Одноклассники бывшими не бывают

– Да ладно, это на пять минут времени, а остальные полчаса они чем занимались? – фыркнул Морозов. – Без нас, небось, фотки рассматривали и ржали!

Он обвиняюще тыкнул пальцем в Илью.

Тот поднял руки вверх:

– Виновен!

– Так что, сильно мы с тех пор изменились? – мурлыкнула Наташка.

Она снова отиралась около Ильи, прислоняясь то одним боком, то другим, как игривая кошка. Кажется, никому действительно не пришло в голову, что мы могли заниматься чем-то другим!

Имидж скромницы и ботана – страшная сила.

Ватман развернули и разложили на сдвинутых партах. Приклеенные силикатным клеем фотографии за столько лет скукожились и выцвели, но надписи были читаемы.

– О, смотрите, Морозов мечтал быть журналистом.

– И стал.

– А Першин актером.

– И не стал.

– Да актеры смазливые все эти… жополюбы, нафиг мне такое! – прогремел Першин, отпивая шампанское прямо из горла. – Народ, может, за пивом сходим? А то как буржуи по шипучке ударяем.

Коваль, наша звезда сериалов, посмотрел на него крайне мрачно, а жмущаяся к его боку жена, с которой они, похоже, помирились, так и вовсе планировала проклясть, судя по лицу.

Но Першин, со свойственным ему тактом, даже не заметил их реакции.

– Наташк, а ты решила не размениваться и написала просто: «Знаменитостью».

– Мечтала о судьбе Пэрис Хилтон или Ксюши Собчак? Ничего не делать, только пить шампанское на вечеринках.

– Нет, просто покрывала больше возможностей, – заявила Наташка, запрыгивая на ту же парту, на которой в начале вечера сидела я. И тоже закинула ногу за ногу, позволив алому платью открыть бедра. Ноги у нее были похуже моих, но мальчики выпили достаточно, чтобы не заметить разницы. – И, кстати, сбылось!

– Да мы уж видели, как ты выступаешь… Знаменитость.

– Это я только ради школы согласилась. Обычно у меня все выходные ангажированы, мой агент ведет расписание выступлений, и свободные места в нем есть только на сентябрь.

– Ты хорошо поешь. – Синаева покровительственно потрепала ее по плечу. – У меня дочка тоже выступает. Может, вас познакомить?

Я тихонько хрюкнула в стаканчик с соком, представляя, как Наташка будет делиться опытом выступлений по кабакам с десятилетней певицей из церковного хора. Потому что Наташкина плотная ангажированность означала именно это: «живая музыка» в ресторанах, сборные концерты муниципалитетов и затыкание дырок там, где настоящие знаменитости по какой-то причине отказались.

Она успела рассказать мне, что ресторанные выступления как раз приносят больше всего денег. Но на них зовут охотнее, если у тебя уже был сольник в большом зале. Зал обычно не собирается, и выступление приносит только убытки. Зато потом снова чешешь по кабакам, народ узнает: «Она в январе в Кремлевском дворце выступала!»

Такой вот круговорот: заработала в одном месте, заплатила в другом, чтобы снова пригласили в первое. Дохода почти никакого, но зато движуха и удовлетворение амбиций.

– Ой, у нас Соболев еще про себя ничего не рассказал! – прервала неловкую паузу Наташка, ничего не ответив Синаевой. Та поджала губы, но дергать ее не стала. – О чем он там мечтал?

– Стать музыкантом, – спокойно отозвался Илья. – У нас был очень творческий класс, вы заметили?

– А стал? Кем трудишься-то? Жена, дети? – Наташка передвинулась, наклонилась и изогнулась скрипичным ключом, только чтобы прижаться к его руке и посмотреть снизу вверх наивно распахнутыми глазами, опушенными мохнатыми лапками искусственных ресниц.

Илья будто бы на секунду задумался, потом, запнувшись, сказал:

– Администратором. Концертного зала.

– Охранником, что ли? – насмешливо кинул Першин. – У нас охранники тоже себя администраторами называют, а уборщицы менеджерами по клинингу.

– Охранником, – спокойно согласился Илья. – Вроде того.

Наташка сморщила носик и хотела что-то переспросить, но тут в класс вошли Рикита с Денисовым. У Таньки был довольно всклокоченный вид, она перетягивала заново свой высокий хвост и поправляла помаду, а Денисов никак не мог стереть глупую улыбку с лица.

Но улыбка пропала сама собой, когда уже изрядно набравшийся Протасов встал, с шумом отодвинув свой стул, подошел грозными шагами командора и уперся в него налитыми кровью глазами:

– Ты! – Он продемонстрировал сжатый огромный кулак. – Давай-ка выйдем!

– Да пошел ты! – отозвался Денисов.

– Или я прямо здесь тебя отделаю!

Он толкнул Денисова и тот, такой огромный вроде бы страшный мужик с бородой, послушно потащился к выходу из класса.

– Мальчики, не надо! – кокетливо рассмеялась Рикита, подхватывая бокал и устремляясь за ними.

– Вот и портятся мужчины из-за таких, как эта… – что-то такое проворчала вполголоса Синаева.

– Ну ты что, развлекуха же! – Наташка подала Илье руку, чтобы он помог ей слезть. – Пойдем во двор! Они, небось, с выпуска не дрались, будет забавно!

Все с большим энтузиазмом выдвинулись на школьный двор. Куда охотнее, чем шли на официальную часть в актовый зал.

Я тоже.

Только пока Наташка повизгивала и хлопала в ладоши, Рикита хохотала во все горло, а Синаева бегала вокруг и все повторяла: «Мальчики, не надо!», я тихонько просочилась за спинами одноклассников к боковой калитке и быстрым шагом направилась домой.

Пять минут пешком, если не плестись нога за ногу, а сбегать от любимых одноклассников.

Уже в родном подъезде в сумке завибрировал телефон. Я отперла дверь квартиры, вошла и только тогда нажала «Ответить». Номер был незнакомым.

– Рит, ты куда делась? – а вот мягкий голос, наоборот, знакомым.

Бубух! – рухнуло в живот сердце.

Нажала отбой и занесла номер в черный список. Подумала – и выключила телефон совсем.

Пробежалась по дому, задергивая шторы, вырубила домофон и дверной звонок.

Зашла в интернет и прибила аккаунты в соцсетях.