Хозяин моего тела
Я говорю, как в бреду, не в силах сопротивляться и выстроить грамотную защиту. Элиас лишь прожигает меня убийственно мрачным взглядом и задает свои вопросы.
А следующее его заявление – уже не вопрос, и оно выбивает у меня почву из-под ног:
– Дай мне ключ от своей комнаты.
У меня все стягивается в животе от дурного предчувствия.
– Это просто лист…
– Ключ, – слово звучит резко и глухо, как роковой выстрел в упор.
Я съеживаюсь. А Элиас, не дожидаясь ответа, дергает сумочку у меня из рук, бегло осматривает содержимое и находит ключ сам!
Гад! Как так можно?! Это же нападение.
– Номер твоей комнаты. Живо.
На миг мне кажется, что Элиас меня ударит. Что он, как… Я не выдерживаю:
– Восемь, – меня трясет.
– Жди здесь.
Когда Элиас быстрым шагом уходит, странное оцепенение исчезает, хотя меня еще продолжает колотить от страха.
Нужно срочно сбежать, пока Конте не вернулся с паршивым листком со словом «забирай». Хотя это слово меня никак не компрометирует, наоборот…
Пусть думает, что я не хочу его, и мне на него наплевать.
Что, черт возьми, происходит?! Почему Элиас ведет себя так, словно дурацкий лист – улика преступления? Мне грозит какая-то реальная опасность?
И, кстати, откуда Элиас Конте знает, что от волнения я ем мятные леденцы?
Меня прошибает ледяной озноб. Я лихорадочно пытаюсь вспомнить, ела ли их при нем… Нет. Точно не ела.
Чееерт… Все настолько дико, кошмарно и невыносимо, что я не представляю, как мне быть.
Кроме того, я еще ни разу не принимала участие ни в каких серьезных съемках или показах от Агентства. Моя пропажа не вызовет скандала, как в случае с Шейлой Максвелл.
А в анкете я прямо созналась, что не поддерживаю отношения с семьей… Что живу совсем одна.
Элиас может сделать со мной что угодно, и никто даже не узнает об этом!
К горлу подкатывает дурнота. Вдруг Элиас Конте вообще собирается продать меня на органы?
Нет. Это точно ерунда. Обычно бандиты не оставляют потенциальных жертв в незапертой машине. У меня просто разгулялось не в меру буйное воображение.
Нужно прийти в себя, необходимо стать собранной и хладнокровной. Только так я смогу что-то разузнать.
Но у меня никак не получается успокоиться. Когда Элиас возвращается, я изнемогаю от желания вытрясти из него хоть какие-то нормальные объяснения.
А он выглядит так уверенно и безмятежно, словно ничего не случилось. Слишком спокойно для человека, сорвавшегося после первых слов о каком-то жалком листе. Он вкладывает мне в руку ключ и собирается завести машину.
Да это просто хамство!
Внутри меня все клокочет от возмущения, но я обманчиво мягко спрашиваю:
– Что это было, Элиас? Почему ты внезапно убежал в дом?
Он поворачивается ко мне и улыбается уголками губ. Вот только в темно-карих глазах нет ни капли веселья.
– Моя неизлечимая болезнь – держать все под контролем. Раз ты пришла в себя, Лола, то мы можем ехать.
Ну уж нет. Элиас думает, что может хватать мою сумку и ключи, пользуясь тем, что он физически сильнее? Считает, что мне нравится такое скотское обращение? Что оно меня как минимум устраивает?
– Мы не можем ехать. Объясни, что происходит. Мне кто-то или что-то угрожает? Эта угроза – оправдание без спроса трогать мои вещи? – я еле сдерживаю ярость.
– Ты съела слишком мало леденцов, Лола. Значит, самое время выпить мятный чай. Как раз твое время перекусить, – хм, а он далеко не так спокоен, как мне показалось. В его голосе звенит металл.
Мерзавец.
Меня колотит от плохо сдерживаемого гнева.
Конте заводит машину и выруливает на дорогу. Я выжидаю, пока он встроится в ряд машин и решаюсь опять привлечь его внимание.
– Значит, так. Если мне всерьез что-то угрожает, я лучше выплачу Агентству неустойку. А теперь будь добр, останови машину и высади меня где-нибудь.
Элиас криво улыбается.
– Не остановлю. Ничто тебе не угрожает, если будешь меня слушать и держать в курсе любых происшествий.
Гад. Упертый гад.
Он врет. Моя проснувшаяся интуиция буквально завывает сиреной, оповещая о надвигающейся опасности.
– Элиас…
Я настроена более чем серьезно. Я даже готова немедленно звонить в полицию. Воздух между нами накаляется добела. Конте тихо произносит сквозь зубы что-то, подозрительно похоже на ругательство. А потом говорит:
– Слушай, детка. Или ты мне доверяешь, или доверяешь. Иного выхода нет. Вот представь теоретически: на тебя кто-то открыл охоту. Просто за то, что ты где-то начала работать и не обросла никакими связями. Кем может быть такой человек?
– Во-первых, не детка. Во-вторых, не знаю…
Конте окидывает меня уничижительным взглядом, но неожиданно смягчается.
– Лола… Давай не будем ссориться сейчас. Этот предполагаемый человек – какой-то маньяк. Долбанутый псих. Прикинь, Лола, псих открыл на тебя охоту. Дашь гарантии, что он отстанет, если ты уволишься? Может, он карает всех, кто посмел поселиться в комнате номер восемь? Или тех, кто подошел ко мне на небольшое расстояние? Так ты уже подошла.
Весь воздух выходит у меня из легких. Шум в ушах нарастает, и звуки прорываются сквозь него, как сквозь толщу воды. Это похоже на какой-то кошмар. Дикий и совершенно нелепый.
Почему Элиас уверенно говорит о психе? Я до последнего надеялась, что он расскажет о том, что Пенелопа с Мирандой – его ревнивые поклонницы. Или что-то еще в этом духе.
Но нет. Вместо того, чтобы меня успокоить, Элиас Конте меня запугивает.
Я понимаю, что он знает намного больше меня, но не могу связать его мотивы. Это неприятно – быть такой уязвимой.
– Во что ты меня втянул? – я сиплю.
– Да ни во что, Лола. Это гипотетическая ситуация. Самое страшное, что может быть. Но в таком случае одной тебе не выжить.
Я не верю. Не хочу это слышать. Это все происходит не со мной. Это какой-то поганый сон.
– Боже…
Элиас не отрывает взгляд от дороги, но я вижу, насколько он напряжен.
– Лучше иметь под рукой профессионального охранника, правда? Все менеджеры Агентства имеют сертификаты. Пока у тебя два часа иностранного языка, у меня два часа тренировок. Поэтому расслабься и делай свою работу, а я буду делать свою.
Вот так просто? Серьезно? А меня трясет так, что зуб на зуб не попадает.
Как и в любой сказке, в этой есть отвратнейшая неприглядная изнанка, и я познакомилась с ней слишком рано.
Меж тем Элиас останавливает машину. Впереди маячит вывеска довольно дорогого кафе.
Я хочу сбежать, но не могу даже пошевелиться. Мне слишком жутко и противно.
И слова Элиаса совсем, ни капельки меня не обнадеживают: А он добавляет:
– Ну же, крошка, давай. У нас график. Ты не в триллере и не в боевике. Расслабься, или я буду действовать силой. Контракт дает мне такое право.
Что?! Какой пункт?? Я сошла с ума, и мне это мерещится? Я не переживу насилие над собой.
А Элиаса уже нет в машине. Он двигается невозможно быстро, как настоящий хищник. Открывает дверь, тянет меня на себя сильно, но плавно – руку не выворачивает, зато я чувствую себя тряпичной куклой без мышц и костей.
Элиас Конте сильнее меня настолько, что я абсолютно не могу сопротивляться ему. Принудительно поднимаюсь и встаю на нетвердые ноги.
Это кошмарно, мерзко и отвратительно. И я ничего не могу с ним поделать. Только затаиться, чтобы гроза прошла мимо.
Элиас закрывает дверь, ставит машину на сигнализацию и вдруг резко кладет мне на талию свою тяжелую ладонь.
– Тебя вести, или сама пойдешь?
Не хочу… так. Не хочу силой.
– Сама…
– Угу, вижу, как сама.
Наши бедра соприкасаются, а меня продолжает знобить крупной сильной дрожью.
Элиас, приобняв, ведет меня вперед, и я лишь послушно переставляю ноги. Тут не рвануть – он догонит. И не заорать, потому что он точно зажмет мне рот.
Я знаю, что он это сделает.
Со стороны мы наверняка смотримся странно, но Элиасу плевать. Это пугает меня больше всего. Человек, равнодушный к общественному мнению, способен на самое страшное. Даже на преступление.
– Столик на двоих с диваном, – Элиас заводит меня в кафе и совсем не смотрит на подскочившую к нам девушку.
Меня осеняет дичайшее предположение: а может, сам Элиас как-то подложил мне этот гадкий лист? И теперь он разыгрывает чудовищный спектакль, желая запугать меня и сделать зависимой от себя. Играет эмоциями, как чертов кукловод или энергетический вампир?!
Я уже не знаю, кому верить. И даже себе верить не могу, потому что еще совсем недавно расплывалась от одного лишь взгляда его темно-карих глаз.
Но когда Элиас держит меня мертвой хваткой, он ломает мою волю начисто. Я превращаюсь в запуганное животное и хочу только, чтобы все скорее кончилось.
Задыхаюсь с ним рядом даже физически. Это напряжение сводит с ума.
Пусть Элиас станет нормальным. Хотя бы таким, как был раньше. Пожалуйста…
Я безучастно слушаю, как он заказывает еду и мятный чай. Я будто пустая кукла, равнодушная ко всему.
Еще немного, и Элиас начнет забивать меня собой. Станет вколачиваться мне даже не в тело, а прямо в душу. Хочу ли я пускать этого страшного человека так близко?
Он не спрашивает. Он берет.
– Пей, – горячая чашка утыкается мне в ладонь.
– Аккуратнее, Элиас. – все. С меня хватит унижаться. Пусть я размазана, внешне я этого не покажу. И прямо сейчас я все равно ничего не смогу сделать. Мне нужно остаться одной, чтобы все обдумать. А пока надо отвлечь внимание Конте, который сверлит меня жестким взглядом. – Какой у нас график на сегодня?
Элиас коротко кивает.
– Молодец, Лола. Соберись и вспомни свои мечты. Никто не стоит того, чтобы от них отказываться. Язык, занятия с тренером, актерское мастерство, подиумная пластика и массаж под конец. Посмотрим нагрузку. Если хорошо ее перенесешь, мы что-нибудь добавим.
– Спасибо, – я делаю вид, что слушаю его.
Элиас продолжает:
– График на завтра пока не скажу, он плавающий. Будет, исходя из твоих потребностей и слабых сторон. Но в девять утра у тебя подготовка к съемке для журнала.
Хорошо. Просто отлично. Сейчас я не буду думать об этом. Мне нужно одно – отлежаться и зализать раны.
Аппетита нет совсем. Приходится, как и утром, есть все заказанное Элиасом через силу.
К счастью, он не пялится и не мешает мне своим тяжелым взглядом. Наверняка он совершенно уверен, что я выкинула из головы «глупости» и вошла в рабочий ритм.
Нет, Элиас, ты не настолько проницателен, как о себе думаешь. А начеку я теперь буду всегда.
***
ЭЛИАС
Лола ничего не сказала про подвал. Даже никак не намекнула о нем. Притворилась, что не заметила мою трогательную приписку.
Остается еще один логичный и маловероятный вариант: ей стыдно о подвале спрашивать. Или страшно. Или что там еще.
Я не боялся подвалов даже в детстве, поэтому понятия не имею, как к ним относятся девушки. До какой степени им там не по себе.
Но ведь Лола не тот человек, который станет скрывать чувства. Как сиськами перед мужиком трясти – всегда рада, а как спросить про подвал – ни-ни, я не такая?
Ой да ну.
Значит, она просто ждет мою цену. Сколько я предложу за ее особые услуги.
Обычно я не вожу продажных женщин к себе, встречаюсь на их территории. Но с Лолой изменю этому правилу.
С ней все как-то иначе и мне, пожалуй, нравится.
Блять, блондиночка. Ты потихоньку перекраиваешь мою жизнь. Не надо так.
Но думаю, когда я как следует оттрахаю тебя – всю такую порочную снаружи и наверняка сладкую внутри – то прочищу себе мозги.
А пока я готов тебе платить. Не хочу, чтобы посреди секса ты вдруг решила, что продешевила. Что «это» ты уже не хочешь, а «вот то» тебя внезапно не устраивает. Лучше договориться на берегу.
Но когда ты приходишь ко мне вся на измене, как будто за тобой сутенер гнался, мысли о сексе вылетают у меня из головы. В домике от Агентства сутенеров точно нет. И никто подозрительный туда не заходил. Марта сообщила, что твое знакомство с девушками прошло спокойно. Никаких повышенных тонов.
Марта – принципиальная дама. Подслушивать никого не соглашается. Докладывает только в общих чертах. Крики, драки, скандальные происшествия.
Я бы камеры с прослушкой установил, но девушки мне не простят. Ну и понимаю, не дурак. Перебор это.
А кровь в жилах все равно бурлит. Какого хрена маленькая сладкая Лола так напряжена?
Я спрашиваю, поддавливаю немного. Она мямлит про какой-то идиотский лист с глупейшей надписью.
Лола, дурочка, ты из-за этого расстроилась? Я ничей. Свой собственный. И тебя я оттрахаю вне очереди, будь спокойна. Свои денежки ты не упустишь.
А потом меня озаряет идея: надо сходить к Лоле в комнату. Под благовидным предлогом проверить «преопаснейший» лист запросто глянуть ее ноутбук. Поставить в него программку. С листа, может, отпечатки пальчиков снять.
У меня договор с лабораторией, которая на меня работает. Куча самых разнообразных случаев, когда это бывает необходимо. В случае краж, например. Ради репутации Агентства мы редко доводим до полиции. Разбираемся сами.
Я задаю Лоле почти дежурный вопрос о том, было ли что еще подозрительное. Надо же как-то оправдаться за вторжение в ее комнату.
И малыш говорит то, что чуть не заставляет меня присвистнуть вслух.
Пенелопа и Миранда, две модели ни о чем, слишком много болтают. Слухи такие слухи, но кое-что из них в точку. И Пенелопа с Мирандой могут быть связными Кавалли. Их обеих придется проверить.
А лист тогда приобретает очень неприятное значение.
Мы с Лолой до сих пор не трахнулись. Она живет у меня в голове, но пока не влезла никуда больше. Она явно валит задание от Кавалли или не суть, от кого.
«Элиас – мой» – задание банально передают другой девке. Вот Лола и трясется. Боится наказания и мне боится признаться.
Теперь мне остро необходимо увидеть блядский лист.
В комнату номер восемь я проникаю через Лолино сопротивление. Прости, малыш. Цель оправдывает средства.
Ставлю программу в ноут, любуюсь аккуратной Лолиной комнатой и возвращаюсь к ней.
А она сидит вся такая оскорбленная невинность. Поздно, Лола. Ты еще сними трусы, покрути своей очаровательной задницей, а после заяви, что «не такая».
Такая-такая и вполне высокого уровня. Играешь отлично. Я прямо жду-не дождусь вердикта Синди, хотя и так знаю, что она про тебя скажет.
Особенно меня впечатляет, когда ты требуешь остановить машину немедленно. Мол, выплатишь агентству неустойку. Ясно, с каких доходов.
И ты так отчаянно «не представляешь», кто же может тебе угрожать, что начинаешь меня злить. Я уверен, ты прекрасно знаешь, что за выкинутые на ветер деньги тебя по головке не погладят. Работу же ты не делаешь.
Но я не собираюсь говорить тебе про Кавалли или Морено в лоб, пока не получу доказательства из твоей переписки. Поэтому твердо заявляю, что на тебя охотится маньяк.
Держись ко мне поближе, Лола. Это в любом случае прекрасный совет.
И хватит мне тут внезапно еле стоять на ногах и притворяться фиалкой. Я видел тебя в парке аттракционов и знаю, что ты крепкая спортивная девушка, которая не боится ничего.
Ну же, Лола, приходи в себя.
Отобью я тебя у Кавалли, не дрейфь. Отобью, перекуплю и сделаю своей. А дальше все будет зависеть от того, насколько ты хорошо сосешь.
Не разочаровывай меня, детка.
Глава 6. Открытая клетка
ЛОЛА
– Распорядок такой: я оставляю тебя в классе, ты занимаешься, затем я тебя забираю и веду в другой класс, – голос Элиаса невероятно властный. Ему слишком хочется подчиниться, и я с силой отгоняю от себя глупейшее желание.
Полная нелепость – ходить с Элиасом всюду, как с воспитателем детского сада. Чую: еще недолго, он и с ложки меня начнет кормить. Свяжет по рукам и ногам и будет носить, перекинув себе через плечо. Еще что-нибудь дикое придумает.
Но я не собираюсь его злить. Чревато. Меня все еще трясет от того, как Элиас отобрал мой ключ и силком затащил меня в кафе. Я просто молча киваю.
– Договорились.
Первым уроком язык. Вряд ли преподавательница будет хуже и опаснее, чем Элиас Конте. Я тяжело вздыхаю и открываю дверь учебной комнаты.
Преподавательница, моложавая и стройная, с короткими гладко зачесанными волосами, поднимается мне навстречу.
– Здравствуйте, Лола. Давайте сперва посмотрим ваш уровень знаний.
– Здравствуйте, госпожа Уиллоу. Хорошо.
Она мне вполне нравится.
Надо же, как мало надо для счастья – всего лишь не ощущать вокруг себя чью-то убийственную ауру.
За проверкой знаний время летит незаметно. Я почти забываю обо всех тревогах, пока снаружи не раздается звук, будто что-то упало, а затем под дверь класса вплывает лист.
Простой лист для принтера формата А4.
Мои руки холодеют.
Я не могу поверить в то, что это реально происходит. Опять лист. Снова чья-то угроза. Даже здесь, в, казалось бы, безопасном месте?!
Я смотрю на лист, как завороженная, чувствуя, что еще немного – и я заледенею вся.
Неимоверным усилием воли я отворачиваюсь от листа и перевожу взгляд на список глаголов, спряжение которых нужно выучить. Рядом лежит распечатанный список из двадцати слов и понятий, отражающих предметы модельного быта.
Расческа. Кисть для румян. Тени. Тушь для ресниц.
Ничего экстраординарного. А я сижу с абсолютно ровной спиной, вытянувшись, как струна, в которую превратились мои нервы.
Неужели моя жизнь внезапно и без предупреждения катится под откос? Это просто кошмарно.
Когда томительное занятие, наконец, заканчивается, я аккуратно беру папку с распечатками, которые нужно вызубрить, подхожу к поганому листу и словно невзначай поддеваю его носком босоножки.
А ведь он может быть отравлен.
Лист идеально чистый, без единой точки.
Я отворачиваюсь от него и прощаюсь с преподавательницей:
– До следующего раза, госпожа Уиллоу.
Она мажет по мне взглядом и останавливается на злополучном листе.
– Лола, поднимите его, пожалуйста, и выкиньте в ближайшее ведро. Эта Тилли —такая растяпа. Новая практикантка. У нее все падает из рук. До следующего раза, Лола.
Я подцепляю лист двумя пальцами. Боюсь внезапно почувствовать сильную резкую боль, но мгновения идут, а ничего не происходит.
Я трусиха.
Хорошо, если лист и вправду выронила «растяпа Тилли», а не враг. Тот, кто ненавидит меня настолько, чтобы жестко запугивать.
Урок проходит в огромном здании, принадлежащем Агентству. Все кабинеты пронумерованы, и в холлах висят планы этажей. Потеряться сложно. Зачем Элиас собирается водить меня за руку, как малолетку – загадка.
Может, ему просто нравится подавлять меня? Насчет преступника он же сам сказал, что все это несерьезно. А все равно он меня запугивает.
Я обращаюсь к преподавательнице:
– Госпожа Уиллоу, не подскажете, где дамская комната?
– Конечно. Последняя дверь по коридору направо.
Элиас велел мне поджидать его у класса, но отлучку в туалет наверняка простит. Иначе это будет совсем уже дико.
Я прохожу половину расстояния, неся папку в одной руке, а мерзкий лист в другой, когда за спиной раздается обманчиво спокойный голос моего менеджера:
– Что у тебя в руках? Куда ты это несешь?
Он совсем с ума сошел?! Я оборачиваюсь и делаю страшные глаза.
– Это учебное, а это как-то оказалось в классе. Госпожа Уиллоу попросила меня его выкинуть.
Элиас хмурится.
– Чистый и пустой?
– Как видишь. А можно мне отлучиться в дамскую комнату без твоего высочайшего дозволения? – я не выдерживаю и срываюсь на сарказм.
Как ни опасно ругаться с Конте, раздражение все-таки прорывается наружу. Оно сильнее меня.
Элиас подходит вплотную, словно вбирая меня в облако своей пугающей ауры с запахом дорогого парфюма. Я вдруг бессознательно отмечаю, что он высоченный и много шире меня в плечах. Только сейчас это пугает, а не дарит чувство защищенности.
– На самом деле ходить даже в туалет одной не очень желательно. Я пока изучаю обстановку вокруг тебя и реакции окружающих.
Жуть. Кровь бросается мне в лицо. Все это очень подозрительно. Так, словно маньяк все же существует. Будто Элиас кого-то подозревает и не хочет говорить мне о нем, чтобы не напугать меня еще сильнее.
Как всегда, когда мне самой не хочется говорить кому-то правду, я шучу:
– Звучит так, будто я какая-то особенная… – мне приходится приподнять подбородок, чтобы посмотреть Элиасу в темно-карие глаза.
Он внезапно отвечает тихо, почти шепотом:
– Пока да. Особенная. Девушку проще всего выбить из колеи на старте, когда она еще легко готова отказаться от успеха. Поверь моему опыту.
Я через силу отрываю взгляд от его сосредоточенного лица и протягиваю ему папку. Несмотря на все странности и гадости, Конте ужасно меня смущает. И одновременно притягивает.
– Подержишь? И, надеюсь, в кабинку ты меня сопровождать не обязан?
Шепот Элиаса невольно навевает неуместные мысли, и на коже против воли выступают мурашки. Только бы он не заметил, что мы замерли на опасном расстоянии поцелуя.
Элиас даже не улыбается.
– Надеюсь, я не пожалею о том, что не обязан. Любое происшествие, Лола. Говори сразу.
***
В туалете ничего не происходит. Я комкаю мерзкий лист и резко выкидываю его в ведро.
То ли мой маньяк затаился, то ли он вообще не существует. Сложно сказать.
А я не могу жить в вечном страхе. Я так долго и упорно училась контролировать себя и держать демонов, отравляющих душу, в узде. Я потратила столько нечеловеческих сил, выбираясь из липкого ощущения кромешного ужаса, когда гадаешь, насколько трезв сегодня будет отец.
А трезвым он бывал редко.
Я позорно, предательски трусила, как загнанный зверек, и бежала из дома, оставляла маму с ним одну. Она просила: «Доченька, маленькая, поиграй на улице».
Я слушалась. Забивалась в дальний угол двора летом или пряталась в гараже в холодное время, стелила одно одеялко, укутывалась во второе и часами ждала, пока мама позовет меня в дом.
Это значило, что отец уснул.
Мама выглядела ужасно: растрепанная и с покрасневшими глазами. Она прятала кровоподтеки под длинными рукавами и шарфами. А синяки на лице замазывала плотным тональным кремом.
Я тихо, боясь сорваться и закричать, умоляла ее:
– Мамочка, хорошая, давай убежим. Тогда он больше не будет тебя бить!
Но мама говорила, что он был героем. Что сражался с чудовищами. Она его поддерживала, и поэтому ей тоже попадало.
– Он без нас никак, доченька…
Одеяло в звездочку и животный надвигающийся ужас. Костлявые руки смерти, тянущиеся к горлу. Я просыпалась от частых кошмаров.
Ангел-хранитель пришел ко мне в лице тети по отцу – она спасла меня и увезла с собой. Забрала в не самую богатую, зато благополучную семью. Забрала, когда и мамочка встретила чудовищ, которым не смогла противостоять.
По документам я стала их с дядей дочерью, а едва смогла, сменила имя на Лолу. Фамилию тоже поменяла. Прошлое осталось в прошлом.
Решение написать Элиасу о моем настоящем отце стало какой-то глупой роковой ошибкой. Случайной слабостью. Я могла бы все скрыть, и Элиас вряд ли бы что-то раскопал, но в тот момент я ничего не соображала от влюбленности и не захотела даже крохотной лжи между нами.
Поверила, что у нас возможно хорошее будущее? У дочери спившегося человека и блестящего мужчины с достойным прошлым?
Отец никогда не бил меня. Он уничтожал только маму, а может, детская память вытеснила непосильные для ребенка ужасы. Но чувство, что обезумевший хищник стоит на пороге, что он ищет именно меня, въелось в сами мои кости. Изменило мою кровь.
Теперь я боюсь пропахнуть жертвой и научилась прятать себя настоящую глубоко-глубоко.
Элиас Конте… разбудил спящее.
Но самое страшное, что исходящая от него опасность меня безумно возбуждает.
***
Когда я выхожу из туалета, Элиас держит в руках что-то странное, хлопковое и розовое.
– Это твоя форма, Лола. Когда постираешь ее, сложишь в свой персональный шкаф.
Ох, спасибо стилистам Агентства. Они держат мой образ в цепких руках, приучая продумывать наряд на любой случай жизни так, чтобы тот вписался в имидж. Но класс по стилю Элиас мне пока не назначил, и больше всего меня тревожит знакомство с тренером по фитнесу.
Если Ричард окажется кем-то похожим на Элиаса, все то, что я строила годами, рухнет.
Моя психика просто не выдержит колоссального давления.
Но первая мысль, когда я вижу Ричарда: «Да он полная противоположность Конте!».
Фигурами они, скорее, похожи, насколько я могу рассмотреть под строгими, но свободными рубашками и брюками Элиаса, зато излучают совершенно разный посыл и обаяние.
Нельзя сказать, что Элиас не улыбается, но Ричард по-настоящему улыбчив.
