Цепи. Верни мне сына

«Прости меня…»

Что не я. Что от рук моих врагов. Что не уберег.

Все, что осталось у меня от сына, это черно-белое фото УЗИ и воспоминания. Детскую комнату, которую мы приготовили для него, я уничтожил. Приказал выпотрошить ее, выбросить любые напоминания об умершей надежде. Слишком больно. Я не тянул. Никто не знал, сколько раз я закрывался в детской, хорошенько залившись виски и сминая в руках фото маленького лица. Сколько собирал кулаком пьяные слезы, которые падали на бумагу.

К тридцати у меня было все. Деньги, власть, женщины, связи, достигнутые цели. Но в какой-то момент, пресыщенный всем этим, я понял, что хочу иметь иное. Гораздо более важное в жизни. То, что ценнее любых денег, то, что останется после меня. Наследника.

Вот только когда Милана – дочь важного партнера и по совместительству моя постоянная любовница, объявила о своей беременности, ликовать я не спешил. Прекрасно знал, что дети в ее планы на жизнь не входили. Между тем Миле было известно, что я давно помешан на этой мысли.

Неизбежно возникли подозрения. Однако УЗИ, на котором я лично присутствовал, подтвердилось, что она и правда беременна. Сомнений в том, что это мой ребенок не было – Милана всегда понимала, с кем спала и чем подобный обман может обернуться. Даже отец не смог бы ей помочь.

В общем, с того момента я кардинально пересмотрел свое отношение к любовнице. Не желая, чтобы ребенок появился вне брака, вскоре сделал ей предложение и не поскупился на роскошную свадьбу. В Миле я так же отметил перемены. Она стала мягче, менее эгоистичной, ответственной, а главное искренне ждала появление нашего сына. Я не могу сказать, что носил ее на руках, но баловал без меры, исполняя капризы и окружая постоянным вниманием. Я считал ее достойным олицетворением матери моего ребенка. Все шло по плану, казалось идеальным и, чем больше становился живот жены, тем больше усиливалось это чувство.

Присев на корточки, я взял горсть снега и потер его в руках. Ничто и никогда не восполнит мне эту утрату. Даже если дочь Майского родит семерых – один за одним! Я никогда не забуду того, что он сделал. Киллер был нанят по приказу этой твари, после того как он проиграл мне тендер на пользование участка с полезными ископаемыми. Сразу после Майский залег на дно, что исключало последние сомнения в его причастности. Значит, заплатить должен именно он.

Я найду тебя, сука.

Когда-нибудь обязательно найду!

Выпрямившись, я шагнул к плите и тронул губами холодный мрамор.

– Спи спокойно…

В этот же момент сзади послышались шаги, утопавшие в свежем снегу. Я хмуро обернулся, но узнав того, кто нарушил мое уединение, тут же опустил глаза.

– Я знал, что мы здесь встретимся! – располагающим тоном заметил отец Миланы, приближаясь к могиле.

Аккуратно уложив большой букет красных роз, он прикоснулся лбом к изображению дочери и что-то прошептал. Отступив, оправил воротник черного пальто и сцепил спереди руки, одетые в кожаные перчатки.

– Красавица моя. Вот и год прошел…

Его исполосованное морщинами лицо, кажется, стало еще старее. Белые волосы почти не отличались по цвету от снега, а холодно-серые глаза – от пасмурного неба.

– Она тебе снится? – спросил Герман Игоревич, спустя долгое густое молчание, изогнув светлую бровь.

Его глаза покраснели, но в низ не было слез. И говорил он ровным голосом.

Я отрицательно качнул головой. Единственное, что мне снилось почти каждую ночь, как я, испепеленный гневом, ищу снайпера на крышах домов и пытаюсь добраться до Майского.

– Мне снилась сегодня, – сообщил отец Миланы, дернув уголком тонких губ. – Как будто ей снова пять лет, и мы играем в прятки недалеко от конюшни. Она была очень привязана к своему жеребцу… Спирит так же не справился с тоской и пережил ее всего на пару месяцев.

Его горькая улыбка превратилась в оскал.

– Ты обещал, что найдешь его, Влас, – железным тоном напомнил он.

– И я сдержу слово, – уверил я без промедления.

Он испытующе посмотрел на меня и напряженно проговорил:

– Приведи его ко мне. Приведи, прежде чем прикончишь! Я хочу увидеть глаза этой мрази.

Медленно втянув носом морозный воздух, я коротко кивнул.

– Я никогда не забывал, что это наша общая потеря, Герман Игоревич.

– Надеюсь, что так, – скупо отозвался отец Миланы, переводя взгляд на могилу. – А то знаешь ли… В последнее время мне начало казаться, что ты избегаешь меня.

Сведя брови, я так же скупо опроверг его подозрения:

– Вам показалось. Для этого нет причин.

– Может быть. Однако ты решил не осведомлять меня о том, что у тебя находится его дочь!

По венам кипятком разлилась тревога, однако я спокойно встретился с холодными глазами Германа.

– Боюсь, вы бы не справились с этим искушением, Герман Игоревич, – низким тоном заметил я.

Он хмыкнул.

– Полагаю, ты – справился, – тут же уточнил или скорее констатировал, плохо скрывая кровожадный налет в голосе. – Ведь она до сих пор жива!

Замершая атмосфера кладбища начала ощутимо накаляться. Внутри рычало недовольство, которое в любую секунду могло спровоцировать опасный конфликт.

– У меня другие планы. И я очень ревностно к ним отношусь, Герман Игоревич, – предупреждающе сообщил я, взглянув на него в упор. Затем безапелляционно добавил: – Девушка будет находиться под моим контролем. И все решения насчет нее буду принимать только я.

Отец Миланы уступчиво отвел глаза.

– Да, мне кое-что известно, – сообщил он бесстрастно. – И я уважаю твое желание восполнить потерю. Это равноценная плата. Однако когда оно будет исполнено, рассчитываю, что ты исполнишь и мою волю.

Некоторое время он испытующе смотрел в пространство, будто давая мне осмыслить сказанное. Затем повернулся и одним шагом сократил между нами расстояние.

– Я имею такое же законное право решать, Влас. Никому не уйти от возмездия! – заявил он с оскалом. – Ты убьешь суку так же, как Майский убил мою единственную дочь! Не поднимется твоя рука – значит, это сделаю я, но мразь на своей шкуре ощутит ад, через который мне проходить всю оставшуюся жизнь! И только это станет моим утешением.

Делая шумные вдохи, Герман отступил и подошел ближе к могиле Миланы.

– А теперь оставь меня, – попросил мрачно. – Я хочу побыть наедине с дочерью.

Я перевел взгляд с тестя на охрану, которая смирно поджидала его у машины бизнес-класса. Мои вооруженные наемники стояли всего в нескольких метрах, но я осадил себя раньше, чем в голове сформировалась необдуманная мысль.

Разве эта жажда возмездия убитого горем отца не оправданна? Еще совсем недавно ты сам направлял пистолет на девчонку и едва не нажал на курок! Однако я уже протрезвел от слепой ярости. Поэтому воспринял для себя угрозу Германа как вызов.

Это будет непростой выбор. Но мне придется его сделать.

Сегодня дела заняли меня допоздна. Появилась веская причина оставаться в периметре города, поэтому пришлось срочно перекраивать планы из-за отмены важной командировки. А еще нанести визит брату – доверить ему ехать на приобретенный участок, чтобы проконтролировать обстановку.

Несмотря на задержку, к моему приезду Катя еще не спала и выжидающе топталась возле кабинета.

– Доброй ночи! – встрепенулась она, едва я показался в коридоре.