Собака Баскервилей. Перевод Алексея Козлова

– О как приятны такие преувеличения! Кстати, Уилсон, если мне не изменяет память, у вас в конторе был малец, кажется, по имени Картрайт, такой глазастый и очень сообразительный мальчуган, он очень посодействовал быстрейшему раскрытию вашего дела!

Да, сэр, хороший мальчик! Он и сейчас у меня работает!

– Не будете ли вы так любезны позвать его? И ещё, у вас можно разменять пять фунтов?

Уилсон крикнул и тут же на его зов явился четырнадцатилетний подросток с правильным лицом и умными глазами. Он предстал перед Холмсом и замер, благоговейно пожирая знаменитого сыщика восхищённым взором.

– У вас есть «Путеводитель по гостиницам»? – спросил Холмс, – Ага! Благодарю вас! Картрайт, вот посмотрите! Здесь названия двадцати трёх гостиниц, расположенных в районе Чаринг-Кросс… Вам видно?

– Так точно, сэр!

– Обойдите их все по порядку!

– Слушаюсь, сэр!

– Надо будет давать швейцарам по шилингу! Получите двадцать три шилинга звонкой монетой!

– Так точно, сэр!

– Задача такая! Вам нужно потребовать для осмотра весь мусор, который вчера был выброшен из корзин! Объянение давайте такое: чрезвычайно важную телеграмму доставили не по тому адресу и тебе велено отыскать её первоначальный текст! Ясно?

– Так точно, сэр!

– А искать ты должен главную страницу газеты «Таймс» за вчерашнее число. Она должна быть изрезана вдоль и поперёк ножницами! Вот это целая страница! Тебе надо найти изрезанную, точно такую же! Сможешь запомнить? Нам нужна именно эта страница!

– Есть, сэр!

Швейцары наверняка отфутболят тебя к коридорным, дашь им тоже по шилитнгу! Вот ещё двадцать три шиллинга! Двадцать шансов против двадцати трёх, что мусор уже выгребли и сожгли, но в трёх случаях надо будет разобрать кучу бумаг! Шансов почти нет, но чем чёрт не шутит! Вот ещё десять шиллингов на всякий случай! Вечером по телеграфу доложи мне, в мой офис на Бейкер-Стрит, чем закончатся твои поиски. Сэкономленные шиллинги – все твои!

Ватсон, вам надо запросить по телеграфу фамилию и координаты кэбмена «2704», сегодня днём разъезжавшим по Оксфорд-Стрит, а после этого нам предстоит завалиться в какую-нибудь местную картинную галлерею, к примеру ту, что на Бонд-Стрит. Там можно прекрасно провести время до нашего завтрака!

Глава V. Три оборванных шнурка

Самой удивительной и ценной особенностью характера Холмса был талант мгновенно отрешаться от своих дел и размышлений о них. В музее была выстака совренменной бельгийской живописи, и он прото канул в разглядывании картин, казалось, совершенно позабыв об обстоятельствах странного и непонятного дела, в которое мы постепенно вовлекались. Всё время нашей прогулки от картиннной галлереи до отеля «Нортемберленд» он цветисто трепался об одной только живописи, так, что услышь его в этот момент человек, не осведомлённый о его основной профессии, он остался бы уверен, что пред ним или самодеятельный художник или рецензент из какой-то провинциальной газетёнки.

– Сэр Баскервилль уже давно ожидает вас наверху! – дололжил нам дворецкий, – Он просил передать, что просит вас сразу же проследовать к нему!

– Сэр, можно посмотреть списки ваших постояльцев? – вежливо попросил Холмс.

– Легче лёгкого, сэр!

После Баскервиля, который стоял в самом начале списка, оказались ещё Теофилус Джонсон с семейством из Нью-Касла и миссис Олдмор с горничной из Элтона.

– Не тот ли это Джонсон, которого я некогда знавал? – спросил Холмс у дежурного, – тот был адвокатом, отливал сединой, и слегка прихрамывал на левую ногу.

– Нет, не тот! Сэр! Этот Джонсон – хозяин угольных копей! Это довольно молодой человек, ваших, примерно, лет!

– Не адвокат? Вы в этом уверены?

– Абсолютно! Сэр! Мистер Джонсон – наш постоянный клиент. Он у нас останавливается по несколько раз в году.

– Вот как? Ну, тогда не спорю! А миссис Олдмор? Я откуда-то знаю эту фамилию! Вы уж извините меня за неумеренное любопытство, иной раз ищешь одного человека, которого хорошо знаешь, а натыкаешься на другого!

– Сэр! Миссис Олдмор – жена бывшего мэра Глостера! Женщина очень слабого здоровья. Когда она отправляется зачем-то в город, она проездом, сэр, останавливается у нас.

– Всё-то я сегодня путаю! Мне показалось, что я её знаю, но не сошлось! Но всё равно, огромное спасибо!.. Эти разговоры, Ватсон, позволили мне подтвердить один безусловный факт, а именно уверенно выяснить, что те, кого мы ищем, – твердил вполголоса Холмс, переступая по лестнице, – совершенно определённо остановились не здесь. Надо было обладать большой наглостью, чтобы это сделать. Но, похоже, от них можно ждать всего, чего угодно! Таким образом интересно не только то упорство, с которым они стремятся надзирать за нашим клиентом, но и то, насколь они стремятся скрыть свои планы. Это о многом говорит!

– И о чём это говорит, по-вашему?

– Прежде всего о масштабе их намерений! Серьёзные люди, видать! И, кстати… Постойте! Что там творится?

На верхней площадке мы столкнулись с сэром Баскервилем. Выбежав на средину лестницы, красный от возмущения, он размахивал старым запылённым башмаком. Его злость была так велика, что он стал заикаться, и долго не мог выразить в словах свои мысли и чувства. Наконец немного придя в себя, он стал говорить более разборчиво, но с явным американским акцентом, чего ещё утром за ним не водилось.

– Что в этой чёртовой гостинице происходит? Играют со мной, как с маленьким дурачком! – заорал сэр Генри, – Я не позволю так собой вертеть! Не позволю! Пусть этот болван ищет лучше! Если эти идиоты не найдут моего башмака, я вам скандал устрою! Вы у меня попляшете! У меня, мистер Холмс, на всех хватит чувства юмора, но всё имеет свой предел!

– Вы так и не можете отыскать свою пропажу и простить шутника?

– Не могу! И не собираюсь успокаиваться, пока не найду!

– Вы всё о своём светло-коричневом туфле?

– Нет! Теперь речь идёт о чёрном ботинке!

– Что? Ещё один башмак запропастился куда-то?

– А вы сразу не поняли! О старом я уже почти забыл! Кстати, я не так уж богат сейчас обувью, чтобы позволять такое, вчера у меня украли коричневый, сегодня украли чёрный башмак! Нужен ещё, что ли, малиновый? Нашли, я вас спрашиваю, олухи царя небесного? Ну и где они? Отвечайте, дурни? Чего уставились, а ну брысь! Искать! Я это так не оставлю!

На площадке суетился взъерошенный коридорный, честный немец.

– Сэр! Мы всё осмотрели, всех опросили! Ни от кого ничего узнать не удалось! – взволнованно тараторил он.

– Слушайте меня внимательно, дорогой мисте… эээ… Долго я с вами цацкаться не собираюсь! Если до вечера не найдёте моих башмаков, я иду к вашему управляющему и заявляю ему, что покидаю вашу треклятую гостиницу, и больше никогда сюда ни ногой! Вы поняли?

– Сэр, мы найдём ваш башмак! Ему тут некуда деться! Сотрудники его взять не могли! Это просто какая-то глупость!

– Зарубите себе на носу, такое со мной – в последний раз! В вашей воровской малине вы со мной больше не будете шутить и обкрадывать меня! Мистер Холмс, извините, что я при вас вынужден разбираться с этими безмозглыми идиотами!

– Эти пустяки из того разряда, что к ним надо внимательно приглядеться!

– Вы так серьёзно думаете или шутите вместе с ними?

– А вы, сэр, как объясняете эти шуточки?

– Я в такой ярости, что не собираюсь что-либо объяснять! Никогда ещё и нигде таких библейских чудес со мной не бывало! Такая нелепость, право, любого способна вывести из себя!

– Нелепость? Да, странная нелепость! Я, пожалуй, не буду спорить! – проговорил Холмс задумчиво.

– А вы что скажете по поводу этих содомских чудес?