедливость – направляющая рука твоя, верь в неё, как в самого себя, – донеслось с улицы из городских динамиков.

Кружка выскользнула из маминых рук и разбилась об пол на мелкие осколки. Кулаки отчима сжались.

– Не убивай ни при каких условиях. Не кради ни при каких условиях, – напоминал диктор.

Матушка съёжилась от страха, быстро опустилась на колени и начала собирать битое стекло в фартук. Ноздри отчима раздулись от гнева, и я видел, как он сдерживается, наблюдая за её неуверенными движениями.

– Не прелюбодействуй, дабы внебрачная любовная связь не привела к смертельному исходу, – слышался зазубренный всеми закон.

Я опасливо косился на отчима. Он не вытерпел и толкнул коленкой матушку прямо в лицо. От неожиданности она потеряла равновесие, уселась на пол и оперлась ладонью на блестящие стёкла.

– Не лги на ближнего твоего, но заявляй, если видишь ложные и опасные действия его, – вещали динамики.

– Я донесу на тебя! Это противозаконно, слышишь, что они говорят? – завопил я, выскакивая из-за стола.

– Уважай кормильцев и родителей твоих, ибо воспитывают они по закону Справедливости, – проговорил вместе с диктором отчим следующее правило. – Сядь на место!

Он победно ухмыльнулся, скривив рот, и показал руку, на которой под кожей тускло светилось «Воспитывай». Матушка молча поднялась, очищая ладонь от впившихся занозами осколков, выкинула мусор и налила кофе в другую чашку.

– Не желай ничего, что есть у ближнего твоего, дабы зависть не привела к обману и смертельному исходу, – завершилась речь на улице.

Завтрак прошёл в молчании. Я был настолько взбешён, что не мог есть и лишь тяжело сопел, поглядывая на вечно бегущую надпись на Дворце Справедливости, которая виднелась из окна и продолжала напоминать гражданам о законах. Матушка неотрывно глядела в свою тарелку и была похожа на дворовую кошку: худая, лохматая, с тёмными кругами под глазами. Отчим же буравил её блудливым взглядом и напоминал хищника, желающего поиграть с жертвой после еды. Я наблюдал это и не хотел идти на учёбу, понимая, что может произойти в моё отсутствие. Это подозрение выводило меня из себя, ведь тот путь к предназначению, который выбрали родители, был до очевидности неверным.

Глядя на похотливость вечно пьяного отчима, которую он использовал как задачу «Люби», я часто и весьма осмысленно желал ему смерти. Единственное, что меня останавливало от преднамеренного нападения, – это страх того, что из-за меня может пострадать она. А матушка была для меня единственным дорогим человеком.

Вернувшись из университета, я застал её лежащей на полу в большой комнате. Она свернулась в позу эмбриона и молча глотала слёзы, уткнувшись носом в колени. Отчим сидел за столом спиной ко входу и вливал в себя очередную стопку. Кровь от ненависти мгновенно закипела в жилах. Раздумывать о последствиях было некогда. Швырнув рюкзак в сторону, я рванул в кухню и со всей силы ухватил его за шею, стараясь сдавить горло обеими руками. От неожиданности отчим выронил рюмку и сполз со стула, потянув меня за собой.

Наша борьба не была долгой, потому как его силы и опыт в драках, даже с учётом выпитого, были в разы больше моих. Он быстро навалился на меня всей массой тела и сильно придавил мою руку, отчего я тут же ослабил хватку. Отчим поднялся, весь багровый от напряжения и злобы, и с хрустом размял пальцы, прежде чем собрать их в мощные кулаки. Затем последовал ответный удар в живот. Я скрючился от боли и обиды. Из глаз потекли слёзы.

– Знай своё место, щенок, – прохрипел он и достал новую рюмку из шкафа.

Полночи я не мог уснуть. Перед глазами стояли воспоминания о болтливой и весёлой матушке. Те далёкие дни, когда я только перешагнул в старшие классы, а она уже советовалась со мной, как со взрослым мужчиной. Я был уверен, что моё мнение ей важно, потому что тогда другого мужчины в её жизни не было.

Отчим предстал перед матушкой уверенным руководителем предприятия по очистки воздуха. Она считала, что он из породы тех людей, что могли позволить себе регулярные сеансы генной коррекции и доступ к закрытым фитнес-клубам премиум-класса, где тренировки проходили в условиях изменённой гравитации. Я же видел в нём добродушного дядьку с полными карманами конфет. С матушкой они казались красивой парой, глубоко влюблённой друг в друга. Но радужная сказка для всех нас длилась только до тех пор, пока зелёная пульсация под кожей матушки вдруг не проявилась злополучными надписями.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.