Только теперь я живу

– Вы правы. Хорошо, раз так нужно. Завтра я привезу ее.

Когда они ушли, Йохан в ужасе припал к полу – его белая роза, которую он не успел поставить обратно в вазу, была разорвана на лепестки. Они укрыли собой кресло, где сидела Даша; стебель же лежал на столе, обмотанный чёрной резинкой для волос.

«Спокойно, Йохан, пусть это будет лишь невроз, и всё (хотя я понимаю, что тут компульсивное расстройство с депрессией), никакого подтекста и знака в этом нет», – успокаивал он себя, анализируя непроизвольные действия своей пациентки.

На следующий день Даша наотрез отказалась ехать в Сити. Йохан предложил приехать сам и поговорить с ней. Возможно, в обстановке дома что-то угнетает ее, и он смог бы подсказать, а заодно попытаться уговорить Дашу, заверив ее в важности встреч. Он не выпускал из рук резинку для волос, накручивая ее на свои пальцы, далее поцеловал ее и положил в карман брюк.

Дария и Артур жили в поселении Первомайском, в частном доме, где по утрам Даша медитировала и занималась стретчингом на траве. Это был дом ее родителей.

Йохан прохаживался перед входом, стараясь взять себя в руки.

– Так значит, вы пытались покончить с собой?

– Не в этом моя проблема. Я не чувствую поддержки. Даже от Артура, – насупилась Даша. – Все ходят с кислыми лицами, как будто я неизлечимо больна и моя жизнь никогда не станет прежней.

«Он тебя недостоин. Я сразу это понял, как только увидел под тяжестью реквизита в вагоне метро. Негодяй. Что ж это за мужчина такой, если его девушка бегает одна по городу с сумками?» – в глубине души ворчал Йохан.

Ее самодельное колье из разноцветных бисерин, обтянувшее шею, приковывало взгляд. Она уже не смотрела в пол, и он тотчас перевел зрение с шеи на глаза. Она не боялась его, но в то же время не доверяла сокровенные мысли и переживания.

– Нам нужно быть честными друг с другом, Дария.

– Я никому не могла открыться и показать свою слабость. Тогда я бы уподобилась неудачницам, после первых трудностей и обид бросающим большой спорт.

– Даже Артуру? Он бы поддержал, я не сомневаюсь.

– У него свои такие же. Ему хватает забот. Максимум, на что я ему жаловалась, это головная боль и адская усталость.

Йохан поднял брови, а она покраснела и хихикнула, почесывая нос.

– И он не нашел средства, чтобы это исправить?

Она прокашлялась.

– Я приду на терапию, – выпалила Даша.

Йохан мысленно выдохнул и поблагодарил высшие силы.

– Я буду ждать вас. И повесьте в своей спальне светлые шторы.

– Я подумаю над этим.

Даша то и дело обращала взор на дверь, гадая, подслушивает ли Артур. В конце концов она резко встала с кровати и протянула Йохану руку, на которую была надета такая же резинка, какую она оставила в его офисе.

– Я должна была еще в первый день сказать, но говорю сейчас: приятно познакомиться, господин Айзек.

– Йохан. Прошу. Это важно. Мне важно твое доверие.

– Йохан… – Она смутилась и посмотрела на дверь.

– И я рад знакомству, Дария.

Подобно тому как в его самых смелых мечтах она сжимала его плечо, сейчас он сам клал руку на ее бицепс и, похлопав по нему, спрятал глаза и вышел из комнаты. Йохан наткнулся на Артура и, смущаясь, поправил отсутствующий галстук.

– Что он сказал, милая?

Артура поразило и обрадовало личико Даши, излучавшее уверенность.

– Он поверил в меня. Артур, я справлюсь. Артур, обними меня, скажи мне что-нибудь.

Даша заплакала, пока он стоял поодаль и любовался своей отважной и смелой девушкой.

– Малышка моя, я тобой уже горжусь. Ты что-то хочешь? Может, шарлотку? Я положил много яблок, как ты любишь.

– Ты смеешься? Я скоро верну свою форму, вот увидишь. А сейчас равняться на обжор в депрессии я не буду. Позже выпью смузи.

– Просто ты вчера попросила… Ладно, отвезу твоей бабушке. Мы отпразднуем начало выздоровления. – Он щелкнул ее по носу указательным пальцем и, поцеловав в шею, направился к выходу за звонившим телефоном.

– Артур!

– Да, Дашуль?

– Мне в комнату пойдут желтые шторы?

– Всё, что ты пожелаешь.

Даша довольно вытянула перед собой руки, сцепив их в замок, и откинулась на подушки, рисуя в голове радужные картины своего будущего.

В офис Йохана она входила робко. Соседство репродукций картин Сальвадора Дали и полотен Сандро Боттичелли показалось ей абсурдным, как и смешение стилей в его кабинете, а вернее просторных апартаментах с окнами во весь рост. Вдохнув запах благовоний, Даша утонула в коричнево-белом кресле и вскочила, как только увидела его выходящим из кухонного закутка с подносом.

– Здравствуйте, Дария. Сидите-сидите.

– Здравствуйте, Йохан. У вас так… необычно и светло, да, очень светло, и не сильно высоко.

– На восьмидесятый этаж вы когда-нибудь поднимались? – Он неотрывно наблюдал за лучом солнца из окна, золотившим нимб ее волос.

– Что? Нет. А что на восьмидесятом?

– Я там живу.

– Здорово. – Как и обстановка, внешний вид Йохана заставил Дашу смутится. Он был одет с иголочки в строгий синий костюм и, отпивая напиток, одновременно расстегивал пуговицы своего пиджака. Ее зрачки и полуоткрытый рот не оставляли Йохану сомнений в своей привлекательности, или, быть может, естественной неотразимости.

– Извините, я не уточнил, какой кофе вы предпочитаете.

– Вы сами его варите?

– Не всегда.

– Тогда любой. Спасибо. – Даша запомнила его другим по прошедшим выходным. У них дома он был таким свойским, без официальной маски и этих односложно-сухих ответов. И куда подевалось его неформальное обращение и даже некоторая фамильярность?