Секреты его бывшей жены
– Стой, стой, стой. Я же без белья! Мне в душ, переодеться…
– Без белья говоришь… – горячие пальцы подбираются под тонкий халатик. – Ну пойдем. Посмотрим, что с этим можно сделать, – не притормаживая меняет траекторию движения, направляясь в спальню.
– Серый, Серенький!
Но никто, конечно же, меня не услышал. Оставшиеся дни каникул были лучшими за всю мою жизнь.
Переезд в город внес коррективы жестким графиком будней. У Ники появилась нянька, у Серенького болели пациенты, у меня – сессия.
Целый месяц мы встречались только за завтраком и иногда ночью в постели. Иногда, потому что ночные дежурства Серенького никто не отменял.
Однажды, проснувшись утром в конце января, мы поняли, что выдался первый день, когда никому из нас никуда не нужно спешить.
Я только закрыла сессию, и мне нужно было бы задуматься, что пора возвращаться в свой лес, но дверь в спальню снес ураган “Вероника”, а следом за ней, вошел Серенький.
– Прости, торты в кондитерскую еще не привезли, – улыбаясь протягивает мне тарелку с эклерами, пончиками и круассанами, в которых горят свечи-буковки. Загадав желание, задуваю и рассматриваю, пытаясь уловить посыл.
– Я выблала самые класивые! – пищит Ника, утащив эклер и тут же роняя фисташковую глазурь на белоснежные простыни.
Серенький смотрит на это, почти не выдавая эмоций, которые разрывают его изнутри.
– Свечки тоже еще не привезли? – целую его в щеку, улыбаясь, и подхватываю с тарелки круассан.
– Так точно, – смотрит, как я добавляю к инсталляции Ники еще и крошек, откусывая хрустящее тесто.
– Вот же хулиганки мне попались, – пытается шутливо напасть, но оказывается повержен, перемазан и накормлен вишневой начинкой.
Такой маленький праздник мы решили отметить прогулкой в парке. Но обстоятельствам сопротивляться сложнее, чем все думают.
Первым сдался фен. Он задымился в моих руках, зажевав мои волосы.
– Вот что бывает, когда вовремя не даришь своей женщине Дайсон, – Серенький героически потушил пожар, отмахиваясь шуточками.
Но сам тут же разбил кружку. Ника, катаясь на машинке по дому, упала. Пока я бежала спасать ее величество, стукнулась виском об открытую дверцу шкафчика.
– И это мы еще никуда не вышли. Доберемся домой живыми? – цокая языком, протирает мою ссадину перекисью.
– Не переживай. С нами опытный реаниматолог. Он вытащит, – смеемся друг другу в губы, пока у Серого не начинает звонить телефон.
Оказалось, не только хирургов и акушеров могут выдергивать из теплой постели на работу. Срочные пациенты есть и у моего анестезиолога.
Гулять мы идем вдвоем с Никой, со слезами проводив Серенького на работу. Успокоить маленького человека получилось, только пообещав прогулку к ближайшей пожарной части.
Маленькую хулиганку там уже знают и привычно пускают не только посмотреть машинки, но и зовут пить чай с тортом. Ника вроде бы веселеет, но по пути домой останавливается и присаживается на корточки.
– Ты что? Устала?
Присаживаюсь к ней. По большей части я успеваю поймать ее настроение и обычно с ней очень легко. Такое ощущение, что дурь в нас одинаковая и мы очень похожи. Но очень редко все же бывают ситуации, которые загоняют меня в угол.
– Ты от нас не уйдес? – Ника поднимает на меня грустные глаза.
Мое сердце рвется от беспомощности. Я не собираюсь никуда уходить, но боже…
– Почему ты спрашиваешь? – выдаю на что хватает кислорода.
– Мама усла. Я не хочу, чтобы ты уходила!
В бездонных глазках собирается целое озеро слез. Мой взгляд тоже мутнеет. Я абсолютно ничего не могу сделать. Только зажмуриваясь, обнимаю маленькую бандитку. Крепко прижимаю к себе.
Конечно, я никуда не денусь. Но жизнь такая сука… Ох, Серенький, что же мы натворили.
Пока Ника меня обнимает, чувствую чей-то жгучий взгляд и знакомое любопытство.
Открывая глаза, замечаю быстрым шагом направляющуюся к нам маму… Мою маму.
Глава 16
Засыпаю на диване в гостиной ближе к полуночи. Будит меня звон посуды на кухне.– Тебя нянькой взяли? – мама спрашивает с удивлением, рассматривая Нику. Мелочь умчалась в детскую зону кафе, в которое мама нас затащила буквально силой. Эвакуироваться, увы, было поздно. Врать, что обозналась, человеку, который привел меня в этот мир, было как-то неразумно. Фокусы с исчезновением я так и не научилась проворачивать. Увы. Надеяться, что этот разговор пройдет гладко тоже бесполезно. Нужно просто перетерпеть полчаса унижений и сбежать при первой же возможности. – Няня – это хорошо. Прибыльно, – кивает, нервно помешивая кофе. – Ты там только смотри аккуратно на работе. Веди себя нормально. – В каком смысле? – отодвигаю от себя кружку с какао, чувствуя, что разговор с первых нот сворачивает не в ту сторону. – Не распространяйся о своем этом… – брезгливо машет рукой в мою сторону. – И с девочкой аккуратнее. Дети в таком возрасте все запоминают, потом родителям относят. А взрослые точно не одобрят все твои замашки. – Мама… – Что мама? Сейчас сложно найти хорошую работу. Нужно держаться за свое место. Особенно если хорошо платят. Платят же? – Ты неправильно поняла. Это дочь моего мужчины. И “мое это” он одобряет, – отрезаю холодно. Надеюсь, она поймет, что это запретная территория и лезть сюда нельзя? Конечно же, нет… – А сам он сейчас где? – наклоняется ближе и замирает, ожидая ответа. – На работе. – Днем в воскресенье? Кажется, я вижу, как крутятся шестеренки у нее в голове. Что-то там себе придумав, она откидывается в кресле. – А-а-а… – отмахивается будто с облегчением. – Дочь, ну ты и глупая у меня, конечно, – небрежно роняет ложку на блюдце. – Что, прости? – Говорю же тебе. Нянька. Да еще и бесплатная. Вот увидишь, как отпуск нарисуется у твоего “мужчины”, так исчезнет. Еще и на тебя прицеп этот скинет. Чтоб по полной отдохнуть. Мама оборачивается, встречаясь глазами со злющей Никой. – Сама ты плицеп! – мелочь хватает меня за руку и тащит в сторону выхода. – Пойдем, пойдем. Встаю, потому что никакого желания находиться здесь у меня нет. Я часто скучаю по маме, но она просто не дает мне дышать спокойно, когда находится рядом. – Прости, ма. Но Ника не прицеп. А мужчина и правда хороший. Я и есть его отпуск. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь меня принять. И просто порадоваться. Гордо идем с Никой к выходу, но внутри у меня все дрожит от обиды и жалости к себе. Почему она меня не любит? Почему никогда не была на моей стороне? – Все мамы такие плохие? – разочарованно спрашивает Ника, когда мы выходим на улицу. Присаживаюсь на корточки, чтобы застегнуть ярко-желтую курточку. Тяну время, делая вид, что заело замочек. В глазах закипают слезы, потому что это слишком сложный для меня вопрос. – Что ты, детка. Она не плохая. Любит меня очень. Кажется. Просто переживает о моем будущем. Не умеет по-другому справляться со страхом и… Давит, загоняя в безопасную клетку. Но не скажу же я об этом маленькому ребенку. Но Нике не нужно продолжение. Она обнимает меня за шею крепко-крепко и шепчет на ухо: – А ты будес моей мамой? Сердце дает сбой. Частит, сбивая с привычного ритма дыхание. Внутри лопается пузырь с чем-то теплым и необъяснимо-нежным. – Я знаю точна, что ты самая смелая и умная. Точна меня не обидес и будес любить. Только пообещай, что не уйдес! – Не уйду. Ни за что не уйду, – вытираю слезы. Мы возвращаемся домой, и дальше день катится по привычному маршруту. Обед, книжка, сон. Вечером заваливаем гостиную деталями и собираем железную дорогу. Получается целый город. Все как обычно, но совершенно по-другому. Иногда зависаю, задумываясь о будущем, но мелочь меня быстро возвращает в реальность. – Эй, ниспи! Отклывай слакбаум! Поезд плоехал. Тут пробка уже соблалась! Обычно к моменту, когда пора ужинать и укладывать Нику спать, Илья уже дома. Но не сегодня. Телефон его молчит.
На таймере микроволновки два пятнадцать ночи. А мой Серый Волк почему-то холодный и чужой.
Он замечает меня, но продолжает рыться в ящиках, не обращая на меня внимания.
Подхожу ближе, чтобы обнять, но он срывается.
– Иди спать. Я сегодня останусь здесь на диване.– Тась, я просто чая хочу. Это что за хрень в банках? Я боюсь спрашивать о той траве, что сохнет на подоконнике. А если Ника что-то из этого съест? Зачем ты это все разложила здесь? Очень хочется отрезвить его пощечиной, но не стану. Как и объяснять, что в банках специи, а на подоконнике цветы и шишки для поделки Ники. Он злится, но точно знаю, что не на меня. Чувствую, что ему больно и горько. Просто подхожу обнять со спины.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
