Я посажу тебя в клетку

– Глеб, один справишься? – Звездень закончила утреннюю разминку по острословию и передала меня на силовую тренировку.

Я обрадовался, когда понял, что теперь между мной и свободой стоит только шкаф без мозгов. Но разогреться и подготовиться к схватке он не дал. Логично, я бы тоже не стал отказываться от преимущества.

Тело – затекшее, неразогретое – болезненно принимало на себя многокилограммовые удары. Я охал, уклонялся, падал. Но за основную тактику взял отступление. Пока противник, усмехаясь, обходил предметы мебели, я разминался, разогревался, чувствуя, как в мышцы возвращается жизнь.

Ничего, вылезу из этой передряги, проверю козу на всем оборудовании по растяжке и сжатию. В консервную банку суку закатаю!

Вот и первый удар, который я с удовольствием обрушил на мордоворота. Тот не уклонялся. Его фигура не была приспособлена под уклонение – только напор и давление. А мне пока везло уходить от его хаотичных ударов кулаками.

Шкаф злился, пыхтел и теперь целился по корпусу, оставив попытку вмазать мне в морду. А вот я, наоборот, точечно квасил ему рожу. Болезненно, восприимчиво. Слепит, глушит и дезориентирует.

Он взревел, и тут его отвлек первый звонок из прихожей. Я узнал свой айфон и клиентский вызов. Клиентский, а мне сейчас не до работы. Момент освобождения ярко забрезжил в конце коридора.

Влепил бугаю в ухо и тут же оттолкнул ударом ноги в грудь. Бугай завыл, вылетая из кухни в прихожую. Тут повторно раздался звонок. Пока я шел за противником, тот схватил мой телефон и грязно выругался, недоверчиво оглядывая меня.

– Продолжим? – Я приподнял бровь, поднимая кулаки скорее по привычке, чем из расчета, что поединок перейдет в классический.

Но бугай, неловко поднявшись, помотал головой, взревел и понесся всей массой на меня. Я был зажат узкими стенами прихожей и несущейся на меня тушей.

Он припечатал меня к стене, и свет снова выключился.

Очнулся я опять сложенный в клетке. Бугая рядом не наблюдалось. Тело ломило с большим подозрением на сломанные ребра.

Твою же мать!

Неловко перевернулся на колени, несколько раз осторожно вдохнул. Определенно бугай мне все отшиб, но сломанных костей я не почувствовал. С чего бы такая милость?

Итак, Юля Обухова, папин избалованный ребенок. Без чувства самосохранения, без чувства меры и моральных границ. Типичная сказочная звезда. Но имеет особенные замашки. Все эти клетки, приколачивания. БДСМщица? Доминантка? Почему тогда не осталась посмотреть, как мне руки выворачивать будут и морду разбивать?

Вот, кстати, о морде – не тронул. Значит, звездень еще имеет на меня планы. Серьезно? Думает, я стану ее трахать после подобного содержания?

В голове мутилось, чувствовались обезвоживание и голод. Черт, мне бы хоть полстакана воды…

Почему медлит Мезуров? Он мог не хватиться меня, если управляющий клубом – очередная продажная тварь. Подняли панику, а ее точно подняли, потому что за столом меня остались ждать две девицы – пианистка и худая, – управляющий сразу увидел бугая Обухова и его дочь, позвонил, тот отстегнул в карман сумму и… конец. Мезуров не хватится меня неделю.

Выживу ли я здесь неделю? Нет.

Выживут ли мои девочки под присмотром брата неделю? Тоже нет.

Твою ж…

Но если Алина или Даша догадаются позвонить дяде Олегу или его жене Ксении, то есть шанс, что меня найдут быстрее.

Эта мысль принесла облегчение. Девочки у меня сообразительные, они точно догадаются! Я никогда дольше чем на сутки не пропадал. Они уже сегодня к вечеру всполошатся.

Входная дверь открылась, кто-то вернулся. Бугай – добить? Звездень – поиграть?

Но приятной неожиданностью стало появление домработницы. Малазийка или филиппинка. Она встала в дверном проеме в кухне и в шоке разглядывала меня.

Хм, неужели Юлия Андреевна не так часто заселяет эту клетку «песиками»?

– Привет, – открыто улыбнулся я, все же не делая никаких движений, чтобы не спугнуть. – Хозяйки нет, но она просила покормить меня, – закинул я пробный шар.

На домработницу это никак не повлияло. Она отмерла, ушла в подсобку и вернулась уже переодетой и готовой к капитальной уборке.

Языка не знает?

Следующие полтора часа я пытался жестами и на разных языках попросить дать мне воды, еды и открыть клетку. Домработница предпочла игнорировать меня.

Ладно. Но это еще один вариант выбраться на свободу или не сдохнуть от обезвоживания. До вечера я забылся тревожным полусном, очнувшись только при возвращении звездюшки в компании таких же.

Девицы облепили клетку, и я впервые опьянел от нескольких глотков шампанского. Я не брезговал брать еду с рук – похрен что, но это калории и жидкость. Ловил ртом струи игристого, стараясь вобрать в себя побольше. Поссатьто я могу в любое время, чем выведу звездень из себя, та позовет бугая, я уделаю его и свалю…

Мысли о свободе и скорой мести пьянили не хуже шампанского. Я скалился в сторону Обуховой, рисуя в голове картины расправы. Да, коза, ты к концу недели будешь поводок в зубах приносить. Выдрючу тебя так, что ноги мне лизать будешь!

– Расходимся, девки. Папочка мчится порядки наводить.

Слова девицы отрезвили. На ней не было лица, голос дрожал, с меня не сводила испуганных глаз. Да и неожиданное прозрение, что я Руслан Ермаков, вряд ли пророчески свалилось ей на голову.

Значит, Обухов мчится сюда?

Интересно, закапывать, чтобы концы в воду, или освобождать, потому что хвост прижал Мезуров?

Впервые я пожалел, что так жадно нахлебался шампанского. Никогда его не любил, а теперь еще не в состоянии собрать себя в кучу, чтобы не упустить шанса освободиться.

Оставшиеся полчаса прошли в напряжении. Девица лихорадочно убрала последствия вечеринки, причем шампанское с плитки стирала куда увереннее и качественнее, чем мочу. Вот что значит тренировка.

Немного помялась возле клетки, но на мое игривое предложение выпустить все же не решилась. Отца встречала в лучших традициях Большого театра: заламывая руки, красиво роняя слезы и всячески раскаиваясь, что ситуация вообще имела место быть.

А я ждал. Ждал, когда смогу выбраться из клетки.

Обухов ворвался в квартиру, как будто полстолицы бежал ногами от своры голодных волков.

– Где?…

Но ему хватило одного взгляда из прихожей в глубь квартиры, чтобы увидеть меня. Он отодвинул за плечи хнычущую и жмущуюся к нему дочь, подскочил к клетке и открыл, помогая мне выпрямиться и выйти.

– Руслан Александрович, это какое-то недоразумение… Это какая-то ошибка… Чтобы Юлька?… Никогда! Мы все исправим, все загладим…

Теперь настала моя очередь отодвинуть излишне болтливого Обухова. В один прыжок я оказался возле козы, сжал горло и прижал к стене, медленно смыкая пальцы на ее шее.

За спиной верещал Обухов, но ссал лично оттащить меня от дочери. А я наслаждался диким страхом в глазах задыхающейся твари. Она цеплялась за мою руку, пытаясь освободить горло, вращала глазами и открывала рот в надежде вздохнуть последний раз.

Я щерился и сжимал пальцы все сильнее. Таким испорченным тварям одна дорога…

Обухов вызвал своих бугаев. Дверь распахнулась, и двое, не мешкая, оттащили меня от посиневшей твари, но, повинуясь жесту Обухова, отпустили и теперь просто стояли на пути к рыдающей на полу козе.

Молча прошел в подсобку, достал штаны и рубашку. Не торопясь застегнул каждую пуговицу, закрепил манжеты запонками. Пижонство, но положение требует даже на помятой рубашке носить атрибуты состоятельности. Привычным движением сунул айфон в карман и повернулся к Обухову.