Его одержимость

Я внезапно вспоминаю слова Мерседес:

– В войне полов, Анхелика, если мужчина от тебя без ума, он проиграл. Сведи его с ума, и он положит к твоим ногам мир.

Мерседес – настоящая красавица. Она обворожительно смеется, а в ее ушах качаются крупные блестящие серьги-кольца. Ее муж Алонсо ее действительно обожает.

А что могу я, грязная, жалкая, разорванная… Свести с ума дьявола?

– Ну что, готова отсосать?

Какая мерзость! Если он продолжит, меня вытошнит.

Я хочу умыться. Хочу поспать. Хочу набраться сил.

Но Рейес не дает. Он говорит, что я больше не увижу родных, и у меня внутри все обрывается и умирает.

То, что он отдаст меня своим бандитам или даже кому-то скормит, даже уже не так страшно.

Самое страшное – это когда ты остаешься наедине с бедой. Без семьи.

За что этот дьявол со мной так? Что я ему сделала, черт возьми?! Почему многих девушек он сразу выкинул, а мне угрожает?!

Неужели, потому что они были умнее и ласкали его отвратительный огромный член, который рвал их, как самая настоящая дубина?!

– Оближи его.

Рейес пьян. Совсем пьян и почти шатается. Сейчас он не поймет никакие доводы и может даже опять меня изнасиловать.

Я проклинаю его, а потом внутренне решаюсь. Будет глупо умереть, если он в пьяной страсти порвет мне рот.

И я быстро касаюсь члена языком, стараясь не думать ни о вкусе, ни о запахе, ни о чем.

Меня колотит от мысли, что придется взять эту отвратительно крупную головку в рот, но Рейес внезапно передумывает. Он резко одевается и выходит из комнаты, хлопнув дверью.

Я тут же выплевываю все, что было во рту, в кровать, и тщательно растираю одеялом.

Гашу острейший приступ тошноты, стараясь забыть странный вкус на языке.

Я понятия не имею, что теперь будет, и кто сейчас ворвется в комнату.

Может, Рейес по пьяни счел, что я приласкала его сама, и меня стоит отпустить? Хотя нет. Это вряд ли. Из ада так просто не выпускают.

Я поджимаю колени к животу и закрываю глаза. Доктор Хименес меня чем-то смазал внизу, и боль кажется меньше.

Страшнее всего полная неизвестность.

Не знаю, сколько времени я провожу так, провалившись в дрему. Она обрывается, когда в комнате хлопает дверь.

Я вижу девушку с каким-то свертком в руках. У нее длинные черные волосы, заплетенные в простую косу. Это не Франциска. Лет ей где-то двадцать пять, и она держится в разы увереннее.

– Ну и чего валяешься?

Я не сразу понимаю, что она это мне. Спрашиваю:

– А ты вообще кто?

– О, хороший вопрос, – она усмехается, – я Луиса. Хозяин приставил тебя ко мне.

– Зачем приставил?

– Бля, почему вы, деревенские, такие тупые? – она презрительно морщится. – Потому что он будет тебя кормить и трахать. А вся такая милая и чудесная я должна тебе, такой идиотке, прислуживать. Поняла?

Ах вот оно что.

– Слушай, ты. Я не просила. И рот закрой.

– Мне похер, чего ты не просила. У меня есть хозяин. Он приказал. А твое дело ноги раздвигать, поняла? Он же твоей семье платит.

Я хочу сказать, что моя семья никогда не станет меня продавать, но девка не поймет. Все, кто живет в поместье Рейесов, думают как-то иначе. Немного не по-человечески. И все меряют деньгами, хотя у них их намного больше, чем у нас.

– Раз ты слуга, заткнись и слушайся. Как тебя там?

Она закатывает глаза.

– Луиса. А ты – Анхела. Госпожой звать не буду. Обойдешься.

– Значит так, Луиса. Последний раз говорю: укороти язык. Не укоротишь, я пожалуюсь на тебя… Диего.

Это снова не я, а какой-то внутренний демон. Я и в страшном сне не назвала бы Рейеса так.

Но девка меняется в лице.

– К-конечно, госпожа…

Ее внезапное смирение неожиданно придает мне сил. В конце концов, все не так уж плохо.

Девка вряд ли начала бы пререкаться, если бы должна была отвести меня на корм зверям или на растерзание бандитам. Я расправляю плечи.

– Какое у тебя распоряжение от хозяина?

– Я должна одеть и отвести вас в вашу комнату. Только за порогом вам завяжут глаза.

Ну что ж. Это не самое худшее.

В принесенном свертке оказывается простое белье и платье моего размера. А еще сандалии на плоской подошве.

Проклятый Рейес перевидал столько женщин, что запросто определяет размеры на глаз.

А я быстро одеваюсь и чувствую себя еще лучше. Теперь бы умыться и поесть…