И загляну в твои глаза…

– Извини, Андрей. Мне мылом торговать недосуг. Дел много…

– Да ничего…

Следующая встреча произошла в субботу. Андрей, для храбрости пропустил граммов сто, пришёл

к ней домой.

– Добрый вечер, Маша…

– Добрый… Ты по какому поводу?

– Как объяснить? Душа исстрадалась, – вырвалось из уст, слетело с языка.

– Да неужели? Но, Андрей, здесь не больница…, – удивленно вскинула глаза на него, Маша, не веря своим глазам. – Ну и всё же, пройди, присядь…

Он пододвинул стул поближе к себе и присел. Маша, тем временем поставила на стол бутылку, закуску:

– С усталости пропустишь? – спросила лишь. – С какими вестями?

– Маша, это долгий разговор…

– Нам, по всему видать, спешить некуда. Тем паче, у меня завтра выходной день…

Он начал. Нет, не на жалость рассчитывал, на понимание, хотелось высказаться, облегчить душу. Маша, скрестив руки на груди, стояла у стены и вслушивалась в его спонтанный монолог, изредка вставляя слова или фразы.

Андрей так и остался у неё в ту ночь. Остался, да Маша постелила ему отдельно. Ночью он не единожды порывался встать и прилечь к ней, но что-то удерживало.

На улице ещё не рассвело, когда покинув уютную постель, он вышел на крыльцо. В лицо ударил прохладный сырой воздух, идущий с речки. Человеком, совершившим проступок, он направился по тропинке через огород вниз, к воде. В ухоженной, мягкой почве оставались глубокие следы, но не это его заботило, другое.

Дойдя до берега, присел на влажную от росы, траву, подмяв своим грузным телом. Весело журча на перекатах, речка текла куда-то вдаль, за горизонт. Андрей, смотрел на речку, а видел свою жизнь. Разве наша жизнь не так же течёт? Когда ровно, а бывает и бурлит, грозя снести всё.

«Что же я наделал? Что? Если бы женился тогда на Маше? Кто знает, может быть, всё и было ладно? Да после учёбы в Москве, был шанс вернуться молодым специалистом или программистом на дому. Нет, Москва обворожила, яркая – конфетным фантиком сверкающая жизнь – прельстила. Как всё исправить?» – мысли, бьющимися волнами о каменистый берег, терзали душу.

Андрей, упёршись руками о берег, окунул голову в воду. Ладонями, мокрыми прошёлся по волосам, протёр лицо. Солоноватый привкус ощутил на губах.

«Господи, за что? За что мне это всё? Почему всё не так в нашей жизни?» – прошептал он, молитвой слова, вознося глаза к небесам. И лишь, порозовевшие в лучах восходящего, солнца, облака неспешно ползли куда-то по небу…

С той ночи, памятной обоим тем, что они узнали друг о друге многое, прошло недели две с небольшим, если подсчитать, как они вновь встретились, сами того не ожидая. Да и как могло быть иначе, если проживаешь в сельской местности и тем более на одной и той же улице. Нет, никто не спешил стыдливо отводить глаза, но и напоминать о ней тоже не спешили.

Каждый по-своему осмысливал, произошедшее до этого в их жизни, да и по правде, что могла решить одна-единственная, проведённая вместе ночь. Удовлетворённая похоть, которой не было и не могло быть с подходом Маши в этом вопросе, пресекающей всякие вольности в самом зародыше, да и сами не столько этого желали, а чего-то большего, в чём сами себе ещё признаваться побаивались…