Сама дура виновата

Зная мои самые потаенные мысли и мечты и готовый их исполнить?

Я узнала это чувство, я слишком часто его переживала!

Порой даже завидовала подругам, которые не так глубоко погружались в выдуманные миры, потому что это ощущение сродни боли – яркое, острое, проникающее в самую глубину сердца и застревающее там огненной занозой.

Когда кажется, что сейчас прорвется ткань реальности, и воображаемое станет вещественным.

Сбудется.

Так всегда выглядела моя любовь к выдуманным мужчинам.

Егор же – настоящий. Живой мужчина, как все. Он наверняка не опускает стульчак унитаза, нюхает носки, перед тем как их надеть, воняет перегаром наутро после пьянки – и не факт, что в курсе, где находится клитор.

Интересно, Ретт Батлер знал, где клитор?

Жоффрей де Пейрак точно знал, мы это как-то на лекции по зарубежке обсуждали. Во французском тексте, рассказала нам преподавательница, многие вещи названы куда более откровенно, чем в переводе.

Я опустила глаза в свой коктейль, пытаясь справиться с дыханием.

Ну я молодец, конечно.

Влюбиться за каких-то полчаса в настоящего мужчину так же сильно, как в книжного.

Но выбрать того, кто гораздо менее доступен, чем любой книжный.

Глава шестая, в которой героиня ничего не понимает, а герой понимает слишком много

Я ошеломленно переваривала свои ощущения, стараясь не поднимать глаза на Егора и отчаянно путаясь – почему не поднимать? Чтобы не узнал? А если я хочу, чтобы узнал? А вдруг он узнает и скажет что-нибудь… такое?

Такое – какое?

Гадкое.

Может быть, лучше пусть скажет, меня тогда отпустит?

К счастью, пока никто из присутствующих не догадывался, как я попала.

– Как ты этот бар вообще нашел? – поинтересовалась у Егора Элка. – У него даже вывески нет!

– Смотрю, никому это не мешает, – кивнул он на забившую помещение толпу.

В былые времена в барах еще и курили. Я уже не застала в Питере те времена, но страшно представить, как это выглядело в подобных местах.

– Ты от всех вопросов будешь так же ловко увиливать? – Элка поставила локоть на столик и изящно оперлась подбородком на тыльную сторону руки, беззастенчиво строя глазки Егору. – Я прощу тебе это, только если ты признаешься, что секретный агент на задании.

– Если я признаюсь, я уже не буду секретным, – засмеялся он. – На самом деле я просто пошел прогуляться в одиночестве, как говорится «чтобы раскрыть душу и глаза» и увидеть настоящий Питер.

Я уставилась на него с изумлением, и – что скрывать! – уважением.

Наличие мозгов в этой привлекательной оболочке можно считать доказанным.

Срочно требуется спасение моего бедного сердечка, алярм!

– Что? – напрягся Егор. – Почему ты на меня так смотришь?

Надо же, а я думала, он только томные взгляды Элки замечает…

– Эта цитата, про пешком и душу с глазами, ты откуда ее взял?

– Мммм… – он почему-то бросил взгляд на Элку. – Еще можно признаться, что я секретный агент?

– Нет. Момент упущен, – жестоко отказала она.

– Тогда вынужден сказать, что эту фразу нам сегодня на экскурсии сказали. Мол, так и стоит познавать Питер. Своими ногами и в одиночестве.

– Это сказал художник Добужинский, – просветила я. – А цитируется эта фраза в лучшей книге об истории Мойки и окрестностей. И я теперь даже знаю, на какой экскурсии ты сегодня был.

– Ты ужасно разочаровал Дарину, – прокомментировала Элка. – Она думала, что нашла такого же влюбленного в Питер психа. А ты просто заплатил штукарь и тебе все разжевали.

– Два штукаря, – поправил Егор рассеянно. – Дарина! – Он развернулся ко мне и спросил как-то очень мягко и доверительно: – Я тебя разочаровал?

И не то, чтобы пошутил изящно. Нет, на полном серьезе ждал моего ответа, не отрывая взгляда от моего лица. А я замерла с трубочкой во рту на половине глотка коктейля и выглядела, вероятно, очень глупо. Особенно когда секунд пять просто хлопала глазами и не понимала, что ответить.

И что делать с огненными мурашками, разбегающимися от этого его взгляда.

Ой-ой-ой.

Что-то уже нифига не смешно!

– Расскажите о себе, что ли? Чем вы тут занимаетесь, в культурной столице? – Егор наконец сжалился и, щедро отхлебнув пива, решил обратиться к той части нашей компании, что еще владела человеческой речью.

– В смысле? – не поняла Элка. – Мы должны чем-то особенным заниматься?

– Дарина умные книги читает, – Егор кивнул на меня. – А ты, наверное, в театр-оперу ходишь? А он в Эрмитаж?

Вот так и навешиваются на людей комплексы. Андрюшу аж перекосило.

Элка тоже нахмурилась.

Я поняла, что пора их спасать!

– На самом деле, я не очень умные книги читаю, – покаялась я, старательно не глядя на Егора. – У меня даже диплом по любовным романам.

– Ого! Значит я все-таки тебя разочаровал, потому что не страстный герцог с огромным болтом, – вздохнул Егор.

– Нет, потому что ты не мистер Дарси в мокрой рубашке, – буркнула я.

– Это несложно исправить, – заявил он и медленно, глядя мне в глаза, вылил на себя весь бокал с пивом. Футболка намокла, прилипла к коже, и под ней обозначились четкие пластины грудных мышц и затвердевшие от холода маленькие соски. – Так лучше?